За все время своего заключения бывший каратель так ни разу и не притронулся к еде, заставляя тюремщика удивляться, как узнику удается выживать, не употребляя ни пищи, ни воды. И вот, когда начался второй месяц его заключения, за Наутиэлем пришли пятеро угрюмых детин, и заковали того в цепи. Проведя узника по полутемным коридорам, они вывели его во внутренний двор королевского дворца. Там, в живописном саду на маленькой резной скамейке сидел Хит и медленно водил пальцами по страницам слепой книги.
— Оставьте нас, — обратился король к сопровождавшим узника людям. Те молча поклонились, и ушли, быстро затерявшись в непроглядной растительности.
— Рад снова тебя видеть, Наут, — усмехнувшись, король поприветствовал своего бывшего слугу.
— Не могу сказать того же самого, ваше величество, — бесцветным тоном ответил ему Наут.
— Кто бы сомневался. У меня есть к тебе одно предложение.
— Я весь внимание, ваше величество.
— Если ты расскажешь мне реальные обстоятельства твоей поимки, а не ту байку, что мне наплели каратели, то смерть твоя будет быстрой и безболезненной.
— Все было именно так, как сказал мой бывший отряд.
— И ты думаешь, я поверю в то, что ты сдался без боя, на милость победителей, отлично понимая, что тебя ждет, когда ты попадешь в мои руки? — изогнул бровь Хит.
— Расклад был все равно не в мою пользу.
— Может, и так. Но по крайне мере ты бы умер в славной схватке, а не под свист ликующей толпы, испытывая жуткие мучения.
— Мне абсолютно все равно, как отойти в иной мир. Зачем же тогда проливать кровь моих бывших подчиненных, которые просто исполняют приказ бездушного садиста?
Ноздри короля гневно раздулись. Лицо покраснело, и вены выступили у него на шее.
— Значит, никакой сделки. Ну что ж, скоро ты ощутишь на своей шкуре, каково это, идти против Хита II! — яростно выкрикнул король и позвонил в лежащий рядом с ним колокольчик.
Мгновенно появившиеся тюремщики, которые привели Наута к королю, встали перед своим владыкой, ожидая приказов.
— В пыточную его. Я лично займусь этим отродьем, — выплюнул король.
Схватив Наута под локти, его потащили по садовым тропинкам туда, откуда обычно не выходили. Снова пропетляв по полутемным коридорам дворцовых подземелий, тюремщики приволокли Наута в комнату, доверху набитую приспособлениями для принесения себе подобным неистовой боли. Различные дыбы, клещи, крюки, висящие с потолка, были самой безобидной утварью. Наутиэля посадили на стул, спинкой и сидением которому служили сотни острейших иголок. Прочно приковав его цепями к трону искупления, как его называли слуги плети, провожатые начали разводить огонь в стоящей рядом жаровне.
Наутиэль отлично понимал, что сейчас с ним произойдет, но бывший подданный Ориана решил не дарить своим мучителям удовольствия услышать его крик. Дело осложнялось тем, что так просто он не умрет, даже если за ним не будут следить многочисленные врачи с приказом не дать предателю ускользнуть в объятия старухи с косой. Иголки постепенно впивались в тело Наута, причиняя некоторый дискомфорт. Болью бы он это не назвал. Операция по усилению мышц за счет стальных волокон была куда болезненнее.
Вскоре в пыточную пришел сам король и, подойдя к одному из столов с пыточными инструментами, взял с него ржавый железный прут.
— Знаешь, Наут, прежде чем тебя привселюдно казнят, мы успеем познакомиться поближе, — с гадкой улыбкой прошептал Хит, наклонившись к уху пленника, — Сейчас ты узнаешь, каково это, быть мной.
Наутиэлю пришлось приложить немало усилий, чтобы не разорвать эти смехотворные цепи и не скрутить этому садисту шею. Но было слишком рано, и то, что король так надеется на сдерживающие Наута оковы, это даже к лучшему. Тем временем, король подошел к уже раскаленной жаровне и положил взятый прут в красные угли.
— А знаешь, я даже немного расстроен, что все сложилось именно так, — с напускной грустью вдруг сказал Хит.
— Я не уверен, что вы говорите правду, — все так же безразлично, как и до этого, ответил Наут.
— Ты приносил много пользы королевству. И это нельзя отрицать. Но все-таки ты прав, я солгал. Одни только боги знают, как давно я мечтал о подобном дне.
— Неужели вы так сильно меня боитесь? Если бы мне захотелось, то в один прекрасный день вас бы нашли мертвым в своей королевской постели.
— Я? Боюсь тебя? Не смеши мою корону. Ты всего лишь бельмо на моем глазу. Вот ты сидишь предо мной совершенно беспомощный, а я, как видишь, жив и здоров.
— Довольно символические слова, учитывая ваш недуг, — усмехнулся Наут, чем вызвал у короля дикую злобу.
— Хватит любезностей. Добро пожаловать в мой мир! — прошипел король и взялся за прут, который уже успел раскалиться докрасна.
Хит стал медленно приближаться к своему бывшему подчиненному, пытаясь заострить его внимание на покачивающемся из стороны в сторону железном пруте. Наут же отреагировал на это с холодным равнодушием, показывая, что никакие запугивания не сработают, и король не услышит ни единого слова мольбы.
Поняв, что его затея с устрашением провалилась, король грязно выругался, одним стремительным шагом приблизился к карателю и с силой вонзил тому раскаленное железо прямо в левый глаз. Обжигающий сноп боли взорвался у Наута в глазнице. Подавив первый порыв закричать, каратель только улыбнулся, чем еще больше раззадорил короля. Через мгновение та же участь постигла и правый глаз Наутиэля и, пережив очередной приступ всепожирающей боли, он погрузился в кромешный мрак.
— Познакомься с темнотой. Она теперь твой вечный спутник, — прошипел король, после чего лязг метала по камню дал карателю понять, что прут был отброшен куда-то в сторону.
Дальше у Наута не было возможности видеть, что именно с ним делает Хит. Но вспышки боли в разных местах его тела давали примерное представление. Сначала ему хотели переломать пальцы на оставшейся руке, но, видимо, клещи не смогли справиться с алмазной костью, так что палачи снова взялись за огонь. Ему загоняли раскаленные иголки под ногти, вставляли сухие камышники по всему телу, после чего поджигали их, вставляли пропитанные серой гвозди, и таких пыток было еще целое множество.
В завершение ему засунули один из углей жаровни прямо в рот, начисто сжигая все, что там находилось. Наут сдержал свое обещание и не проронил ни единого крика, перенося все эти многочисленные пытки. Более того, за все это время он даже ни разу не поморщился, заставляя Хита просто сходить с ума.
— Завтра тебя растворят в кислоте. Советую тебе хоть немного отдохнуть, — уставшим голосом произнес король после нескольких часов непрекращающихся пыток.
