– «Чагось ты там бормочешь? Нич-че не слышу, сахарок!» – ухмыляясь, произнесла донельзя довольная собой ковбойша, глядя, как остальные кобылки поднимают меня с пола и тащат в это страшное, невообразимо ужасное для любого мужчины место – косметический кабинет.
– «Графит! Спаси меня от этих демонов!» – орал я, отчаянно извиваясь в стянувших меня путах и пытаясь вырваться из цепких копыт – «Друг ты, или портянка, блин?!».
– «Ничего не могу поделать, милая – у них есть дракон!» – улыбаясь, сообщил мне из другой комнаты черный дятел. Стоявший рядом с ним Спайк злобно зарычал и пару раз фыркнул зеленым пламенем, опалив стоявший недалеко от него рулон ткани. Видимо, сочтя свою задачу по демонстрации смертельного боя выполненной, он с не меньшим энтузиазмом принялся глазеть, как ошалевшие от раскрывающихся перед ними перспектив кобылки, словно мумию, прикручивают меня к косметическому креслу.
– «Итак, дамы, какова наша задача?» – прикрыв глаза, Рарити встала напротив меня, осматривая мое извивающееся в путах тело словно мясник – новую, еще не размеченную тушу. Флаттершай уже выкладывала на стоявший возле нее поднос какие-то блестящие сталью инструменты, в то время как остальные подруги сгрудились возле стенда, рассматривая и отбирая какие-то эскизы, рисунки и наброски.
– «Хотя, можете мне не отвечать. Я и так вижу, что нам придется сделать с этой маленькой, непослушной, и так плохо следящей за собой кобылкой…».
В зимних сумерках маленького городка родился новый звук. Нарастая и переливаясь, он отражался от туч и зданий, прорывался между веток деревьев и заснеженных кустов, стремясь рассказать о жутких мучениях несправедливо обиженного существа.
И это был самый громкий, самый отчаянный крик. Мой крик.
– «НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!».
Спустя час они, наконец, заканчивали свои пытки. Наивный, я так боялся того страшного видения про подвал, что даже не представлял, какой ад могут устроить мне прямо здесь эти внешне милые, безобидные существа.
Меня мыли. Меня сушили. Мои копыта скоблили напильниками, мыли, снова скоблили и полировали, покрыв бесцветным лаком. Мои хорошенькие, милые дрэды были безжалостно распутаны и вымыты, а удлиненная магией грива заплетена в две толстые черно-белые косы, тяжелыми хвостами спускавшиеся мне на спину. Досталось даже хвосту, который был безжалостно вымыт, отращен и удлинен, после чего настала пора самого тяжелого испытания за весь этот вечер. Косметики.
– «Мне кажется, это уже слишком, Эпплджек» – заявила Рарити, тщательно и очень профессионально накрашивая мне ресницы – «Если ты не развяжешь ей рот, я не смогу приступить к макияжу рта и щек, а ты знаешь, как это важно для любой уважающей себя леди…».
– «Эй-эй-эй, даже не вздумайте, слышите, там? Хотите, чтобы она снова меня укусила?» – проорала Рэйнбоу Дэш, баюкавшая свою пострадавшую ногу на кушетке в дальнем конце комнаты, под бдительным присмотром Графита. Похоже, что лишь его присутствие удерживало ее от соблазна попинать связанную, но, как оказалось, совсем не безобидную соперницу.
– «О-о-о-о, я уверена, Скраппи будет хорошей кобылкой, и больше не будет орать, кусаться…» – заявила Флаттершай, с упоением расчесывая мою гриву мягкой, практически не ощущающейся на волосах щеткой.
– «Точно. А так же плеваться, обзываться и угрожать сожрать чужие глаза. Так поступают не воспитанные пони, а какие-то монстры из других миров. Ведь правда, Скраппи?» – намекающее протянула Твайлайт, копытом удерживая на своем месте занавес, за которым маялись от любопытства Спайк и Графит. Заинтригованные странными звуками и моими жалобными стонами, они не оставляли попыток хоть одним глазком заглянуть в это адское место, но каждый раз были вынуждены отступить, натолкнувшись на одну из моих бдительных подруг. Единорожка была выжата до предела, но даже отдав все свои немалые силы Первой Ученицы и объединившись с Рарити, ее заклинание смогло только частично совладать с моей магической невосприимчивостью и позволить модельерше наложить свои косметические чары.
В ответ на намек единорожки я лишь негодующе фыркнул, но намек уловил и даже не попытался впиться зубами в копыто Рарити, уже склонявшейся к моим губам с кисточкой и баночкой какой-то розовой, жирно блестевшей дряни.
– «Ну вот, кажется и все!» – победно воскликнула модельерша, бросая на столик кисточку для румян и поворачивая кресло к зеркалу – «Сейчас я медленно отойду, а ты, Эпплджек, развяжешь ее…».
– «Эй, а почму-эт я, а? Эт вы сделали с ней… Сделали… Эм-м-м-м… Хорошо, сейчас развяжем. Хи-хи-хи» – внезапно очень игриво засмеялась фермерша, подходя ко мне и зарождая в моей душе очень нехорошие предчувствия. Почувствовав, как опутывавшая мои ноги веревка спадает на пол, я резким прыжком выпрыгнул из кресла, чуть не упав из-за затекших за долгое время обездвиженности ног и свирепо глядя на сгрудившихся напротив меня подруг.
– «О-о-о-й, какая миленькая!» – проворковала Флаттершай, прижимая к груди свою долбанную щетку для волос – «Теперь она почти такая же милая, как Эйнджел!».
– «Не тушуйся, Скраппи. Выйди, покажись нам!» – скомандовала Рарити, отбрасывая скрывавший комнатку полог и выходя на середину бутика, магией зажигая дополнительные лампы под потолком – «Мне не терпится узнать, как оценить мое мастерство остальная часть нашей компании. Хотя чего тут говорить – мы так долго старались над твоим внешним видом…».
«Да уж, постарались, демоны…» – мрачно думал я, нога за ногу выползая в центр освещенного круга и не отрывая глаз от пола. Каждую секунду я ждал взрыва хохота от свидетелей моего нежданного позора, но время шло, а в Карусели царила странная, практически осязаемая тишина, изредка нарушаемая смешками то одной, то другой из подруг. Наконец устав от ожидания неизбежного, я гордо поднял голову и посмотрел на своих друзей, демонстрируя стойкость и непоколебимость…
«Блин, чего это они?!».
Не двигаясь, передо мной стояли Графит и Спайк. Недоеденная банка с мороженным валялась возле ног дракончика, таращащегося на меня в немом изумлении и ежесекундно переводящего взгляд с Рарити на меня. Рядом с ним, застывшей черной статуей, стоял Графит. На морде пегаса застыло выражение немого восхищения, а черные крылья, обычно плотно прижатые к бокам, медленно но верно расправлялись во всю свою ширь.
«Вот это да! А если попробовать вот так…» – успокоившись, я усмехнулся и припомнив виденные когда-то ролики, отставил заднюю ногу в сторону и как можно более грациозно потянулся, полуприкрыв глаза и окидывая собравшихся поглазеть на меня пони задорным взглядом. На мой взгляд, вышло не очень, но глухой хлопок, с которым крылья Графита распахнулись во всю свою ширь, говорило о том впечатлении, которое все-таки произвело мое маленькое хулиганство. И не только на него…
