Тем временем жезл вторично заскрежетал взводом. Опять зря. Откуда было Ихуси знать, что кристалл холостой? До чего же здорово, что командование ОАТ вручило нам незаряженное оружие!
Поняв, что расстрелять господина Федора и его приятеля не удастся, гоблин выругался на незнакомом гортанном языке и шваркнул бесполезным жезлом о стену. Зашлепали по нечистотам быстро удаляющиеся шаги.
– А ну стоять, зараза мувропская! Урою, сволочь! – заорал над моим ухом Зак, однако преследовать беглеца не стал. Вместо этого он подхватил меня под мышки и начал поднимать на ноги. – Давай, мужик, вставай. Хватит рассиживаться. Почки застудишь.
– Сбежал? – отдыхиваясь и моргая, спросил я. Глаза жутко слезились, хорошо еще целы остались. – А куда? Я что-то сослепу не разобрал.
– Обратно, в сторону дворца. Слушай, сержант, как бы он нас не заложил.
– Вряд ли рискнет. Сообразить должен: если нас схватят, мы на первом же допросе о нем все расскажем. И про то, как в суп пакостил, и про мясо ворованное. Да и про все остальное.
– Я еще и от себя что-нибудь прибавлю, – пообещал орк. – Такого прибавлю, что ой-ой-ой!
Я вытер набежавшие слезы, задумчиво пробормотал:
– Это что же получается, он на самом деле мувропский секретный агент? Настоящий замаскированный разведчик, не то что мы?
– Похоже на то, – согласился Зак и начал ногой вылавливать из ручейка каску. Та плыла по течению, будто кораблик, медленно вращаясь и покачиваясь с боку на бок. Когда непотопляемый головной убор был извлечен, орк тщательно обтер его о лишайник и снова водрузил на голову.
– Да-а, нечего сказать, повезло нам с тобой, – протянул я.
– Ага. Как утопленникам.
– Я не в том смысле. Повезло, что живы остались. Он ведь мог нас тут прирезать, словно кроликов. Чирк опасной бритвой поперек глотки – и готово. Вон какой проворный! Настоящий профи. Зато мы всякую бдительность потеряли. Даже не обыскали его. Последняя деревенщина мы с тобой, а не диверсанты. Тувлюхи!
– Да кто ж знал, что этот Ихуси такой крутой? Слабоумного-то изображать у него здорово получалось. И в супницу он мочился. Разве настоящий диверсант позволит себе такие глупости? Если застукают, без разговоров из дворца вышибут. Вся операция этой самой супницей и накроется.
– Действительно, ерунда какая-то, – согласился я. – А может, он и впрямь с придурью? Только этого даже его мувропское начальство не знает.
– Ладно, чего уж теперь-то над этим голову ломать. Давай решать, как дальше быть.
– Выбираться надо. Помнишь, этот гад говорил, что следует идти, никуда не сворачивая. Вот и пойдем.
– Как можно верить словам шпиона? Наверняка ведь соврал!
– Ну, тогда нам крыш… – начал я, однако тут же прервался. – Слушай, Зак, об этом лучше не говорить и не думать.
– Легко сказать. Да у меня других мыслей просто нету. Как оглянусь, как увижу эти стены с мокрицами, мох этот, так страх накатывает. Почему он светится, мать его? Вдруг радиоактивный? Облучимся, так никакие хухум-трусы не спасут.
– Ерунда, – отмахнулся я, – подумаешь, радиация. Вылечимся. В эльфийской миссии знаешь какой госпиталь? Лучший на материке. Я там лежал, когда местную заразу подхватил. Врачи классные, оборудование современное. А медсестра одна – это просто ангел и ураган в одном теле. Любого калеку, хоть облученного, хоть кастрированного, так раззадорит, обо всех проблемах забудешь.
– Здорово! – обрадовался Зак. – Она русская, да? У меня русских девушек никогда не было. Ребята рассказывали, они какие-то особенные. Страстные, нежные и покорные. Правда или брешут?
Мне вспомнилась Эльза. Ни страсти, ни нежности у нее отродясь не водилось. Да и покорность скорей походила на лень или безразличие. Впрочем, разве Эльза русская? Вроде бы она говорила, что наполовину латышка.
– Конечно, правда, – не стал я разочаровывать орка. Да, пожалуй, и себя тоже. – Наши женщины самые лучшие. Уж я-то знаю. Много где побывал, сравнить есть с кем.
– Везет тебе с бабами, – сказал Зак завистливо. – Зийла вон тоже тебя любит, а она целый десятник.
– И тебе повезет. Ты же видный мужик. Одни мускулы чего стоят. А вспомни мэллорн! Кого дриада выбрала, разве меня? Не забыл еще проказницу Лолиэт?
Физиономия Зака тотчас приобрела самодовольное выражение. Я различил это и понял, что глаза не только восстановились после нападения вероломного Ихуси, но и привыкли к скудному свету, исходящему от подвальной растительности.
– Нам бы только выбраться отсюда, – добавил я. – Тогда так загуляем, что весь Ксакбурр вздрогнет.
Я поднял жезл, брошенный мувропским шпионом. Жезл расщепился, мутный пустой кристалл нелепо торчал вбок. Я раскачал оружие и без сожалений зашвырнул подальше. Там шлепнуло, кто-то испуганно пискнул, глухо зацокали по камню коготки.
– Крысы, – с омерзением проговорил я. Этих тварей я ненавидел. – Пойдем, брат. А чтоб было не грустно и не страшно, давай анекдоты рассказывать. Только сначала витаминчиков отхлебнем.
Напиток из шиповникового сиропа пришелся весьма кстати. Он согрел пищевод и чуточку успокоил нервы. Сделав по нескольку хороших глотков, мы двинулись в направлении предполагаемого выхода. Зак заговорил:
– Собрался как-то тувлюх на рыбалку…
* * *
Довольно скоро желание рассказывать анекдоты и вообще переговариваться прошло. Мы практически одновременно сообразили, что Ихуси, может статься, никуда и не сбегал. Крадется небось за нами с опасной бритвой наперевес и ждет момента, чтобы прикончить. В самом деле, зачем шпиону живые свидетели его злодеяний? А болтовня – отличный указатель нашего передвижения. Да и сами мы за разговорами можем не расслышать опасности.
Тем временем грязный ручеек, вдоль которого мы следовали, мало-помалу превращался в настоящую речушку. То там, то тут из щелей между пятиугольными плитами просачивались струйки влаги и вливались в общий поток. Пахло от него уже значительно менее противно. Видимо, жидкость, профильтрованная землей и камнем, была сравнительно чистой. Светящийся лишайник покрывал теперь весь пол тоннеля сплошным ковром, за исключением центральной части, которая была занята ручьем. В воду этот мох спускался почему-то не слишком охотно. Зато кое-где умудрялся вскарабкаться невысоко на стены. Ступать по пружинящему, мерцающему ковру было даже приятно.
Вернее, было бы приятно, кабы не одно «но». В лишайнике кто-то обитал, и были это явно не насекомые. То и дело в нескольких шагах перед нами спутанные волосинки начинали вибрировать и шевелиться. Словно под ними, плотно прижимаясь брюшком к полу, кто-то пробегал или проползал.
«Хорошо, если крысы, – думал я. – То есть ничего хорошего в крысах, конечно, нету. Но это хоть привычная, земная мерзость. И от людей, как правило, крысы держатся подальше. Хуже, если невидимые твари – какие-нибудь здешние гадюки».
