Ранкин отпустил мою руку и выбрался из машины. Я услышала голоса снаружи, сидя на коленках внутри салона, будто ничего странного и не произошло. Ру тянулся ко мне через спинку сиденья, и его лицо закрыло мне обзор, когда он отстранился после поцелуя. Синие огни в его глазах постепенно затухали, возвращаясь к его естественному черному цвету.
Он с трудом моргнул, будто ему необходимо было прочистить голову и прийти в себя. Рука все еще касалась моей щеки, но сейчас это была просто его рука.
— Твои метафизические щиты поразительны, моя королева. Ты можешь закрыться ото всех своих союзников одной только силой мысли.
— Я не хотела отрезать себя ото всех вас. — Мой голос немного дрожал.
— Мы остались беспомощными перед ним. — Сказал Натэниэл. Он сжался в комок, обнимая себя, пока Мика пытался успокоить его, но он никак не хотел расслабиться. Он был напряжен, практически разгневан, и эти чувства были направлены в адрес Мики. Я никогда не видела, чтобы Натэниэл так на него реагировал. На меня — да, но не на Мику.
Вокруг машины толпились люди — с той же стороны, где сидела я. Кто-то щелкал самой обычной камерой, но большинство использовали смартфоны. Полиция пыталась оттеснить их, но им уже удалось заснять, как Ру поцеловал меня, и как Ранкин находился в машине. Боюсь представить, что из этих снимков выжмет пресса, и уж тем более — интернет. В обычной ситуации это бы всерьез меня обеспокоило, но учитывая то, что я только что пережила от простого прикосновения и зрительного контакта с Ранкиным, у меня были проблемы посерьезнее испорченной репутации в глазах общественности.
— Жан-Клоду удалось использовать нашу с тобой связь, чтобы наполнить меня своей силой. Только Мать Всей Тьмы была способна на такое. — Сказал Ру, соскользнув на водительское сиденье.
— Извини. — Прошептала я.
— Я обещал, что буду служить тебе любым образом. В извинениях нет необходимости. — Он улыбался и казался счастливым. Хорошо, что хоть кто-то из нас собой доволен.
Я слышала голоса снаружи — они становились громче, как будто слух возвращался ко мне постепенно, кусками. Один из голосов принадлежал Эдуарду, который по-прежнему отыгрывал Теда, но он был зол. Я пересела поближе к своей двери, чтобы понять, что происходит.
— Что Ранкин предложил тебе, Анита? — Спросил Натэниэл.
Я посмотрела на него. Он все еще выглядел так, словно у него что-то болит. Мика по-прежнему пытался успокоить его. Я решила просто ответить на вопрос.
— Ничего.
— Ничего? Ты просто не помнишь.
— Он пытался, но у него не было того, чего я бы хотела.
— Жаль прерывать вас, но мне кажется, что тебе стоит выйти из машины и помочь Теду разобраться с местной полицией. — Подала голос Родина.
— Его явно превосходят числом. — Добавил Ру.
Я посмотрела мимо Ру, через все еще открытую дверь возле водительского сиденья, и увидела Эдуарда. Он спорил с какой-то женщиной и еще десятком других копов.
— Они даже близко не в том количестве, чтобы превзойти его числом. — Сказала я, но все же выбралась из машины. Во-первых, мне нужно вернуть своего напарника, а во-вторых, надо помочь ему объяснить местным, что за хрень творилась в машине. Выбравшись наружу, я убедилась, что мой жетон хорошо виден. Я все еще не слишком хорошо понимала, что именно произошло между мной и Ранкиным. Ума не приложу, как буду объяснять это полиции.
46
Выяснилось, что женщина, которая спорила с Эдуардом, была не только местным копом, но и официальным психопрактиком в этом округе. Я всегда подозревала, что сверхъестественные способности есть у большего числа копов, чем кажется. Большинство полицейских прошли тестирование на выявление скрытых сил, которые можно применять на службе. Примерно тридцать процентов показали достаточно высокую оценку по шкале Кейси (вероятно, имеется ввиду шкала Эдгара Кейси — американского мистика и медиума — прим. переводчика), чтобы получить статус активного психопрактика. Это больше, чем во всех других профессиях, представители которых проходили тестирование.
Полиция отказывалась брать на работу психопрактиков и ведьм, но изрядная часть копов уже и так обладала сверхъестественными способностями. Офицер Анжела Далтон была одной из тех практиков, кто был официально допущен к работе в полиции.
Она почувствовала, как что-то происходит в машине, но, будучи под воздействием иллюзии или того, чем Ранкин запудрил ей мозги, была абсолютно уверена, что у него нет никаких способностей, а значит, то, что произошло в салоне автомобиля, было моей виной. Она была всего на пару дюймов выше меня, а ее каштановые волосы мягкими волнами спускались до плеч. Она была поджарой, но достаточно фигуристой, чтобы не походить на мальчишку в этих свободных брюках от делового костюма и тенниске. Пистолет висел у нее в кобуре, рядом с жетоном, зарепленный на ремне — я и сама так всегда носила его на работе. Я была уверена, что при иных обстоятельствах Далтон вела бы себя профессионально, но сейчас она была настроена враждебно, потому что я якобы заколдовала одного из офицеров полиции. Она прям так и сказала: «Заколдовала». Я решила, что надо научить ее другому термину.
— Трахнула мозги. — Сказала я. Может, чуть громче, чем следовало бы.
— Что вы сказали? — Она нахмурилась.
— «Трахнуть мозги», а не «заколдовать».
Она замолчала и задумалась.
— Если бы я попыталась сделать то, в чем вы меня обвиняете, офицер Далтон, это называлось бы «трахнуть мозги». «Заколдовать» — слишком мягкий термин для этого.
Ее светло-карие глаза моргнули. Она была одной из немногих здешних копов, кто не носил солнечные очки.
— То, что я почувствовала, было ужасно, так что, думаю, вы правы. Я бы даже сказала, что это изнасилование. Изнасилование мозга.
Настал мой через выучить новый термин. Я кивнула.
— Пожалуй, это было ближе к изнасилованию, чем к просто сексу, так что да, изнасилование мозга.
— Как вы можете быть так спокойны после всего, что сделали с Ранкиным?
— Я ничего не пыталась сделать…
— Вот именно, вы не пытались — вы просто вломились ко мне в голову. — Вмешался Ранкин, буквально зарычав мне в лицо.
— Поглядите-ка, горшок обзывает котелок чумазым. — Сказала я.
— О чем вы говорите, Блейк? — Не поняла Далтон.
— Он трахнул мне мозги, а не я ему.
— Неправда. — Возразил Ранкин.
— Вы ведь и раньше чувствовали эту энергию, не так ли, Далтон? — Спросила я.
Она кивнула, чуть нахмурившись.
— Да.
— Я только приехала в город, так что это не могла быть я.
Она вновь моргнула, и что-то в ее глазах напомнило мне взгляд Натэниэла, когда он боролся против Ранкина.
— Нет. Нет, вас здесь не было.
Я почти видела, как она мысленно собирает факты по кусочкам. В этот момент Ранкин задел ее руку своей. Это было почти невесомое движение. Если бы мы не стояли так близко, я бы ничего не заметила. В ее глаза вернулась ярость. Я наблюдала это буквально с расстояния в несколько дюймов — то, как его сила заполнила ее разум ложью. Блядь.
Будь он вампиром, я могла бы освободить ее. Если бы он поймал ее глазами, как это было со мной в машине, можно было бы разорвать зрительный контакт. Но она даже не смотрела в его сторону. Что бы он с ней ни сделал, это было гораздо глубже. Он мог контролировать ее и без зрительного контакта, но ему приходилось касаться ее время от времени. Любопытно. Возможно, я могу что-то с этим сделать.
Я вклинилась между ними, оттесняя Ранкина. Для этого мне пришлось встать спиной к Далтон, но я продолжала говорить с ней, надеясь, что она услышит.
— Вы сказали, что чувствовали такую энергию раньше?
Эдуард позади меня повторил мой вопрос:
— Вы раньше чувствовали ту же силу, которую ощутили в машине, офицер Далтон?
— Да… Да, так и было.
— Задолго до того, как мы приехали в город, верно? — Уточнила я.
— Да. — Сказала она. — Да. — Сперва неуверенно, но через секунду ее взгляд стал тверже.
