– Пощадишь? – задал разбойник наиважнейший для себя вопрос.
Я взглянул, куда собственно воткнул стилет и вздохнул. Рука провидения, направившая оружие, оказалась беспощаднее меня. Лезвие скользнуло по бедру, вспоров яремную жилу. Кровь из пленного журчала ручьем. В моем веке и то такая рана считалась почти безнадежной: очень трудно останавливать кровотечение. А уж здесь, вдали от лекарей. Он и сознание-то не потерял до сих пор, только благодаря тому, что торчавший в ране, клинок частично закупоривал отверстие. Поэтому я поднялся, выдернул из тела татя стилет и молча повернулся к раненому спиной.
– Спасибо, господин рыцарь…
– Не… за… что…
Гладила с последним из шайки, все еще продолжали свой танец, а потому я поспешил к Весняне.
Девушка была цела и невредима, только немного помята и сильно раздражена. От нетерпения она прямо аж ножкой топала, пока я разрезал веревки на ее локтях и запястьях. А как оковы пали, Весняна выхватила стилет у меня из руки и метнулась к сражающейся паре. И не добежав до них пары шагов, с силой метнула оружие в спину разбойника. Следует признать, что НВП у здешних дворянок поставлена на должном уровне. Стилет вонзился татю точно под лопатку и достаточно глубоко, чтоб разбойник сразу же потерял интерес к жизни. Впрочем, это не помешало Гладиле пырнуть его мечом еще и со своей стороны: контрольным ударом в живот…
– А чтоб рук не распускал, мразь подзаборная… – в сердцах произнесла виконтесса и сходу набросилась на меня. – Почему до…
Но тут она закатила глазки, и согласно всем примерам, описанным в мировой литературе, свалилась в обморок.
– Что с вами, госпожа?! – бросился к ней Гладила. – Вы ранены?
– Не суетись, десятник… – остановил я его. – Лучше осмотри наших раненых. О девушке не беспокойся, пусть полежит чуток, отдохнет. От обморока еще никто не умирал, а от потери крови – запросто.
– Нету раненых, все насмерть, – доложил спустя минуту Гладила. – В основном: стрелами побили. Эх, жаль ребят… Что делать будем, сотник?
– Вернемся в Оплот за подмогой?
– Разве что переждать. Среди хранителей нет воинов.
– Ждать нельзя, – попытался я почесать затылок, но наткнулся перчаткой на гребень шлема. Глянь, как привыкаю к доспеху, скоро вообще снимать не буду. Интересно, а он изнутри самоочищающийся? Как там с потом и прочими излишествами?
– Тогда мы вот как поступим, друг Гладила. Засиживаться здесь нечего. Сколько еще разбойников в лесу, не известно. И что они замышляют – тоже. А кроме того: графиня дочь ждет. Поэтому, я с виконтессой поскачу дальше, а ты вернись в Оплот. Скажи хранителям: пусть похоронят погибших, посмотри, может, что из вещей ценного родным передать, и догоняй нас. Дорога одна – не разминемся…
– Как прикажете, господин сотник, – кивнул тот. Потом, посмотрел на виконтессу, но так как та, все еще пребывая без сознания, не могла ни одобрить, ни запретить мое распоряжение, пожал плечами… – Наше дело исполнять. Я за лошадьми…
А когда я присел возле Весняны, собираясь возвращать ее в реальность, добавил негромко.
– Это… спасибо… Если б не вы…
– Не бери в голову, при случае сочтемся. Тьфу-тьфу-тьфу…
– Тьфу-тьфу-тьфу, – эхом отозвался Гладила.
Солнце уже поглядывало на закат, а десятника все не было. Видно пришлось дольше повозиться. Весь остаток дня виконтесса ехала чуть впереди, избегая разговоров. Возможно, так требовал обычай, а может, молодая девушка просто растерялась, вдруг оставшись наедине с незнакомым воином. Плюс, ко всему, еще и шок от пережитого нападения. Но, как бы там ни было, пора и о привале подумать. Не трястись же в седле до самого Зеленца. Почти трое суток, однако. Да и живот уже не просто урчал, а чуть ли не стучался изнутри в латы, пытаясь напомнить своему нерадивому хозяину, что обеденное время давно минуло.
Я чуть послал коня и, поравнявшись с девушкой, спросил со всей учтивостью.
– Может присмотреть место для ночлега, госпожа виконтесса? Пока еще хоть что-то видно.
– Да, наверное пора… – пробормотала она как-то вяло, сосредоточенно следя за ушами лошади. На секунду посмотрела на меня и опять уставилась холку кобылы. – Делайте, как знаете…
'Ё моё! Вот же старый дурак! – обругал я себя в сердцах. – Это ж тебе, душегубу со стажем, все нипочем. Пара лишних трупов в общем послужном списке… А девчонка, наверняка, первый раз в жизни человека убила! Вспомни, как самого плющило! Раз пять блевать бегал…'
Я спешно отцепил от пояса походную баклагу, заботливо наполненную Любомиром, как он сказал: 'для сокращения пути' и протянул ее виконтессе.
– Испейте глоток, госпожа…
Весняна машинально взяла флягу и так же машинально сделала большой глоток. Проглотила, как воду. Это и правильно: в данную минуту девушка не только не чувствовала вкуса и крепости напитка, но даже не понимала толком своих действий.
– Еще глоток, – вкрадчиво попросил я.
И в этот раз Весняна приложилась к баклаге без раздумий. Но возвращая ее мне, уже с задумчивым видом проводила взглядом.
– И третий глоток. Для равновесия… – не принял я посудину.
Виконтесса сперва принюхалась, а потом осторожно глотнула и едва не поперхнулась.
– Хлебное вино? – возмущенно фыркнула девушка. – Мне? Вот еще удумал! Где это видано, сотник, чтоб благородная барышня, горелку бражничала? Дай воды…
– Увы, госпожа виконтесса, – повинился я, внимательно наблюдая за ее поведением. Кажись, отпускает. Теперь бы ей еще всплакнуть и порядок. – Вьючных лошадей, с водой и всеми прочими запасами десятник должен сопроводить. А его все нет.
– Ну так подождать надо. Сворачивай с дороги. Вон там, прогалинка, на ней ручей должен быть. Почему я сама обо всем должна заботиться?! Ты сотник или… – Весняна шмыгнула носом, закрыла лицо руками, и последние слова девушки утонули в безудержно хлынувших слезах.
– Слава богу, успел… – облегченно перевел я дыхание. А ведь могла и перегореть девчонка. Увы, в бою, не за всеми салагами уследишь, да и после, не всегда находится для них время и нужные слова. Вот и истлевает душа, а в мир приходят парни с пустыми глазами садистов и убийц.
Я спрыгнул с коня, бережно снял с седла безутешно рыдающую девушку и аккуратно отнес ее к ручью. Опустил рядом с журчащей водой, а сам вернулся за лошадьми. Выждал пару минут, а когда вернулся, умытая и посвежевшая Весняна уже собирала хворост.
Расседлав коней, я пустил их пастись, а сам стал помогать в заготовке топлива. Одновременно пытаясь сообразить: чем разжечь костер. Ведь ни спичек, ни тем более – зажигалки у меня не было. Как-то не приходилось еще выезжать на природу с ночевкой, я имею в виду одному, вот и не обзавелся ни соответствующим опытом, ни снаряжением.
