— О, ради Мерлина, Минерва, не принимайте мою гримасу на свой счет. Просто я только что проиграла Уолдену двадцать галлеонов. Ужасно неприятный факт, — и лучезарно улыбнулась опешившей МакГонагалл.
— Подтверждаю, — Макнейр казался жутко довольным, — Долорес была уверена, что вы, директор, пригласите в качестве свидетеля нашей беседы Северуса Снейпа, я же настаивал на вашей кандидатуре, профессор, и оказался прав.
— Надеюсь, ты не надеешься, что я озолочу тебя прямо сейчас, Уолли? Не забудь, со вчерашнего дня я безработная, и вряд ли могу явиться в Министерство за расчетом.
— Не прибедняйся, дорогая, ты такая же нищая, как и я. Меня вполне устроит чек.
— Вымогатель.
— Жадина.
— Провокатор.
— Мошенница.
— Ты знал, что Снейпа здесь быть не может.
— Никто не заставлял тебя поднимать ставки.
— Нечестная игра.
— Ты собираешься платить?
— Пять галлеонов.
— Двадцать, милая.
— Десять.
— Перестань торговаться, Долорес. Забыла, что мы в гостях?
Альбус невозмутимо разливал чай, но Минерва нутром чуяла, что он выбит из колеи. Еще бы! Кабинет хогвартского директора видал всякое, однако впервые на ее памяти посетители позволили себе столь нахально игнорировать самого Дамблдора, затеяв непринужденную перебранку.
— Прошу прощения, директор, профессор, но Долорес у нас — натура увлекающаяся, иногда она совершенно не способна удержать себя в рамках. Чего стоит, к примеру, это шоу, устроенное в вестибюле! Готов поклясться, дорогая, ты специально тянула время, чтобы застать на пороге половину школы.
— Проницательный ты наш… Да, это так, — Амбридж мечтательно закатила глаза, — зато какие у них были лица!
— У меня впечатление, Долли, что от жизни тебе нужно лишь одно — достойная тебя витрина. И как ты умудрилась угодить в Серую Лигу с таким тщеславием?
— Рекордный индекс интуиции и идеальное чувство меры.
— Чувство меры? У тебя?!
— Не веришь — загляни в мою Запись. Или для тебя и Книга — не авторитет?
— Да нет, кто я такой, чтобы спорить с Командором.
— Господа, — не выдержал наконец Дамблдор, — мы с профессором МакГонагалл с удовольствием бы приняли участие в вашей беседе, но, к сожалению, совершенно не понимаем, о чем идет речь.
— О! Прошу прощения…
Оба вдруг разом посерьезнели. Амбридж выпрямилась и чинно сложила руки на груди, Макнейр взял предложенную чашку.
— Уверен, директор, мое письмо не вызвало у вас удивления. Настороженность, возможно, легкое недоумение по поводу э-э-э… личностей гостей, но не удивление.
Дамблдор придвинул к нему вазочку с печеньем.
— Почему ты так думаешь, Уолден?
Макнейр поднес чашку к губам… и удивленно наморщил лоб.
— Директор, ну что вы в самом деле, — ни возмущения, ни насмешки, лишь легкая укоризна, — неужели вы всерьез думали, что это сработает? Я понимаю ваши попытки прощупать нас с Долорес с помощью легилименции, но веритасерум… Как-то это… неоригинально.
Альбус развел руками
— Простите старику его игры. Ты сам признал, Уолден, что ваше появление должно меня насторожить.
— Конечно. Но этот тест на глупость и наивность может создать впечатление, будто вы не воспринимаете нас всерьез.
— Уверен, этого не случится, Уолден, коль скоро уж ты прошел мое немудреное испытание.
— Я должен быть польщен?
Амбридж кашлянула, и Макнейр мгновенно оглянулся на нее.
— Долли?.. Ах да, чувство меры… Простите, директор, я, кажется, позволил себе лишнее.
— Ну что вы, — Дамблдор, не скрывая интереса, разглядывал гостей, — в данном случае извинения должен приносить я.
Минерва чем дальше, тем больше ощущала себя зрителем в театре абсурда. Непринужденная поза Амбридж, высокоинтеллектуальные дипломатические игры в исполнении Макнейра, Альбус, позволяющий им вести, мучительное чувство потери контроля над ситуацией. Того гляди, министерская жаба потребует возвращения ей статуса директора Хогвартса, и Альбус покорно подаст в отставку.
— Господа, вам не кажется, что мы затянули с отвлеченными беседами? Прошло полчаса, а ни директор, ни я до сих пор не осведомлены о причинах и целях вашего прихода.
И едва не взвилась на дыбы, поймав снисходительный взгляд Амбридж.
— Боюсь, вы преувеличиваете степень неосведомленности директора, Минерва. Не так ли, Альбус?
— Почему вы так думаете, Долорес?
Макнейр усмехнулся, слегка похлопал пальцами правой руки о ладонь левой, изображая аплодисменты.
— Вы — чемпион по уклончивым ответам, господин директор. Поверьте, Серая Лига ни за что не пошла бы на открытый контакт, не будь мы совершенно уверены в том, что вы в курсе нашего существования.
— Почему ты так… э-э-э…
Посетители синхронно ухмыльнулись. Минерва невольно стиснула челюсти. От вида не владеющего ситуацией Альбуса было настолько не по себе, что хотелось немедленно встать и выйти вон, захватив старика с собой. Но приходилось сидеть и смотреть, молча сглатывая беспомощную ярость. Мерлин, какое унижение…
— Три часа назад в окрестности Акингтона прибыл отряд авроров. Большинство их является членами организации, известной как Орден Феникса, потому логично предположить, что происходящее — инициатива не только Министерства. К тому же книга «Секреты Темных Искусств» существует в единственном экземпляре, и этот экземпляр находится сейчас в ваших руках. Соответственно, только вы могли произвести необходимые расчеты и вычислить время и место Обряда.
— Отчего же. Вам ведь тоже о нем известно.
— У нас иные источники информации.
— Они могут быть не только у вас.
— Исключено.
Макнейр провел ладонью над остывшим чаем и невозмутимо сделал глоток. Амбридж последовала его примеру, ответив на ошеломленный взгляд Минервы лукавой усмешкой. Альбус сию вопиющую демонстрацию проигнорировал.
— Допустим. Но это доказывает лишь, что я предупредил Кингсли о возможном инциденте. Причем тут вы?
— Будь это так, одним отрядом дело бы не ограничилось, в Акингтон явился бы весь Аврорат. Кроме того, официально никто никуда не собирался, в Министерстве тишь да гладь, так что вывод однозначен: происходящее — результат вашей личной договоренности с Шеклболтом. Следовательно, вы уверены, что проблему решат без вашего участия.
Молчание. Дамблдор похрустывал печеньем, тщательно оберегая бороду от крошек, Макнейр внимательно разглядывал чайную ложку, Амбридж перемигивалась с Фоуксом, который сменил свою жердочку на подлокотник ее кресла и теперь кокетливо встряхивал своим великолепным хвостом. Странно, раньше птица ее на дух не переносила…
