А я чувствовала, пробуждение мира. Все его эмоции стягиваются ко мне, как к сточной яме, куда следует сбросить ненужное. Страдание, злость, сдерживаемая искренней любовью — чувства, ярким комком света пульсировали за дверью. Мне было страшно выйти к Каю, и тяжело. Как только поднялась с кровати, поняла, что не могу самостоятельно передвигаться. До выхода я просто ползла.
— Лови меня! — брякнула я, падая в руки вампира.
Он подхватил меня и испуганно рассматривал явные изменения на моей физиономии.
— С ней уже завтра все будет в порядке! — пообещала я.
Его эмоции и воспоминания обрушились на меня непереносимой тяжестью. Я просто задыхалась заново возвращаясь в виденное секундой назад через призму восприятия Элен, только теперь с точки зрения Кая. Сознание просто сдалось на милость чужой боли.
Долгие годы одиночества. А потом вдруг, проснулся утром и понял, что пусто. Думал, хочу есть. Кровь не дала привычного насыщения. Разобрался с одним из предателей — не принесло покоя. И вот мы вместе с главой едем на встречу с вражеским кланом. Мне всегда было интересно наблюдать, как Даниэль ведет переговоры, как легко и ловко манипулирует людьми, как виртуозно и незаметно переступает грань от милой беседы до откровенного шантажа, апеллируя такими фактами, что враги только и удивлялись, откуда он добыл информацию!
Одного никак не мог понять, зачем ему мы, как охранники? Ведь он — чистокровный! Я сотни раз видел его способности — сжигать одним только взглядом других вампиров. Такой дар не каждому чистокровному дан. Куран мог бы обойтись и своими силами. Возможно, он нарочно прикрывается нами и притворяется, что слаб. Хитрец! С таким предводителем не скучно. Наверное, поэтому я до сих пор с ним. С того самого памятного дня в Дании, когда он предложил пойти за ним и присоединиться к только зарождающемуся клану молодых вампиров. Они все были привилегированными. На меня смотрели с высока, пока один раз Куран не приказал мне устроить показательное мероприятие при всех. Если до этого ему удавалось удерживать их подле себя сладкими речами, то после моего выступления и падения одного из самых сильных представителей, чистокровки, от моей руки, нас обоих стали бояться. До этого, они не понимали, как глава мог доверить свою безопасность обращенному вампиру. Одно убийство на глазах толпы — и больше никто не желал оспорить мои способности, место в этом доме и силу. Я стал правой рукой Даниэля!
После запугивания главы клана Муне, мы вышли на улицу, собирались ехать домой. Я привычно бросил взгляд на машину, потом скользнул в сторону и увидел Ее… Хрупкая, испуганная, одинокая — она стояла на той стороне улицы. Смотрела на нас большими голубыми глазами. Они выделялись на истощенном худом лице.
Моя пустота потянулась к ней. Мне так хотелось защитить ее!
Девчонка сделала несколько шагов, вышла на дорогу. Глупая! Она не смотрела по сторонам. А машина, визжа тормозами, уже целилась…
— Даниэль! — шепот сорвался рыком.
Хозяин прощался с Муне и нарушать их разговор нам запрещалось.
— Дай приказ!
Он повернулся, посмотрел на смертную…
— Кай! — я услышал уже, доносящееся дозволение мне в спину.
Я сорвался с места раньше, чем он успел сказать. Поймал ее тело, уже отскочившее от капота машины. Ногой остановил авто, смяв железо.
Я прижимал хрупкое раненое создание к себе и впервые ощущал себя цельным.
Куран тогда подошел ко мне, посмотрел на мою ношу, скривился. Ему никогда не нравились смертные. Он всегда и во всем искал выгоду.
— Бесполезна.
— Она пригодится! — зачем я только сказал это???
— Хорошо. Потом объяснишь! — и намекнул на ошалело протирающего глаза водителя.
Мне пришлось убить двух свидетелей того события, чтобы скрыть следы существования вампиров и унести Элен с собой. Я бы пошел и на более серьезные жертвы ради нее…
— Ты принес ее сюда. — Хрипела я, наблюдая за танцем потолка и стен, когда вампир нес меня к друзьям. — Ты приводил врачей. Ты присматривал, мыл ее, кормил, ухаживал. Сидел в темноте ночи в ее комнате в дальнем кресле, в углу, потому что никто не должен прикасаться к собственности хозяина. А ты ведь сам отдал ее ему! Почему?
— Потому что я не нужен ей! — пояснил Кай. — Что ты делаешь? Ты колдуешь? Я сейчас чувствую, как из меня уходит…
— Боль? Одиночество? — уточнила я. — Кажется, у меня приступ! Чувствую себя губкой, впитывающей всю мерзость этого дома. Такого уже давно не было. Это все из-за вашего чертового рикошета!.. Я чувствую голод, жажду, боль, ненависть… О! Они ненавидят меня и презирают так сильно! Они очень хотят меня убить!
— Он не допустит этого, — тут же утешил Кай.
Я вцепилась в его плечо… зубами. Голод вампиров до моей крови ощущался так явно, что я даже чувствовала привкус… Нет. Во рту действительно скопилась кровь — из носа пошла и стекла на губы.
— Столько грязи! Не могу больше! Скорее отнеси меня к Сашке! Пусть придумает что-то и перекроет канал. Один раз он уже блокировал меня.
— Дина? — не на шутку встревожился охранник, когда я на мгновение потеряла сознание.
Он донес меня до комнаты друзей и остановился, смущенно отведя глаза.
— Они слегка заняты, — пояснил он, прислушиваясь к эмоциям страсти с той стороны двери. Я действовала не только как приемник, но и проводник. И пока вампир держал меня на руках, чувствовал легкую отдачу эмпатии. За дверью просто пылали страсть, сладкий жар истомы… Но времени на этикет не было. Я постучалась.
— Служба доставки! — прогорланила я, заглушая крики чужих мыслей в собственной опухающей от шума голове. — Примите посылку.
Через секунду Римма, замотанная в простыню, показалась на пороге. Увидев меня, стерла с лица улыбку и пропустила Кая внутрь. Он сгрузил вялую ведьму на кровать. Сашка, почуяв неладное, бросился ко мне.
— Чернокнижник! Открывай ноутбук! Мне помощь нужна! — потребовала я, стараясь не выпадать из реальности.
— Что с тобой? — не понимал он, и пришлось продемонстрировать — я схватила его за руку, как проводник, передавая все чувства и бедлам, творящийся во мне. Маг не смог устоять на ногах и хлопнулся на пол. Кай и Римма испугались.
— Немедленно! В ванную! — приказал парень.
Обротниха промчалась мимо вампира, не обращая внимания, что потеряла по дороге свою простыню. Кай сунул меня под душ, а Сашка принялся бормотать то ли молитву, то ли заклинание. Обращался непосредственно к воде. Просил забрать у меня лишнее. Смыть с меня, грешной, чужие следы.
— Ааааа, — собственный крик я не слышала. Жгучие эмоции обитателей дома сводили с ума. Они становились все громче и громче.
