— Странно слышать песни, — пробормотал оборотень. — Десять лет без музыки, картин, стихов… страшно.
— Надо поддержать музыкантов, выделить какой-нибудь особый фонд, — ответил старший. — Пусть поют… о войне, о свободе и — главное — о мире.
— Главное, чтобы правителей слишком нарочито не хвалили, — предупреждающе буркнул зверомаг. — Знаю я тебя, все для хозяйства приспособишь.
— Ты обо мне плохого мнения, — хмыкнул Аш. — Но песни — мощный инструмент, игнорировать глупо. Пусть поют о лучшем мире, который наступит после войны. Мои люди подхватят идею, закрепят…
— Вздумал воспитывать простой люд? — улыбнулся Тох, еще вслушиваясь в смутный мотив. — Бесполезно.
— Пытаться надо. Старшее поколение потеряно. Все, что сделано нами, воспринято и будет восприниматься в штыки. Людей, которые десять лет купались в крови и теряли близких, вылечить нельзя.
— Война?! — постиг мысль брата оборотень. Вздрогнул, остро глянул на старшего.
— Угу, — угрюмо подтвердил Аш. — Как ни парадоксально, краю нужна большая война. Мы не сможем ждать пятьдесят лет до смены поколений. За это время нас или поднимут на колья, или страна развалится на полисы…
— Я уже отдал приказ о наборе новых полков из дезертиров и крикунов, которые шатаются по кабакам и отказываются от работы.
— Хорошо, — кивнул маг-строитель. — А я подписал указ о создании офицерских училищ. Знаешь, в стране появилось очень много сирот. Одни бродяжничают без дела, другие воюют… из ребят надо сделать элиту, высшее сословие. Привить высокие ценности, воспитать, поставить судьями и хранителями края после нас…
— Эка замахнулся, — скривился зверомаг. — Хотя чего уж там, сделать реально.
— Да, — почти шепотом сказал Аш. — Да… Теперь осталось дождаться развития конфликта между Скифром и религиозными фанатиками. В крайнем случае объявим поход на темных тварей во имя освобождения Лугара.
— Жестоко, — выдавил Тох. — Но ты прав… Главное, чтобы нас потом за поражение не подвесили ворон кормить.
— Что-нибудь придумаем, — изрек маг-строитель. Встряхнулся, бодро хлопнул ладонями и вернулся к столу, допил подстывший кофе. — Ладно, то дела грядущих дней, а нам разбираться со скучной текучкой…
— О да, — невесело засмеялся оборотень. — Скучной… Так что когда будем стричь барашков?..
Взгляды братьев пересеклись, оба мгновенно растеряли видимое легкомыслие. Бывший граф чуть заметно кивнул:
— Сегодня вечером. Я отыскал тайные склады, главный — в пяти часах пути от Гента.
— Замечательно, — серьезно произнес Тох. — Попробуем в деле «Стальных волков», не зря же тренировочный лагерь строили и лучших офицеров сгоняли… Ты помнишь, часть добытого нужна мне?
— Естественно, — ответил старший Альен, чуть прищурился. — Комбинация с Ривзом?..
— Да, — без утайки сказал оборотень. — Я поганца два месяца на голодном пайке держал. Разведчики докладывают, что мятежники вымели последние зерна из амбаров местных. Те обозы, которые скармливаем, в основном идут на нужды военных, а крестьяне и ремесленники пухнут с голоду. Так что не только ты готов завершить выигрышную партию… дня три-четыре, если повезет.
— Повезет-повезет, — уверенно хмыкнул Аш. — Собирай командиров, а я пока поработаю над распределением продовольствия…
Бывший граф впервые за утро улыбнулся спокойно и непринужденно. Хотел сказать что-то еще, но тут в дверь настойчиво постучали. Вошел охранник-оборотень, хмуро доложил:
— Министр Илвин по делу…
— Конечно, по делу! — раздраженно рявкнули из коридора. — Нормальные люди делами постоянно занимаются, это вы прохлаждаетесь, дуболомы…
Маленький мастер ворвался в кабинет правителей как буря. Грубо оттолкнул стража, подбежал к столу и вывалил кипу бумаг, сам обессиленно рухнул в кресло. Подхватил кофейник и вторую кружку, налил и опрокинул залпом, налил еще и выпалил с одышкой:
— Дрянь! Как вы можете такое хлебать? Хотя ладно, пусть принесут еще, голова чугунная…
Аш кивнул стражу, тот скрылся в коридоре. Через минуту снова прибежал слуга, заменил кофейник. Илвин налил полную кружку, теперь пил с оглядкой, дул на парующее черное зелье. Судя по растрепанному виду, был чем-то сильно взволнован. Впрочем, насколько могли судить правители, мастер казался таким каждый день. Слишком много забот свалилось на голову мятежника, слишком многое требовало внимания и усилий.
За последний месяц на лице бывшего зачинщика бунта прибавилось морщин, а в волосах — седин. Министр похудел вдвое, согнулся под незримым грузом проблем и тревог. Теперь работал почти в том же темпе, что и братья: сутками просиживал над бумагами, мотался как оголтелый по городу и стране, спал в седле или урывал часок-другой за работой. Создание бригад и конструкторских мастерских, повышение темпов производства, снабжение металлом и углем — все упало на хрупкие плечи Илвина. Но мастер не протестовал, беззастенчиво ругался с братьями и, если надо, доказывал правоту. А судя по лихорадочному блеску в глазах и юркому взгляду, энергия министра была еще далека от истощения…
— Как с тарками? — спросил Илвин.
— Пока не густо, — осторожно ответил Тох. — Но в течение недели решим.
— Хотелось бы верить, — проворчал министр. — Очень хотелось бы… Три бригады завершили первую партию оружия и лат, литейные восстановлены, и начато производство качественной стали. С големами пока туговато, но старые модели ремонтируются, новые в разработке. Сами понимаете, надо побыстрее заключить договор, пустить в страну торговые караваны. Иначе…
— Не продолжай, — перебил старший Альен, поморщился. — Без тебя знаем. Но скажи работникам, что переговоры сдвинулись с мертвой точки, скоро привезут зерно и рыбу, ткани.
— Верю… Точнее, ничуть не верю, тарки из любого жилы вытянут. Но вам доверяю, вижу — дело делаете, стараетесь. И способ найдете, прижмете торгашей к стенке.
— Благодарим… — кивнул зверомаг. Запнулся, постарался подобрать нужные слова. — Вера многого стоит. Но злые языки не замолкают…
— Вырежем, — твердо заявил Илвин, грохнул кулаком по столешнице. — Сами и вырежем, воинов дожидаться не будем. Наши в вас верят, работают на совесть. Правда, в округе еще разброд… м-да…
Мрачное выражение вернулось на лицо министра, брови сошлись на переносице. Разброд — слабо сказано. Кто-кто, а мастер прекрасно знал, что происходит в уездных городах и селах. Народ доедает последние крошки, в закромах шаром покати, самые рьяные крикуны разносят слухи о злодеяниях правителей и призывают к мятежам. Мол, сытые скоты там, в столице, продовольствие захапали, народ морят голодом чуть ли не специально… Министр в одну из поездок не удержался, двинул в зубы одному из таких кретинов. Удовольствия не получил, руки в соплях измазал. А негодяй как ни в чем не бывало начал орать о новом произволе продажной власти. Чуть до вооруженного столкновения не дошло, пришлось быстро уезжать.
