— Кощунство…
— И Кощунства не было — было только жертвоприношение. Жители провинций совершили огромную ошибку, разрушив город.
— Ты хочешь сказать, что знаешь нашу историю лучше нас, понтифик?
— Да, хочу. — Валентин отвернулся от шамана и сказал начальнику работ:
— Ватиимераак, в твоем поселке живут убийцы. Я знаю, кто они. Ступай туда и объяви всем: если виновные раскаются в своем грехе, они будут прощены, когда пройдут обряд очищения душ. — Лизамон Гультин он сказал: — Что до киванивода, пусть его передадут правосудию Данипьюр. Это ее ответственность. А затем…
— Ваше величество, осторожнее! — крикнул кто-то.
Валентин обернулся. Скандары отступили от киванивода, глядя на свои дрожащие руки так, как будто сильно обожглись. Освобожденный киванивод обратил к Валентину лицо, полное дьявольской злонамеренности.
— Понтифик, — прошептал он, — смотри на меня! Смотри!
Захваченному врасплох Валентину нечем было защититься. Странное оцепенение сковало его, а зубы драконов лежали на земле. Торккинууминаад менял форму, с одуряющей быстротой проходя через ряд гротескных превращений — то у него отрастала целая дюжина конечностей, то полдюжины тел. И от него шли какие-то чары. Они оплели Валентина, как тенета муху.
Воздух впереди сгустился и замерцал, откуда ни возьмись налетел ветер.
Валентин старался оторвать взгляд от бешеных глаз киванивода — и не мог.
Не мог он также заставить себя нагнуться и взять драконьи зубы. Он стоял как скованный. В голове шумело, в груди жгло, и даже перевести дыхание стоило труда.
Ему казалось, что вокруг толпятся призраки.
Дюжина метаморфоз — сто — тысяча…
Гримасничающие лица. Горящие глаза. Зубы, когти, ножи. Целая орда дико скачущих убийц окружила его, освистывая, высмеивая, презрительно окликая…
Он погибал в водовороте древней магии.
— Лизамон! — крикнул он. — Делиамбер! На помощь! — Но он не был уверен, что произнес эти слова вслух.
Однако его телохранители и сами поняли, что дело неладно. Делиамбер первый раскинул свои многочисленные щупальца и стал ворожить в ответ, противопоставляя свою духовную мощь чарам Торккинууминаада. И пока паутина вроонского колдовства опутывала пьюриварского шамана, с другой стороны к киваниводу приблизился Ватиимераак. Он храбро схватил Торккинууминаада, невзирая на чары, и поставил его на колени, заставив коснуться лбом земли у ног Валентина.
Понтифик почувствовал, что колдовская власть отступает, и наконец освободился полностью. Умственная связь между ним и киваниводом порвалась с почти явственным щелчком.
Ватиимераак отпустил колдуна и отошел назад, Лизамон Гультин угрожающе нависла над поверженным, но напряженный момент уже миновал. Шаман. ab " +ao на месте, не шевелясь, и мрачно смотрел в землю, признавая свое поражение.
— Спасибо, — просто сказал Валентин Делиамберу и Ватиимерааку и добавил: — Уведите его.
Лизамон Гультин перекинула шамана через плечо, как мешок с калимботами, и зашагала прочь.
После долгого ошеломленного молчания Магадоне Самбиса отважилась тихо спросить:
— Ваше величество не пострадали?
Валентин только мотнул головой в ответ.
— А раскопки? — с беспокойством продолжила она. — Их не закроют?
— С какой стати? — ответил Валентин. — Здесь еще много работы. — Он отошел немного в сторону и потрогал грудь и горло, все еще чувствуя хватку безжалостных невидимых рук. Но Магадоне Самбиса не оставила его в покое.
— А это? — спросила она, указав на зубы морских драконов. Энергия и уверенность мало-помалу возвращались к ней. — Могу я теперь взять их, ваше величество?
— Да, возьмите. А потом отнесите их назад в святилище и заделайте пробитое вами отверстие.
Она уставилась на него так, словно он на ее глазах превратился в пьюривара, и с негодованием произнесла:
— Как же так, ваше величество? Доктор Гуукаминаан погиб из-за этих зубов! Находка этого святилища была вершиной его деятельности. Если мы замуруем стену опять…
— Доктор Гуукаминаан был истинным ученым, — сказал Валентин, уже не стараясь скрыть свою усталость. И любовь к истине стоила ему жизни. Вы, насколько я вижу, преданы истине не столь беззаветно и потому исполните мой приказ.
— Умоляю вас, ваше величество…
— Нет. Мольбы не помогут. Я сам не претендую на ученость, но свою ответственность понимаю. Есть вещи, которым лучше оставаться погребенными.
Эти зубы предназначены не для того, чтобы изучать их и выставлять в музее.
Это место — святыня пьюриваров, даже если они сами не понимают всей его святости. Не надо было нам вовсе его трогать. На всей остальной территории раскопки могут продолжаться, но зубы верните на место, а святилище замуруй те и держитесь от него подальше. Ясно?
Она посмотрела на него, не находя слов, и кивнула.
— Хорошо.
Вокруг совсем уже стемнело, и Валентин чувствовал, как парят около него сонмы велализьерских призраков. Костлявые пальцы цеплялись за его одежду, свистящие голоса шептали в уши губительные заклинания.
Ему не терпелось поскорее убраться из этих руин. Он насытился ими до конца дней своих.
— Вели готовиться к отъезду, дружище, — сказал он Тунигорну.
— Прямо сейчас, Валентин? В столь позднее время?
— Прямо сейчас, Тунигорн. — Понтифик улыбнулся. — Ты знаешь, это место почти примирило меня с Лабиринтом! Я чувствую сильнейшее желание вернуться к удобствам повседневной жизни. Пойдем собираться в дорогу. Мы и без того слишком долго пробыли здесь.
Ursula К. Le Gum DRAGONFLY Перевод с английского Ян Юа © Ursula К. Le Gum, 1998 © Перевод. Ян Юа, 1998
«Маг Земноморья» (1968)
«Гробницы Атуана» (1971)
«Самый далекий берег» (1972)
«Техану, или Последняя книга Земноморья» (1990)
Островной мир Земноморья населяют люди и драконы. Драконы — огромны и опасны, и их родной язык — это Язык Созидания. Некоторые события и рассказы (в «Техану») могут навести на мысль, что в прежние времена драконы и люди были одним племенем, но некогда их пути разошлись, и они перестали понимать друг друга. Среди людей магия — дар, с которым рождаются очень немногие, но магии все равно нужно учиться, как наукам или искусству. По сути, чтобы пользоваться магией, достаточно знать хотя бы несколько слов на Языке Созидания, на котором все вещи и существа называются истинными именами. Лишь узнав чье-то истинное имя, ведьма, колдун или маг обретают власть. А власть, разумеется, можно использовать во благо или во зло.
