– Славно погуляли! – с чувством глубокого удовлетворения сказал вождь, останавливаясь у крыльца и любуясь чистым звездным небом. – И Лиам – парень хороший. Уж Маделин за ним будет как за каменной стеной… А ты все прыгал, – весело припомнил он сконфуженной гончей, – мол, «случится что-то», мол, «не звали бы столько народу». Ну? И чего?
– Ничего, – вынужден был признать Ивар. – Оно, вы правы, может, и к лучшему! Я все-таки не ясновидящий.
– Вот то-то же! – поучительно ткнул указательным пальцем вверх Дэвин. – Потому как, ежели хочешь знать, у меня тут и мышь не…
Он осекся и замер – из глубины дома донесся истошный женский визг. Ивар вздрогнул от неожиданности и, мигом забыв о вожде, взлетел на крыльцо, на ходу прикидывая, кто кричал и откуда. «Мышь у него не проскочит, – про себя шипел лорд, врываясь в холл и переходя на бег. – Ч-черт!.. Проморгал! Неужели все-таки проморгал?!»
Непрекращающийся, звучащий на одной высокой ноте визг привел к порогу столовой. Перевернутая кадушка, рассыпавшиеся по полу торфяные бруски, у распахнутой двери топчется Морда, на шее которого, не замолкая ни на секунду, висит бледная, с зеленцой, горничная… Ивар, нелюбезно расталкивая набежавшую со всего дома челядь, пробился к комнате и замер, переступив через порог.
– Ах ты, черт!.. – вырвалось у лорда Мак-Лайона.
Камин в столовой был растоплен, причем, кажется, довольно давно. Напротив камина в хозяйском кресле, левым боком к двери, сидел Бриан Макорик. Судя по безвольно свисающей руке и неестественно выгнутой шее – уже покойный. А на полу перед ним лежал его недавний соперник – Фергал О’Куинн, с ножом в сердце. Из-под тела троюродного брата Дэвина выползала темная густая лужа. Ивар выругался. Потом вдохнул, выдохнул и медленно развернулся к толпящимся в дверях любопытным:
– Дайте вождю пройти. И разойдитесь, бога ради!..
– Святые угодники! – ахнул Дэвин, столбом замирая на пороге. – Фергал?.. Бриан?!
– Они вас уже не слышат, – хмуро сказал лорд. – Прошу вас, не стойте на пороге… И закройте двери, иначе сейчас сюда еще и дамы прибегут, а им такое видеть не стоит. Морда, да уведи ты ее отсюда! У меня уже в ушах звенит!
– Не ори, – с достоинством отозвался наемник и что-то тихо зашептал на ушко Пэгги.
Дэвин О’Нейлл шагнул в столовую и затворил двери у себя за спиной.
– Накаркал, – мрачно проговорил он, не сводя глаз со страшного зрелища. – Как есть накаркал, собачий сын!..
– М-да, – проронил Ивар, криво усмехнувшись. Обошел кресло, на минуту присел возле тела О’Куинна, фыркнул. Потом, поднявшись, подошел к камину, повертел в руках пустую чашу, зачем-то ее понюхал, провел пальцами по каминной доске и, вздернув брови, обронил: – Хитер, подлец. И сразу обоих!.. Присядьте, вождь. Поберегите силы. Они нам сегодня еще понадобятся…
Лорд Мак-Лайон, заложив руки за спину, медленно прохаживался по своей комнатушке. Лицо его было мрачнее тучи. Сидящий на табуретке Финви, настороженно блестя глазами, переводил взгляд с Ивара на Творимира, усердно скрипящего пером.
Финви было страшно. И он просто диву давался, с каким спокойствием отнеслись его наниматели ко всему произошедшему. Виданное ли дело – в дому аж два покойника, да еще и не своей смертью померших, а эта парочка и в ус не дует. Только знай себе многозначительными взглядами обмениваются да бумагу марают… Бродяжка зябко передернул плечами и с опаской покосился на плотно затворенные ставни. Тут, в одной комнате с хозяевами, было еще ничего. «А если меня опять в деревню пошлют? – с внутренней дрожью думал паренек. – Это ж надобно выйти будет и по коридору мимо столовой… Ну уж нет! Клянусь святой Бригиттой, пусть хоть прибьют, а шагу я отсюда не сделаю. Страсть-то какая! Зачем я во все это ввязался? Ведь с самого начала же чувствовал – неправильные какие-то наемники! Ну вот жуть до чего странные! Сам виноват, раскатал губу на легкую денежку, вот теперь тебе и пожалуйста… Под самым носом вожди друг друга травят да режут, а ты сиди, как привязанный, и шагу со двора сделать не моги – Творимир найдет и пристукнет!.. Али, может, рискнуть все-таки?»
Бродяжка с сомнением покосился на дверь, потом – на спину Творимира и тяжело вздохнул. Ведь и правда из-под земли достанет. Да что ж за судьба-то такая горемычная?..
– Финви, не трясись, – краем губ улыбнулся Ивар, заметивший метания несчастного проводника. – Будешь умником, отпущу с миром и полным кошелем… Еще и спасибо скажу.
– Вот радость-то, – тихо буркнул парнишка. – Какие уж тут деньги, до завтра дожить бы!.. А вы, сударь, только и горазды меня по темени за холмы гонять!
– Успокойся, сегодня тебя гонять никто не будет, – отмахнулся лорд, снова погружаясь в свои размышления. – Это подождет… Шел бы лучше спать. Поздно уже.
– Я… я…
– Не бойся, они уже не встанут, – хмыкнул королевский советник. – Ей-богу, Финви, ты же образованный человек. Живых бояться надо, а не покойников. Ложись спать, говорю. Таращишься на меня из угла, табуретом скрепишь… Думать мешаешь.
– Извините… – пролепетал бродяжка, сползая с табуретки. И, еще раз вздохнув (больше с облегчением – значит, сегодня никуда не ушлют, уже хорошо!), свернулся калачиком на своем тюфяке рядом с кроватью Ивара. «Небось и не усну! – подумал Финви, натягивая колючее покрывало до самого носа. – Вот зачем я в ту столовую сунулся?! Так и будет теперь перед глазами жуть эта стоять… Спаси нас святая Бригитта!» Он поежился, завернулся в одеяло с головой – и вырубился, полминуты не прошло. Лорд Мак-Лайон, прислушавшись к тихому сопению из-под покрывала, фыркнул:
– Мне бы так!..
– Эх, – согласился Творимир.
Ивар присел на край кровати и кивнул:
– Да уж. Не до сладких сейчас сновидений… Ты закончил?
– Эх…
– Ну заканчивай. Черт, глаза закрываются. Может, бросим все к дьяволу, а, друже?.. Пусть сами разбираются! Прыгнем на лошадей – и в порт… И домой…
Бывший воевода добродушно усмехнулся в бороду, утешительно ухнул и снова прилежно заскрипел пером по бумаге. Ивар оперся локтем на спинку кровати и принялся монотонно выстукивать костяшками пальцев по коленке. Домой, конечно, хотелось. Но куда ж ты теперь отсюда денешься?..
Первый советник короля Шотландии горестно подпер щеку свободной рукой и заставил себя думать о деле. Итак, количество претендентов на трон Аргиаллы уменьшилось еще на двух человек. Причем убийца и в этот раз попытался обставить дело таким образом, чтобы обезопасить себя от каких-либо подозрений. Чего уж проще – два ухажера, не поделивших одну женщину? Зуб друг на друга имели, драку учинили прямо на празднике, помирились как-то подозрительно быстро… А потом Бриан Макорик, заманив соперника в пустую столовую, ничтоже сумняшеся устранил конкурента и, видимо осознав, что наделал, сам свел счеты с жизнью. Ну прелесть просто! И, главное, опять же все натурально: кинжал в груди О’Куинна – тот самый, с которым вождь Бриан на недруга кидался еще во дворе, сам Макорик умер от яда, остатки которого, смешанные с вином, были обнаружены в его же чаше, валяющейся у кресла. А маленький пузырек экстракта белены нашелся все у того же Бриана за пазухой. То есть почтенный вождь уже явился на свадьбу Маделин О’Нейлл, основательно подготовившись… Чушь собачья! Ивар свел брови на переносице.
