Наверное, я еще слаб по юности своей, вещи подобные меня раздражают. Хотя не сомневаюсь ничуть, что годам к тридцати пяти переживу мелочные комплексы. Покуда же я максималист, сопли за обоями меня натуральным образом угнетают.
Во как!
К тому же…
К тому же я к ним привязался. К троице — Щек, Кий, Хорив. Мне будет их не хватать. Я не хочу, чтобы Перец пустил их на мясо.
Бойцовых собак кормят… другими собаками.
Даже больше, чем не хочу, даже больше, чем не хватать. Я не допущу этого.
Я так решил.
Я.
— Мне почему-то кажется, что ты будешь против. — Перец расслоил мечом стену, внутрь посыпался снег.
— Мне почему-то тоже, — согласился я.
— Так я и знал. — Перец горестно покивал. — Предатели кругом, иуды и расстриги, все норовят под лопатку нож воткнуть, лишь только отвернешься. Увы, увы и увы! Дальше мы двинемся в путь, пусть тревожится сердце…
— Чего-то тебя в классику заносить стало, — усмехнулся я. — Ну что ж, в путь так в путь.
— Значит, прогуляемся? — Перец ухмыльнулся.
— Да, прогуляемся. На мост опять?
— На мост, на мост. Только на мост.
— А может, где-нибудь здесь? На крыше…
Не хотелось мне на мост, но и спорить тоже не хотелось.
Перец помотал головой.
— Ладно, пойдем. Перчатками кидаться не будем?
— Обойдемся без формальностей. — Перец спрятал меч. — Прошу!
Театрально склонился, приглашая меня к выходу.
— Только после вас! — Я тоже театрально склонился.
Перец плюнул и пошагал первым. Идти далековато, но это даже хорошо — надо сосредоточиться. Только не получилось — едва мы одолели полпути, как Перца пробило на треп:
— Ты вот сказал, что меня на классику заносит. А ведь на самом деле так: у нас классическая ситуация…
Я старался не слушать, но его боботанье все равно пробивалось.
— Хотя нет, у нас более оригинальная ситуация. Вряд ли кому-то в Древней Греции удавалось схватиться с самим собой.
Перец рассмеялся.
— Все получилось не так, как я хотел, — говорил он. — Мы должны были вместе работать, но ты тоже… ты тоже не понял. Почему вы все не можете меня понять? Почему вы не можете…
Перец замолчал. Однако ненадолго. Едва стали спускаться к реке, как опять его прорвало:
— А ведь у меня были предчувствия насчет тебя. Что ты меня кинешь…
— А насчет себя у тебя предчувствий не было? — не утерпел я.
— Не. В себе я уверен практически всегда. Сам себя ведь не кинешь…
— Ну, ты сгоряча так сказал, — возразил я. — Всемирная история, которую поминают все кому не лень, знает массу случаев, когда люди закладывали сами себя. Так что наши разногласия вполне обычны. Можешь расценить ситуацию как традиционную шизофрению.
— Я не шизик, — покачал головой Перец. — Скорее ты шизик. Ты не помнишь, кто ты, не помнишь, откуда ты. А я помню. Причем не только себя, но и тебя.
Перец показал мне язык. А еще говорит, что он не шизофреник…
— А кто тебе сказал, что я не помню, кто я?
Это я ловко, честное слово.
Перец остановился. И я остановился.
— Ты, — ткнул он в меня пальцем, — ты мне сказал, что не помнишь.
Я пожал плечами.
— Так ты что, все время гнал? — удивился Перец.
Я не ответил.
— Ты что, с самого начала мне правды не говорил?!
Я молчал. Перец начал нервничать. Вывести врага из себя перед схваткой — половина победы. Так говорил Варгас.
— А может… может, это все план сволочи Ван Холла?
Перец был растерян и, как мне показалось, испуган.
— Послушай…
У него даже лицо задергалось, пар из ноздрей повалил. Как у горына, в самом деле.
— Так это все организовано? — спросил Перец. — Все заранее, что ли, задумано?
Спросил как-то плаксиво.
— Мы, кажется, хотели поговорить, — напомнил я. — Ты что-то отвлекся от дела…
— Действительно, — кивнул Перец. — Надо поговорить.
Мы стояли на берегу. Река была темной, хотя солнце висело еще высоко над странными блестящими куполами на горизонте. Туда я собирался добраться, да не добрался. Впрочем, там, скорее всего, были всего лишь какие-нибудь локаторы замороженные.
— Может, тут? — спросил я. — Может, к мосту не будем скатываться?
Но Перец хотел драться на мосту. Страсть к дешевым эффектам многих подводит.
Стали спускаться. Тропинка совсем обледенела, лед гладкий и бугристый, я поскользнулся и чуть не слетел по скользкому склону. Перец, разумеется, захихикал.
В этот раз гудело и на мосту. Хотя никаких фонарей вроде бы не торчало, но звук получался — без ветра, сам по себе. Гудящий мост. Стану живописцем, тоже, конечно, нарисую. Мост, снег, дуэль. И сталагмиты здесь опять наросли. Все, как полагается, атмосфера загадочности.
— Как деремся? На мечах, на револьверах? — уточнил я. — Могу тебе одолжить Дырокол…
— Не стоит, — отказался Перец. — Зачем мне чужое оружие? Пусть каждый останется при своем.
— Как знаешь.
Правила просты. Я пойду на ту сторону моста, ты останешься здесь. Кинем лед. Как лед упадет — будем сходиться.
— До смерти? — усмехнулся я.
Перец не ответил, стал прорубать себе тропу в сталагмитах.
До конца моста было сто метров. Пять пролетов, каждый по двадцать. Перец дошагал до места, где мост обрывался, сбросил вниз полушубок. А чего, полушубков тут полно, даже больше, чем микроскопов. Я тоже скинул. И бронежилет. От меча все равно не убережет, а мешаться будет.
— Слушай, — не удержался я, — может, скажешь перед смертью? Облегчишь душу?
— И что ты хочешь услышать? Перед смертью.
— Тайну. Хочу знать Тайну. Мне интересно, что там за Тайна такая…
Перец секунду подумал, затем дружественно помахал мне ручкой, подобрал кусок льда, подкинул вверх.
Лед с треском разлетелся где-то внизу, мы стали сходиться. Торопиться не стоило, я знал, что он не будет швырять в меня мечом с такого расстояния. На ста метрах не только меч, на ста метрах даже револьвер бесполезен. Так что метров пятьдесят никаких боевых действий, будем только сходиться.
Перец шагал, подняв меч над головой. Серьезно, безо всяких выкрутасов. И в любую секунду он мог тот меч метнуть. Пробьет мне плечо, и все. У самого-то, наверное, еще пять кинжалов и десять метательных ножей в рукавах.
Я не спешил. Кобуры расстегнул, но револьверы не достал — успею еще, достану через два пролета. А через три пролета взведу курки, и начнем разбираться…
Перец исчез. Вот только что брел ко мне сквозь сталагмиты, и вот уже нет его. Растворился.
Так и знал, что у этого гада есть что-то в его хитрованском арсенале. Исчез. Нет, я, конечно, понимал, что он не исчез, что он где-то тут, но где, понять не мог. Наверное, стоит за фермой, ждет. Ждет, что я растеряюсь…
