Бежать не имело смысла — раненого, меня бы догнали в два счета. Оставалось лишь ждать развязки да подороже продать свою жизнь. Нож все еще торчал в боку и постепенно начинал жечь огнем. Я опасался его вытаскивать, чтобы не истечь кровью.
Они подошли, ничуть не боясь, что я метну свое единственное оружие — у-так.
— Зажги фонарь, — сказал один из них.
— Нет нужды лезть в барсучью нору, если там нет барсука, — проворчал второй, но фонарь зажег.
— Это тот, кто нам нужен. К тому же он убил Граса и Олта.
В одном из убийц я узнал того, кто пытался меня споить. Он приветливо улыбнулся мне, хотел что-то сказать, но тут, как и его товарищ, почему-то лишился головы. Во все стороны полетели кровавые ошметки, тела нападавших рухнули на мостовую, фонарь разбился, масло вытекло и вспыхнуло.
Я тупо смотрел на мертвецов, одежду которых пожирало освободившееся пламя, и не понимал, что происходит.
— Серый! — окликнул меня женский голос — Это Ласка. Ты жив?
— Да! — ответил я, привалившись плечом к стене. В ушах нарастал шум, голова начинала кружиться.
— Я выйду. Не делай глупостей!
— Хорошо.
Пламя погасло, словно его накрыло невидимым колпаком, девушка осторожно выглянула из-за угла, перепрыгнула через мертвецов и поспешила ко мне. В ее руках не было оружия, но я продолжал держать топорик готовым к броску.
— Успокойся. Если бы я хотела тебя убить, ты уже был бы мертв.
Почему-то я сразу поверил ей, убрал у-так за пояс и согнулся пополам. Теперь всю левую половину тела жгло болью.
— Дай посмотрю.
Она оказалась совсем рядом, быстро коснулась легкого пореза на моей груди, проигнорировала его и ощупала рукоять ножа, торчавшего в боку. Я почувствовал едва уловимый запах жасмина.
— Плохо дело, Серый. — Голос у нее оставался таким же ровным и спокойным, как раньше.
— Знаю.
— Но не так плохо, как могло бы быть. Прошел в дюйме от почки. Держись. Сейчас я попробую его вытащить.
— Нет! Кровь…
— Ее не будет, пока я рядом. К тому же она не так опасна, как если нож сместится, пока я тащу тебя к лекарю. Готов?
Я не успел ответить и взвыл.
Она отбросила железяку в сторону, и я почувствовал ее пальцы у себя на ране. Они были странно-ледяными.
— Вот видишь. Никакой крови.
Я, пытаясь справиться с внезапным головокружением, оперся на ее плечо. Девушка не возражала.
— Скоро нагрянет стража. Надо уходить.
— Ты сможешь идти? — спросила она.
Я кивнул и, продолжая держаться за нее, сделал шаг.
— Тебе надо к лекарю.
— Мой приятель отлично врачует раны. Здесь недалеко. Нам направо.
Поддерживая меня, она повернула.
— Он живет в Птичьем городе?
— Да. Как ты меня нашла? Следила?
— Верно, — неохотно подтвердила Ласка, выводя меня из переулка на темную улицу. — Молс умеет быть настойчивым.
Я понимающе ухмыльнулся и тут же застонал от боли. Ее холодные пальцы сразу надавили мне на бок чуть сильнее:
— Как ты?
— Пока держусь.
Следующие две минки мы шли в молчании. С каждым шагом, казалось, из меня вытекает сама жизнь, и я все сильнее и сильнее опирался на спутницу.
— Эй! Не вздумай падать! Я тебя не дотащу! Держись.
И я держался. Во всяком случае, какое-то время. Ласка едва ли не волочила меня на себе, тихо постанывая от натуги. Когда мое сознание окончательно стало «плыть», с ее рук словно потекли холодные волны, и я вновь начал соображать.
— Еще переулок, и мы на месте. — Язык ворочался с трудом. Ног я уже не чувствовал. Очень хотелось закрыть глаза и уснуть.
— Не вздумай засыпать, Серый! — резко сказала она, встряхнув меня. — Говори со мной!
— Это были люди Йоха?
— Разумеется. Ловко ты двоих уделал.
— Что толку? Меня все равно зацепили. А что случилось с оставшимися двумя?
— Они потеряли головы, — не вдаваясь в подробности, произнесла она, и я почувствовал на себе ее взгляд.
— Я заметил. В тебе есть «искра»? С каких пор Ходящие помогают Молсу?
— Поговорим об этом чуть позже, — уклончиво предложила девушка. — Почему Молс назвала тебя капризным работником?
— Потому что я редко берусь за дело. Мне не слишком по душе такая работа.
— Ты воевал?
— Да.
— Тот хмырь знал, на что давить. Он едва тебя не напоил.
— Ты и там была? — хмыкнул я, с облегчением увидев впереди по улице знакомый дом.
— У тебя есть имя?
— Нэсс.
— Можешь называть меня Лаэн, Нэсс.
— Пришли. Сюда. Стучи.
У меня уже не осталось сил, чтобы колотить в дверь, но Ласка отлично выполнила мою просьбу, ни на уну не отнимая свою левую руку от моей раны.
— Ты уверен, что здесь есть лекарь? Больше похоже на лавку йе-арре.
— Так и есть.
— Что же они так долго?!
Она вновь забарабанила в дверь, впервые показав признаки волнения.
— Кого ветер принес? — раздался с той стороны сварливый голос.
— Открой, Йуола. Это я.
Грохнул засов, тренькнул медный колокольчик, и мы с Лаской буквально ввалились внутрь, едва не зашибив проворно отскочившую йе-арре. На границе моего зрения шевельнулась огромная тень, и я быстро предупредил:
— Это друг!
— Помоги девочке, пиявка проклятая! — возмутилась Йуола, и Ктатак подхватил меня, помогая выбившейся из сил Ласке.
— Давай его на стол! А, Танцующий! Зачем же ляпать кровью пол! Я его теперь вовек не отмою! Отойди, девочка! Клянусь ветром, не знаю, как ты смогла дотащить этого олуха! Где тебя продырявили, Нэсс?!
— На улице, — буркнул я.
— Кваровь течет, цыпа. Хватит трепаться.
— Будут меня еще всякие бескрылые дураки учить! — проворчала она, гремя инструментами в металлической миске. — Девочка, сходи вон к тому комоду. Принеси мне ножницы. Держи его, партнер.
Блазг прижал меня к столу так, что стало трудно дышать, Йуола поднесла к моему носу пузырек с дрянью, которая так одуряюще-сладко пахла, что мое сознание скривилось от отвращения, запуталось в паутине этой вони и благополучно погасло, избавив меня от вечной перепалки двух моих друзей. Последнее, что я помнил: густая синева глаз Лаэн…
— Который нар? — Я открыл глаза.
— Почти утро, — сказала склонившаяся над картами Йуола и уточнила: — Третьего дня как ты едва не отбросил копыта и загадил мне всю лавку кровью. Я думала, ты проваляешься еще пару деньков.
Свеча, стоявшая перед ней, оплыла больше чем наполовину. Я, несмотря на то что бок продолжат болеть, с трудом сел.
— Ты не очень-то рыпайся. Швы разойдутся.
— Жить буду?
— Еще рано об этом говорить. Продырявили тебя хорошо. На стуле, у кровати, чашка. Выпей.
