Корнуэн снимает перчатку с правой руки и нежно проводит пальцами по моей щеке, отчего мурашки по мне начинают бегать гораздо резвее. Прямо не мурашки, а кони какие-то.
Умом понимаю, что он готов это сделать. Чувствую при этом — не хочет. Не в натуре полномочного комиссара применять силу. Гораздо приятнее ему убедить человека подчиниться.
— Вам решать, — мурлычет он.
Да гори оно все синим пламенем! Делаю глубокий вдох и заявляю:
— Уговорили. Насилуйте.
Теперь уже очередь Шази моргать в ускоренном темпе. Ой, что это у него на физиономии? Обида? Разочарование? А он ждал от меня нечто вроде "Возьми меня, я вся твоя, люблю, женюсь, полетим?". Не, ну… Да нет!
— Вы пожалеете о своем решении, — спокойно сообщает он.
Корнуэн оф Полета наклоняется, быстро целует меня в губы, ухмыляется и уходит. Я вздыхаю. Кажется, отбилась. Но стоило ли? И вообще, что это было? Попытка вычислить меня? Он хотел вынудить Мастера применить к нему меры воздействия? Он хотел меня соблазнить? Зачем?
Что он имел ввиду, говоря, что я пожалею? Почему он постоянно в перчатках?
Всю ночь во сне смотрю порнографию. Догадайтесь, с чьим участием. Жалею.
Я уже познакомилась со всеми содержащимися в «рассвете» Мастерами. Пока что их семеро. Двое из них — Ленка и Виталий. Впрочем, познакомилась — сильно сказано.
Мы можем общаться друг с другом телепатически. Только очень трудно передавать слова. Потому приходится транслировать образы, а составить из них связную информацию сложно. Понимаю, что Ленку, Виталия и еще одного Мастера сюда привел откликнувшийся на зов Егор. Остальные попали в Рассвет раньше. Кстати, здесь есть Мастер, работавший ранее с Зураевым. Он прислал мне портрет своего командира, я ему скинула такой же, только подкорректированный. Приятно, когда у людей есть что-то общее. К сожалению, именами нам обменяться не удалось — зашифровать их образами не удается. Ленку с Виталием я узнала по «рисунку».
Еще в «Рассвете» находится Артем. Я не могла его спутать с кем-то. Рада, что он выжил. Но Артем категорически не желает со мною общаться. Обижен? Неужели настолько, чтобы не желать отсюда выбраться? Не могла же я так сильно его ранить, отказавшись сопровождать его в Стапин? Или могла? Артем отгородился стеной ото всех и сохраняет молчание в эфире. Меня это беспокоит.
И в то же время, не дает мне покоя одна мысль. Кто звал Егора? Кто мог знать о Зове? Кто мог слить Полета такой объем информации? Нет сомнений, это был Мастер, и Мастер, очень хорошо знающий и меня и Старостина. Это был сотрудничающий с врагами Мастер, который не смог или не захотел покончить с собой. А этому нас всегда учат в первую очередь.
Выбор не так уж велик. Но отчего я должна ломать голову, если можно просто спросить, благо Шази настолько привык к нашим вечерним посиделкам, что в любом случае он должен пригласить меня к себе поболтать. Оба делаем вид, что вчера по моей комнате бегали исключительно мои собственные фантазии, а никак не господин полномочный комиссар. И только пахнет от него также.
— Это был Артем Боровиков? Тот Мастер, который позвал Егора? Я угадала?
Шази недоуменно поднимает бровь.
— А я обязан отвечать на этот вопрос?
— А что Вы теряете, ответив на него?
Пожимает плечами.
— В принципе, ничего.
Артему удалось вывести из Стапина группу недавно актуализированных подростков. Они нашли сторожку в лесу и отсиживались там, ожидая Проводника, который мог бы отвести их в коммуну. Проводник не успел. Его перехватили и расстреляли. Нашли и Боровикова с детьми. Толкового сопротивления он оказать не смог. На вопрос, а на что они надеялись, один из подростков буркнул что-то насчет проводника.
— К счастью, — продолжил Шази, — отрядом по зачистке командовал… ну, в общем, один мой толковый подчиненный. Он связался со мной. Я незамедлительно отправился в Стапин. Это была редкостная удача. Ваш Боровиков был настроен защищать своих детишек любой ценой. И я сделал ему соответствующее предложение.
— Что, пообещали поубивать их у него на глазах?
— Что-то вроде этого.
— И Вы это сделали?
— Не понадобилось.
— Но были готовы?
— Верность данному слову для руководителя не роскошь, а печальная необходимость. Так или иначе, все отношения строятся на доверии.
Пауза, во время которой я имею возможность осмыслить только что сказанное и согласиться с ним. Правда раньше я под доверием понимала нечто иное.
— Когда он рассказал все, что знал, я пообещал оставить его подопечных в живых. Тогда он сделал то, что я просил. Вот и вся история. Вы это хотели услышать?
— Ну, не то, чтобы именно это. А дети, которых он вывел?
— Они все умерли. Но я здесь не причем. Спустя сутки мы заметили в их поведении некую неестественность, а потом они просто стали умирать один за другим. Наш военврач пытался помочь, но бесполезно. Кстати, Вы знаете, почему так произошло?
Ах, Стапин, не зря же тебя разбомбили…
— Догадываюсь. Вам знакомо понятие "экстренная актуализация"?
— Нет.
— Если какой-нибудь коновал хочет быстро создать Мастера, он быстро и грубо предоставляет человеку с потенциалом доступ к его способностям. Такие спешно созданные Мастера работают в качестве батареек для своего «учителя». Как правило, долго не живут. Это незаконно.
— Это ужасно.
Молчим оба.
— Корнуэн, кстати, а почему Вы всегда в перчатках? Снимите их, — прошу я.
— Зачем?
— Снимите.
Едва уловимо пожимает плечами и медленно стягивает перчатки. Показывает мне ладони.
— Вы это хотели увидеть?
Его левая рука в следах от ожога. Незащищенные пальцы выглядят неестественно.
Поясняет:
— Это по глупости. Кости мне восстановили, но слушается она все равно плохо. И выглядит неэстетично. А носить перчатку на одной руке — как-то нелепо. Не находите?
Киваю.
— Как Вы думаете, Ваши Мастера врачевания могли бы меня вылечить? Если бы захотели?
Хорошее добавление. Правильное.
— Дайте посмотреть.
Доверчиво протягивает мне ладонь. Дотрагиваюсь до нее легонько. Вздрагивает.
— Могли бы, — отвечаю, — ничего здесь особо сложного нет. А в радиусе и я могла бы попробовать.
Полета отбирает у меня свою руку и начинает сосредоточенно запихивать ее в перчатку.
— Повезло вам, — бурчит, — с врачами.
Ну, повезло, кто спорит?
Шази закидывает руки за голову и глядит на меня, грустно улыбаясь.
— Мне будет не хватать Вас, Майя. Я привык к нашим беседам. А от хорошего обычно отвыкаешь очень тяжело.
