Во всеуслышание это объявил Гален:
– Да спасет нас Богиня, это с нами и произошло. У нашего двора не было истинного правителя, потому ситхен и умирал. Наш кусок волшебной страны умирал.
– Не только наш, – заметил Дойл.
– А чей еще? – поинтересовалась я.
– Наши светлые собратья следуют за королем, которого не признал их ситхен.
– У них ситхен тоже не признал никого из лордов? – спросила я.
– Послухам... Это только слухи, помни... Вместо того чтобы приветствовать сидхе, которого выбрал ситхен, Таранис его изгнал, – сказал Рис.
– Это не слухи, – бросил Дойл.
Все лица повернулись к нему.
– Кто? – только и спросила я.
– Айслинг, – ответил он.
Что-то в лице Холода сказало мне, что он тоже был в курсе. Остальные, похоже, были так же потрясены, как и я.
– У них был настоящий король, и Таранис его изгнал?!
Дойл с Холодом кивнули.
– Но это чудовищно, – сказал Никка. – Даже Андаис была готова отдать трон, если найдется истинная королева.
– Благой Двор знает? спросила я у Дойла.
– Очень мало кто знает, – ответил он.
– Но такие все же есть?
– Есть.
– Как они могут его поддерживать? У неблагих не оставалось другого выхода, но у них был король для благого трона! Им не грозило вымирание.
– А наш ситхен признал Айслинга, когда он пришел сюда? – спросил Гален.
– Нет.
– Почему?
Дойл пожал плечами, и я догадалась, что это и было ответом или что другого ответа у него не было.
– Ванна готова, – сказал Китто деловым и безразличным тоном, точно как слуга.
Я тронула его за плечо, и он робко улыбнулся. Мне в голову пришла мысль.
– А холм гоблинов узнал Курага, когда вы переселились в Америку?
– Я не так много значу, чтобы мне говорили такие вещи. Я не знаю.
– Гоблины потеряли меньше, чем сидхе. Они сохранили все, что мы им оставили.
– Но погодите, – сказал Гален, – благие тоже меньше потеряли в силе, чем мы. Почему? Разве оба двора не должны приходить в упадок с одинаковой скоростью?
– Должны, – подтвердил Дойл.
– Но их магия не тает, – сказала я.
– Или так кажется, – поднял бровь Рис.
– Тебе что-то пришло на ум, – догадался Дойл.
– С чего это Таранис настолько потерял голову, что освободил Безымянное, наше чуть ли не самое опасное волшебство, и послал его в человеческий мир охотиться на Мэви Рид? Она жила в ссылке больше века. Визит Мерри вряд ли был причиной. Наш визит мог бы подтолкнуть его к мысли подослать к Мэви парочку убийц, но не к освобождению Безымянного. – Рис качнул головой. – Я об этом долго думал и так и не увидел смысла.
– А его приглашение Мерри на бал? – напомнил Гален. – Тоже непонятно. Он ее всю жизнь ненавидел.
– Не ненавидел, Гален, для ненависти нужно что-то чувствовать к человеку. Мой дядя обо мне попросту не думал. Я при Благом Дворе была еще более пустым местом, чем здесь.
– Так с чего же ему так загорелось тебя повидать?
– Никому из нас это внезапное приглашение не нравится, – заметил Дойл. – Но мы это обсудили и решили его принять.
– Я все еще думаю, что это слишком опасно для Мерри, – сказал Гален.
– Мы будем с ней и сможем ее защитить.
– Знаете, было бы очень интересно прихватить туда Айс-линга в составе моей почетной стражи.
– Не думаю, что Таранис разрешит ему ступить на свой порог, – сказал Дойл.
– Если он откажет в праве войти одному из моих стражей, я могу расценить это как оскорбление и отвергнуть приглашение.
Они переглянулись.
– Смысл есть, – сказал Рис.
Гален кивнул:
– Я одобрю все, что удержит Мерри от посещения этого бала.
– Как ты можешь так говорить?! – воскликнул Холод. – Ты же видел, что сделало с Меланжель одно прикосновение Айслинга. А Таранис поставил условием, что Мерри могут сопровождать только те, кто побывал в ее постели.
А я вспомнила не жуткое безглазое лицо Меланжель, а тот миг, когда Айслинг меня обнял, и я заметила пустоту в его глазах, словно из них что-то вынули. Айслинг пытался поцеловать меня сквозь вуаль. Ко мне сошла Богиня, и предостережения не последовало. Не было запрета прикасаться к Айслингу. Достаточно ли я сидхе, чтобы спать с Айслингом, в вуали или без? А может, все было много проще? Истинная любовь защищает от магии Айслинга. Достаточно ли сильно я люблю? И стоил ли шанс избежать уготованной мне Таранисом ловушки риска прикоснуться к Айслингу?
– Если вы не пойдете мыться, ванна остынет, – напомнил Китто.
Я обняла его, и он обнял меня в ответ.
– Китто прав. Мне и Галену надо вымыться.
– И заняться сексом, – прибавил Гален.
Я ему улыбнулась.
– И заняться сексом.
– И Никке тоже, – сказал Дойл, – чтобы он мог отправляться к Бидди.
Я кивнула.
– Я уступлю им кровать. Не стоит в первый раз заниматься сексом в ванне, это не слишком удобно.
– А сама собираешься заняться именно этим, причем с шестифутовым крылатиком. – Рис ухмыльнулся и склонил голову набок. – Кажется, я хочу на это посмотреть.
– Еще есть Ройял, – напомнил Никка.
– Я не забыла. Просто нам не нужно, чтобы он выложил все наши новости своей королеве.
– Да, он будет шпионить для Нисевин, – вздохнул Холод.
– Я не сомневаюсь, что главный долг Ройяла – перед его королевой и двором.
– Твоя спальня запружена бескрылыми феями-крошками, – проворчал Рис. – Нашествие какое-то...
– Королева Нисевин не хочет, чтобы кто-то из ее народа питался от Мередит несколько раз подряд, – заметил Дойл.
– А я не хочу делить постель с феями-крошками, – сказал Холод.
– Ох, Холод... – вздохнула я.
Он примирительно поднял руку:
– Я не говорю, что не стану, но не думаю, что кому-то из нас хочется, чтобы феи-крошки торчали рядом каждый раз, когда мы занимаемся любовью.
– Ванна остывает, – опять вмешался Китто.
Я встала и начала стаскивать окровавленную одежду.
– Кто не лезет в ванну, пусть уходит. Ночь не становится длиннее.
Холод моргнул.
– Время теперь замедлится или ускорится?
– Я забыла, – промямлила я, стоя в бюстгальтере и с рубашкой в руках. – Совсем забыла. Это просто выражение...
– Ты не можешь позволить себе просто выражений, – упрекнул меня Дойл.
– Я постараюсь, но за каждым словом не уследишь.
– Нужно пытаться, Мередит.
– Давайте узнаем сначала, как дела в холмах гоблинов и слуа, а потом уж будем пугать Мерри, – сказал Рис.
Дойл кивнул:
– Возьми кого-нибудь по своему выбору и ступай.
– Почему это я все время должен мотаться туда-сюда по снегу?
– Смерть не чувствует холода, – пояснил Дойл.
– Мрак тоже не чувствует, а ты сидишь в тепле и уюте. – Он направился к двери. – Я много с собой не потащу. Не на драку идем.
