Эй-эй, что он делать собрался?! Да я ему… Я его… На собственном хвосте на ближайшем тенасе повешу без права воскрешения! Я выскочила из укрытия с такой скоростью, словно меня черти раскаленной сковородкой по попе приложили. Разделяющее меня и ребят расстояние, я преодолела за доли секунды, влетела в неровный круг света.
— Ты… это… ножичек брось, порежешься ненароком, — выпалила я, жадно глотая воздух.
Рука земо медленно опустилась. Его глаза потемнели. Скрежетнули по рукояти кинжала отросшие когти.
— Убью, — пробормотал блондин. — Сам убью…
Моя мама так же говорила. Но в руке у нее был ремень, а не действительно способное отнять жизни оружие. Не теряя времени на положенный в данной ситуации визг, я рванула в рощу тенасе, надеясь на темноту, свои ноги и благоразумие оборотня. Быть может, наедине у меня получиться его реанимировать!
Частые забеги по пересеченной местности в Ином научили меня правильной тактике движения. Главное не оглядываться на преследователей, чтобы деревом в лоб не схлопотать. Ладно в лоб! Можно ведь и без глаза остаться. Тенасе на редкость сучковатые. Второе правило, не снижать скорости и не сворачивать с выбранного пути, тогда "внезапные" ямы и "неожиданные" корни достанутся преследователю. Третье, о чем необходимо помнить, о молчании. Сбитое дыхание, боль в боку и прощай золотая медаль, а вместе с ней и целостность драгоценной шкуры!
В общем, советую запомнить правила и ни в коем случае не делать, как я: словить ухом здоровенную ветку, взять влево, уворачиваясь от второй, запнуться о чертов корень под ней и сорвать голос, кубарем скатившись с обрыва!
— Элка, жива? — ко мне спустился Аайю.
Я промолчала. Инстинкты настоятельно рекомендовали притвориться не первой свежести трупом. Хищники вроде падаль не едят.
— Элоиза, скажи хоть что-нибудь?!
Зашуршала листва. По мне промаршировали насекомые, спасаясь от коленей земо. Неприятно, но терпимо. Только бы в панталоны не забрались. Ну вот… Накаркала, блин! К-куда оно поползло?! Мой визг распугал птиц, мышебелок и кого-то покрупнее с шумом равным движению экскаватора ломанувшегося сквозь чащу. Я запустила руки панталоны и попробовала поймать покусившуюся на мою честь тварь. Не желая быть прихлопнутой, она перебралась с бедра под ягодицу и притихла и, кажется, жвакнула меня. Твою ж ты… Я сорвала панталоны, схватила дрянного жука, получила еще один укус в ладонь, раскрыла ее, и жучара, воспользовавшись моментом, перелетел с руки на грудь и проворно пополз под корсет!
Я захохотала. Лапки насекомого, блуждающего по рерам в поисках безопасного укрытия, вызвали нестерпимую щекотку. Дрожащими руками, давясь смехом, я стала распутывать шнуровку корсета, подпрыгивая на месте и передергиваясь. Этого зрелища хватило Аайю. Из хладнокровного убийцы земо переквалифицировался в спасителя и защитника невинных дев. Он развел мне руки в стороны, махом распорол кинжалом шнурок и накрыл широкой ладонью жука, устроившегося на левой груди. Крылатая сволочь, видимо, решила попробовать и эту часть тела на вкус!
Земо снял жука. Выбросил его. Неловко кашлянул. Еще бы ему не смущаться: я голая перед ним стою, а он одет. До сих пор. Непорядок! Я протянула руки к его рубашке. Расстегнула пуговицы. Вытащила ее из штанов. Расстегнула пояс, затем ширинку… Он тупит или прикидывается?! Мне с него и сапоги стаскивать прикажете?!
— Чего стоим? Кого ждем? — осведомилась я, бросив насмешливый взгляд из-под растрепанных, упавших на лицо волос.
— Так лес же. Антисанитария. И советчиков куча поблизости околачивается… — пробормотал блондин, но с рубашкой распрощался.
— Если не хочешь, так и скажи! — насупилась я. Подобрала с земли панталоны, корсет и сделала вид, будто собираюсь уйти.
— С-стоять! — рявкнул оборотень, буквально выпрыгивая из обуви. — Сама напросилась, — его руки сомкнулись на моей талии, а клыки прикусили кожу на шее…
Эта ночь все изменила. Не было ни пресловутой нежности "первого раза", ни долгих ласк, растапливающих корку отчужденности между двумя людьми противоположного пола, вдруг оказавшимися очень близко друг к другу. Мы не были чужими. Мы не были ими уже очень давно, и сегодня всего лишь дали выход сжигающему нас обоих желанию. Страх умереть с моей стороны и страх потерять близкое существо со стороны земо разрушили придуманные нами самими барьеры. Мы не просто можем, мы должны быть счастливы и плевать, кто и что по этому поводу думает и чувствует. Любовь эгоистичное чувство. Чувство для двоих. Ни с кем третьим, его обидой, ревностью или завистью мы делиться не будем!
Мы вернулись в лагерь на рассвете. Когда полоска на горизонте окрасила розовым легкие перистые облака на небе. Поймав первый солнечный луч, засверкали покрытые росой тенасе. Запела одна птица, за ней потянулась вторая, и вскоре сонную тишину ночи разорвало шумное нахальное птичье многоголосие.
У костра, спина к спине спали Профессор и Шионэ. Подальше лежали Айрис и Карсимус. Дежурил Кзекаль. Он одарил нас хмурым взглядом, усмехнулся и шепотом посоветовал прогуляться к реке, а то веточки в волосах запутались.
Я кивнула, сняла с кустов свою высохшую одежду, дождалась, пока Аайю закончит копаться в мешке Лериталя, и направилась к реке.
Метрах в двухстах от лагеря мы спокойно ополоснулись, обсохли, перемежая скучное занятие отнюдь не скучными поцелуями, оделись и, обнявшись, вернулись к костру. Гвардеец, подпирая рукой голову, с нескрываемой иронией взирал на припавшего к фляге Иину. Черноволосого шатало.
— Ты как? — Аайю положил руку на плечо брата.
— Не поспи две ночи, а потом вопросы задавай, — огрызнулся земо.
Упс! А ведь в лагере нет Лериталя…
— Где арчайлд? — невинно спросила я.
— Она… Он… — Иину вздохнул и страдальчески закатил глаза. — Скоро придет. Рассвет — время менять ипостась, — поморщился мужчина.
Прикрыв рот ладошкой, я улыбнулась. Понятно, чем земо и наш провожатый всю ночь занимались. Рада за них. Теперь осталось немного подтолкнуть и черноволосый станет головной болью призрачного народа. Плюс для Карсимуса, плюс для Леринталя и несомненная выгода для Шионэ.
Аайю сел передо мной на корточки и тихонечко толкнул в бок. Приникнув к его уху, я коротко изложила план по укреплению дружбы между народами. Блондин начал хмыкать на середине. Под конец монолога и приводимых мной доказательств он ржал в голос. Я укусила его за ухо, обиделась, но спустя мгновение простила. За поцелуй.
К восьмой грозе оборотни зашевелились. Айрису хватило одного взгляда, чтобы осознать произошедшие изменения в отношениях между мной и Аайю. Он оскалился, прожег нас взглядом и бегом удалился к реке. Кот проводил его взглядом, пошевелил ушами и поднялся.
