— Это стандартная процедура? — спросил я.
Многие пожали плечами, а у некоторых были непонимающие взгляды. И лишь Эшли кивнула.
— Совету не нравится происходящее, но, согласно показаниям свидетелей, Дуглас не дал тебе другую возможность, поэтому ты свободен, — Манкин терпеливо уставился на меня, ожидая, когда я приму решение. Наверное, у него почасовая оплата.
— Это законно?
Он кивнул.
Я начал просматривать бумаги. Я знал, что должен прочитать их, но в этот момент мне было наплевать.
— Почему просто не продать дом? Или отдать его потомкам?
— У Дугласа нет потомков, — ответил юрист, — и мы не можем просто продать дом. Совет посчитал слишком опасным... отдавать его в руки обычным людям.
— Отлично, я выиграл жуткий смертельный дом.
— Да, — сказал адвокат, либо не поняв шутки, либо не посчитав ее смешной. Я ставлю на последний вариант. Как бы я ненавидел идею владеть своей тюрьмой, он был прав. Не то что бы в моих невежественных руках это имущество было в безопасности. Но все же я рискну собой, чем какими-то невинными молодоженами. Возможно, я мог бы сравнять дом с землей и сжечь завалы. Тогда бы я смог похоронить прах и начать все заново.
Я закончил просматривать бумаги и, едва начал подписывать их, когда одно предложение привлекло мое внимание.
— Здесь говорится, что я должен позаботиться об организации похорон в соответствии с желаниями покойного.
Адвокат кивнул.
— Опять же, это стандартная процедура. Это удерживает победителя от осквернения трупа. Достоинство очень важно для Совета. Но в этом случае это не обязательно.
— Почему? — спросил Шон. — Разве у Дугласа не было достоинства?
— Нет трупа, — ответил юрист.
Я замер. Нет трупа? Это плохо. То, что нет трупа, могло означать, что он может быть все еще где-то поблизости. Кто угодно, кто смотрел сериалы или детективы, знают об этом.
— Что... — мне пришлось облизнуть губы, прежде чем продолжить. — Что значит - нет трупа?
Казалось, впервые адвокат посмотрел на меня, как на настоящего человека. Он поправил свой галстук, а затем неловко похлопал меня по руке.
— Не думаю, что вам нужно о чем-то волноваться. Как я слышал, уже тот факт, что Ваша сила возросла, говорит о том, что он мертв. То заклинание, что он использовал, могло переместить его силы в Вас, только в случае его смерти.
— Он прав, — вмешалась Эшли. Она ободряюще улыбнулась мне.
— Кроме того, — продолжил адвокат, — судя по бумагам Дугласа, у него был редкий пукис, — увидев наши озадаченные взгляды, он объяснил. — Это существо родом из Прибалтики, домовой, если Вам так будет угодно.
Образ говорящего кота Дугласа пришел мне в голову. Юрист продолжил разговаривать, пока я размышлял о том, продают ли в зоомагазинах корм для пукисов. Они кушают «Фрискис»? Оно подходит им? Но меня быстро вытащили из моих мыслей.
— Для них не было бы странным украсть тело и спрятать его где-то, — объяснил адвокат. — Либо для захоронения... либо для накопления.
— С каждой секундой все лучше и лучше, — сказал я, возвращаясь к делу. — В моем смертельном доме также могут находиться гниющее тело и что-то, называющееся пукисом. Просто замечательно, — я заинтересовался, сколько будет стоить нанять бульдозер. И понадобятся ли мне права, чтобы ездить на нем одному? Это стоило того.
После ухода адвоката, который счастливо сжимал свои бумаги, Эшли прогнала всех, кроме моей мамы и Шона. Думаю, он был караульным. Он не сказал, почему мне нужен охранник, а только то, что будет плохо, если я умру под их присмотром. Надеюсь, что он шутил. Мама тихонько сидела в углу, глядя на свои руки, будто приказывая им перестать трястись.
— Так как ты перепрыгнул с уровня лучшего работника месяца «У Пухлого» на уровень модного некроманта... — сказала Эшли.
— Эй! — я негодующе тыкнул в нее пальцем. — Я никогда не был работником месяца.
Эшли лишь сверкнула своими ямочками на щеках на мой выпад. Это сработало. Я сразу же простил ее.
— У тебя должно быть несколько собственных духов, — она посмотрела на себя в зеркале на стене и нахмурилась: видимо, ей не понравилось то, что она увидела. Она сморщила нос, и ее наряд сменился на другую блузку и юбку. Она удовлетворенно кивнула.
— Понты.
Эшли отдернула юбку, явно игнорируя меня.
— Они будут выступать в качестве гидов, они будут посредниками в страну мертвых. Я решила стать одним из них.
Я хмыкнул, немного повозившись на месте, чтобы поправить подушку.
— У меня есть выбор?
— Над Предвестником в качестве гида нечего смеяться, — строго сказала она. У любой другой девушки такой тон прозвучал бы смешно, но не у Эшли. — Ты должен быть благодарным.
— Спасибо.
Она проигнорировала мой сарказм и сказала, что я был весьма радушным. После того, как она многозначительно посмотрела на меня и маму, Эшли ушла. У меня появилось чувство, что Эшли будет не просто гидом.
Шон тоже понял намек, но он вышел только за дверь, тем самым обеспечив лишь иллюзию уединения.
Он указал на свои уши.
— Они тоже не для украшения.
Мы с мамой сидели молча. Она приставила стул к моей кровати и взяла меня за руку. Ее кожа была бледной, а глаза – покрасневшими.
— Устала? — спросил я ее.
Она сжала мою руку.
— Я должна беспокоиться о тебе, — сказала она.
— Думаю, ты уже превысила квоту на эту неделю.
Мы снова замолчали. Я позволил минутам растянуться, пока я счастливый сидел со своей мамой. Было время, когда я думал, что больше никогда не увижу ее.
— Сэм... — ее голос был тихим, когда она собиралась начать извиняться по второму кругу. Она снова начала плакать. Хотя нам надо было о многом поговорить, тогда я не хотел иметь с этим дело. Но даже если бы и хотел, то не смог бы вытерпеть тот страх, что отразился на ее лице, или ее слез.
— Не надо, мам, все хорошо, — я слегка улыбнулся ей, взял кусок ткани с тумбочки и передал ей. — Мы начнем все сначала. Что сделано, то сделано, — я посмотрел на синяк вокруг пореза на руке. — И мы оба должны будем жить с этим.
Она положила голову на мою больничную койку и начала плакать еще сильнее, я положил руку ей на спину и позволил ей выплакаться. После прошедшей недели я, на самом деле, теперь понимал, как это иногда необходимо.
Как только она успокоилась, она подвинула меня и залезла ко мне на кровать, крепко обнимая меня. Мы сидели вот так и прислушивались к тихим звукам больницы.
— Когда ты поправишься, мы найдем твоего дядю. Избавим тебя от последнего связывания сил, — сказала она.
