— Или чудо, — продолжала Дафна.
Пусть бабушка только попробует взять ее за ухо на ее собственном пляже! Но бабушка нелегко смирялась с поражением, а порой и вовсе не смирялась.
— Эрминтруда, я с тобой потом поговорю о твоем безобразном поведении…
Она сделала несколько шагов вперед. Но у нее на пути вдруг оказались два джентльмена.
— А, вот оно, — очень громко воскликнул епископ и выпрямился. — Конечно, мы здесь, как правило, не держим мира для помазания монархов на царство, но мои ребята делают кокосовое масло для пропитки крикетных бит, чтоб не теряли гибкости. Надеюсь, оно подойдет.
Последняя фраза была обращена к мистеру Блэку, которого епископ боялся еще больше, чем ее светлости.
— Прекрасно подойдет, ваше преосвященство, ответил мистер Блэк. — Мисс… Дафна, будьте так любезны, спросите островитян, не можем ли мы воспользоваться одним из этих церемониальных камней в качестве трона?
Дафна посмотрела на разбросанные камни богов. За последнюю неделю про них как-то все забыли.
— Мау, можно… — начала она.
— Можно, — ответил Мау. — Только предупреди их, что они не работают.
Если верить историческим хроникам, это была самая быстрая коронация после Бубрика Саксонца, который был коронован остроконечной короной на вершине холма в грозу и после этого правил ровно полторы секунды.
И вот человек сел на камень. Человеку вручили золотую державу и золотой скипетр, который островитяне одобрили, потому что, по сути своей, скипетр — всего лишь блестящая дубинка. Мау предпочитал копье, но в глубине души островитяне были уверены, что у вождя должна быть хорошая большая дубина. Потом некоторые на пробу помахали этой дубиной сами и решили, что для настоящего боя она тяжеловата. Скипетр заинтересовал островитян гораздо сильнее короны, которая сверкала на солнце и больше ничего полезного не делала. Но из-за этой короны и некоторого количества разговоров человек встал с камня королем стольких мест на планете, что людям, которые делают карты его владений, порой не хватает красных чернил.
В этот момент люди в черном извлекли откуда-то уменьшенные копии брючниковского флага, с жаром замахали ими и закричали «ура!».
— А теперь позвольте корону назад, ваше величество, — быстро сказал мистер Блэк. — Я вам дам расписку, конечно.
— Когда нас в Лондоне коронуют как следует, будет совсем другое дело, — сказала бабушка. — А это только для…
— Помолчи, женщина, — ровным голосом сказал король.
На миг Дафне показалось, что эти слова услышала она одна. Бабушка их явно не слышала, поскольку продолжала говорить. А потом ее уши догнали язык и не поверили собственным глазам.
— Что ты сказал? — выговорила она.
— Ах, матушка, наконец-то до вас дошло, — сказал король. — Коронуют меня, а не нас. Я — это я, а не «мы». На троне — одна пара ягодиц, в короне — одна голова. А вы, с другой стороны, всего лишь злоязычная мегера с манерами лисы, так что не смейте меня перебивать! Как вы смеете оскорблять людей, у которых мы в гостях! И прежде чем снова открыть рот, подумайте вот о чем: вы считаете себя выше так называемых низших классов и трясетесь над этим различием. А я всегда обнаруживал, что они вполне достойные люди, если им выпадает случай помыться. Ну так вот, я теперь король — понимаете, король, — и из самой сути благородного происхождения, за которое вы цепляетесь мертвой хваткой, следует, что вы не будете мне отвечать. А будете, напротив, любезны с хозяевами острова и благодарны им все время, пока мы здесь находимся. Кто знает, может быть, этот остров воззовет и к вашей душе, как он воззвал к моей. А если вы даже сейчас составляете в уме ядовитую реплику, позвольте предложить вашему вниманию замечательную, всячески рекомендуемую мною альтернативу: молчание. Это приказ!
Король перевел дух и кивнул предводителю Джентльменов Последней Надежды.
— Надеюсь, вы ничего не имеете против? — спросил он у них.
Бабушка смотрела в пустоту.
— Конечно, государь. Вы ведь король, — пробормотал мистер Блэк.
— Прошу прощения, мисс, — сказал кто-то позади Дафны. — Вы ведь мисс Эрминтруда?
Она обернулась на голос. Это пришла назад одна из шлюпок и высадила на берег еще часть команды. Перед Дафной стоял небольшого роста человечек в плохо сидящей одежде. Похоже, бывший хозяин одежды рад был от нее избавиться.
— Кокчик?!
Он просиял.
— Видите, мисс, я говорил, что мой гроб спасет мне жизнь!
— Папа, это Кокчик. На «Джуди» он был мне верным другом. Кокчик, это мой отец. Он король.
— Вот как славно, — сказал Кокчик.
— Гроб? — переспросил король, опять сбитый с толку.
— Папа, я тебе рассказывала, помнишь? Кармашки? Мачта и саван? Маленький надувной бильярдный стол?
— Ах, этот гроб! Подумать только. Как долго вы были в море, мистер кок?
Две недели, сэр. У моей печурки топливо вышло после первой недели, так что я обходился галетами, мятными лепешками и планктоном, пока не причалил к острову, — ответил кок.
— Планктоном? — переспросила Дафна.
— Процеживал его через бороду, мисс. Я подумал, раз киты его едят, может, и мне сойдет? — Он сунул руку в карман и извлек оттуда засаленный листок бумаги. — А высадился я на очень забавный островок. На нем была медная табличка с надписью, прибита к дереву. Я списал ее, вот, глядите.
Король и его дочь прочитали полустертую надпись карандашом: «Остров Дня Рождения Миссис Этель Дж. Банди».
— Он правда есть! — завопила Дафна.
— Отлично, — сказал король. — За ужином непременно расскажите нам о своих приключениях. А теперь прошу меня извинить, я вас покину ненадолго — мне нужно править.
Король Генрих Девятый потер руки.
— Что у нас там еще… А, да. Чарли, хочешь быть архиепископом?
Его преосвященство епископ Топли, который уже укладывал вещи в мешок, отчаянно замахал руками. На лице у него отразился ужас.
— Нет, спасибо, Генри!
— Точно? Ты уверен?
— Совершенно уверен, спасибо. Они меня заставят носить ботинки. Нет уж, я здешние острова ни на что не променяю!
— Ага, значит, даже собственный приход для тебя не лучший исход, — сказал король медленно и звучно, как говорят люди, представляя вниманию публики очень плохой каламбур.
Никто не засмеялся. Даже Дафна, как ни любила отца, смогла выдавить из себя лишь кривую улыбку. И тогда отец сделал нечто непростительное даже для короля. Он начал объяснять.
— Видимо, вы не заметили игры слов? — сказал он с ноткой обиды в голосе. — Есть слово «исход» как выход из какого-либо места и есть исход как результат. В данном случае сан архиепископа и получение прихода стали бы для епископа Топли как знаком того, что он покинул эти земли, так и результатом, исходом его служения мне.
