Рука Стефании легла ему на спину, сползла вниз до поясницы.
Предательское сердце билось всё сильнее по мере приближения его губ. Но Ивар не поцеловал - заключил её лицо в ладони.
Виконтесса, не отрываясь, смотрела ему в глаза, доверчиво, немного смущённо, с молчаливым вопросом: 'Что дальше?'.
Здесь нет чужих ушей, никто не видел её лица… Демон-искуситель шептал, что нужно сделать шаг, попытаться поверить. Разве не Ивар казался её самым милым, обходительным и добродетельным, разве он не нравился ей? Разве не ради него она пошла на авантюру с письмом и пробралась тогда в зал заседаний Совета благородных?
И Стефания подалась вперёд, практически уткнувшись носом в его грудь.
Полно, даже сестра заметила румянец после свиданий с маркизом.
Никогда, никогда ещё ей не были так приятны поцелуи мужчины, никогда ещё виконтесса не желала поцеловать мужчину - и боялась. Боялась разрушить то сказочное, волшебное оцепенение, охватывавшую её от объятий Ивара.
Сердце… Он прав, её сердце ждало его, билось из-за него. А воображение рисовало маркиза прекрасным благородным рыцарем - таким, каким она ещё в детстве представляла будущего мужа.
Опомнившись, Стефания отпрянула, но маркиз поймал её, прижал к себе. Губы легко коснулись шеи, заставляя поднять подбородок.
- Миледи, - тихо, прерывисто спросил маркиз, - скажите всего одно слово! Могу ли я надеяться?
- На что, милорд? - так же тихо, полуприкрыв глаза, ответила виконтесса.
- На то, что я одарён вашей милостью?
Стефания моргнула. Его губы были так близко, и она, не выдержав, прикоснулась к ним, позволила приоткрыть себе рот, проникнуть в него.
Мир на время утратил образы и звуки, сосредоточившись на вкусе поцелуя.
Виконтесса и не заметила, как оказалась лежащей на постели. Её накидка лежала на пол. Маркиз навис над Стефанией, прижимая к себе, гладя и целуя лицо. Когда его руки собрали в складки юбки, коснувшись чулка, она будто проснулась и села.
- Не сейчас, милорд.
- Почему нет? Вы не хотите меня? - обескуражено поинтересовался Ивар, присаживаясь рядом.
Виконтесса положила голову ему на плечо и вздохнула:
- Я не знаю. И я боюсь, милорд. Того, что это обман, что я потом пожалею… Я… Я не из тех, кто с удовольствием ложатся под мужчин, милорд.
- Это не обман, - маркиз коснулся губами её волос. - И я знаю, какая вы женщина.
Он снова аккуратно задрал её юбки, любуясь подвязками. Наклонился и поцеловал тёплую шершавую ткань.
Стефания колебалась с минуту, а потом откинулась на спину, прикрыв глаза - пусть пока будут только ощущения. Потом она распахнёт глаза и увидит его лицо - близко-близко от себя.
Поцеловав тонкую полоску кожи между чулком и панталонами, Ивар потянулся к шнуровке корсажа.
Стук в дверь заставил обоих вздрогнуть и отпрянуть друг от друга.
Выругавшись, маркиз неохотно вновь затянул корсаж Стефании и направился к двери. Виконтесса поспешно привела себя в порядок и подхватила накидку, скрыв под ней лицо.
Вошёл трактирный слуга и протянул Ивару какой-то свёрток с запиской. Пробежав её глазами, маркиз кинул посланцу мелкую монету и выставил вон. Вернувшись к виконтессе, он аккуратно отнял ткань от её лица и поцеловал, вновь увлекая на узкую постель.
- Потом, милорд, потом, не здесь… - прошептала Стефания. - И не при свете дня - это противно богу.
Не желая обидеть, она прильнула губами к лицу маркиза и замерла ненадолго. Было так покойно сидеть, ощущая его дыхание, запах его кожи.
Ивар провёл ладонью по волосам Стефании и устроил её у себя на коленях:
- Я поторопился, простите.
- Вам не за что просить прощения, - возразила виконтесса. - Просто… просто…Но вы мне не противны.
Маркиз кивнул и отпустил её.
Несколько раз оглянувшись через плечо, Стефания вышла из комнаты и поспешно сбежала вниз. Старалась думать о письме - а мысли возвращались к Ивару.
Маркиз спустился вслед за ней, молча, будто ничего не произошло, помог забраться в седло. Виконтесса избегала смотреть на него, чтобы не выдать себя. Она твёрдо решила, что в один из вечеров скажется больной и попросит Хлою отдать ей на ночь спальню. Койка на постоялом дворе - не место для виконтессы Сибелг, да и для маркиза Дартуа тоже.
Погружённая в мечты, Стефания наконец добралась до замка. Ивар остался ждать её неподалёку, так, чтобы не видела стража. Пожелал ей удачи, повторил, насколько это важно и одарил улыбкой. Окрылённая ей, виконтесса смело подъехала к стражникам. Её узнали и пропустили. Как и рассказывал маркиз, позади неотступно следовал солдат.
Герцог Лагиш удивился незнакомой посетительнице, но согласился принять её.
Когда виконтесса вошла, он сидел в кресле с какой-то книгой в руках.
Обстановка комнаты напоминала дворцовую, если бы не узкие стрельчатые, забранные решёткой окна и стража у дверей, легко можно было бы поверить, что находишься в королевских покоях. На стенах - шпалеры на охотничьи сюжеты, резная дубовая мебель, бронзовые канделябры, украшенный изразцами камин.
Капитан гарнизона остановился в дверях и сделал Стефании знак войти.
Герцог поднял голову, с нескрываемым интересом окинув виконтессу взглядом с ног до головы. Она невольно застыла - показалось, будто перебором прошлись по каждой косточке. Потом, опомнившись, присела в реверансе.
Ивар, несомненно, был похож на отца: тот же подбородок, те же брови. Глаза другие - карие, как и у Стефании, умные, цепкие, властные, невольно внушающие уважение. Они безошибочно выдавали правителя. Волосы короче, нежели у сына, тёмно-русые, в лёгком беспорядке. В них ещё не поселилась седина.
Ни бородки, ни усов - только короткая щетина чуть темнее волос.
- Признаться, безмерно удивлён вас видеть, миледи, - Лагиш пометил нужный лист расшитой золотом закладкой и поднялся навстречу гостье. - К сожалению, не имею чести знать вас.
Стефания будто перестала дышать, прислушиваясь к вибрации этого голоса, замиравшей где-то внизу её живота. Его хотелось слушать и слушать. Опомнившись, смущённая виконтесса назвала себя и прошла к столу. Сделала ещё один реверанс и назвала выдуманную причину визита.
- Какой же интерес к моей персоне может испытывать столь важная особа?
Стефания удивлённо взглянула на него, и герцог пояснил:
- До меня тоже доходят слухи. Ваше семейство, кажется, в фаворе. Садитесь, миледи, в ногах правды нет.
Виконтесса чуть ли не сползла на галантно пододвинутое кресло: внезапно обмякли ноги. По телу прошла лёгкая дрожь, сердце дёрнулось и замерло на мгновенье. Губы стали такими сухими, что Стефания не выдержала и спросила воды.
Герцог повелительно покосился на начальника гарнизона - тот на минуту вышел, чтобы отдать приказания. Воспользовавшись ситуацией, с трудом преодолевая накативший морок, виконтесса поспешно и неуклюже вытащила письмо из тайника. И только потом поняла, что оголила чулок.
