Нагна бросилась ко мне: — Дар, научи эту нахалку, как надо разговаривать с высокородными особами. Представляешь, она так глупа, что хотела обидеть меня, но сделала комплимент. Она сказала, что то… что ты выбрал меня — показывает твой хороший вкус.
Я смотрел на эту тупую бабу, и меня сжигало одно желание придушить ее. Но, только постарался улыбнуться, отчего она попятилась.
— Дар, ведь нам было хорошо, правда? — мямлила она.
— За все «хорошее» нужно платить, Нагна, — отозвался я, снял с мизинца кольцо и протянул ей, — это тебе подарок от меня.
— Но… я… не за это… я не какая-то там срединная свободная женщина, у меня чувства… — она взяла кольцо, побледнела, и ее глаза заблестели слезами.
— Срединным свободным женщинам я плачу монетами, а ты у нас высокородная особа, тебе плачу кольцом, — и, повернувшись к пылающему от стыда Полину, сказал: — Прости, князь!
Вышел из столовой. Пошёл в свою комнату, но когда открыл дверь и увидел не заправленную постель, в которой провел ночь с этой глупой противной бабенкой, меня затошнило. Надо было уйти, туда, где меня никто не найдет, надо успокоиться. И единственно, что мне пришло в голову, окно лечебницы. Встав за ним, прижался спиной к стене. У меня создалось впечатление, что все было направлено против меня. И зачем я поддался своей слабости и купил этот браслет? Дело в том, что у нас с Энлилем было хобби, мы собирали изысканно-красивые ювелирные украшения. Не для того, чтобы раздаривать, а для коллекции. А потом показывали их друг другу, и, беря в руки любую драгоценность, должны были назвать мастера, который её создал. В нашем мире, не было ни одного талантливого ювелира, о котором бы мы не знали. И когда увидел, браслет в руках молодого дракона, понял, что появился еще один, нам не известный. Его работа была уникальна. И не смог устоять. Купил! Я — Черный Дракон, забыл абсолютную аксиому, никогда не бери вещь у мастера, если он в плохом настроении. Она отомстит. А я наказал его брата. Конечно, как истинный дракон, ювелир и вида не подал, что раздосадован, но его вещь, впитала скрытую боль. И это мне аукнулось. Я слишком поздно это понял — только когда Мэриетта, хлестнула меня взглядом. Тогда у меня хватило мозгов больше не притрагиваться к нему, потому и отдал девчонке. Кстати, надо бы у нее его отобрать. Он принесет ей только несчастье. Но как это сделать?
— Не волнуйся, все будет в порядке, просто я должна быть с ним один на один, — раздался с улицы голос Мэриетты.
Я припал к окну. Огненная лисица подвела к скамейке, наказанного мной ювелира и посадила, а сама села около него. Взяла его руки в свои ладони, и так держала какое-то время. Потом прижалась губами к его лбу. Ювелир сидел не шелохнувшись. Это продолжалось довольно долго. Наконец, целительница отпустила его. Ювелир посмотрел на Мэриетту.
— Я узнал тебя, — сказал он, — это тебя я обманул?
— Меня!
— Прости, я не должен был этого делать.
— Ты был болен. Я должна была догадаться об этом. Ты никому не отдал знак десятника?
— Отдал. За те же 120 монет! Мне стыдно. Что ты сделала со мной?
— Вернула тебе сознание.
— Верни обратно меня в тоже состояние.
— Зачем? Ты же был болен.
— Но мне не было так больно, как сейчас. Мои воспоминания не терзали мою память, я был доволен. Мне страшно, девочка. Как я смогу жить, когда в глазах так и стоят растерзанные тела моей жены и двух сыновей. Почему брат вернулся тогда так быстро. Они убили бы и меня! Я не хочу жить!
Мэриетта обвила руками его шею, и прижалась к нему телом:
— Не говори так! Ты рожденный от дракона! Ты должен быть сильным.
— Тебе легко говорить. Побывала бы ты на моем месте…
— Я на своем месте иногда думаю точно так же как и ты… Мне тоже страшно… И тоже не хочется жить порой…
— А что же тебя удерживает на земле?
— Долг. Только долг, который я должна выполнить.
— Но у меня нет долга.
— А брат? Он совсем один останется. Ты знаешь, что такое быть одиноким. Не разбивай ему сердце.
— Он дракон. Он сильный. Он справиться.
— Я тебе секрет открою. Сильные люди — самые уязвимые. Они просто это не показывают. Но страдают больше, сильнее, мучительнее слабых. Помоги ему.
— Но я не смогу работать. Металл и камни будут гаснуть в моих руках, зачем я тогда нужен?
— Я плохо понимаю в этом. Но знаю одно, у тебя все будет хорошо. И ты будешь самым хорошим мастером. Поверь мне. А теперь закрой глаза. И ничего не бойся. Ты забудешь наш разговор и меня.
С этими словами, она начала гладить его седые волосы, и целовать глаза. Потом встала и отошла в сторону, спрятавшись за дерево. Ювелир открыл глаза, с удивлением осмотрелся, он был один. Встал и пошел к двери, которая распахнулась, и в проеме ее показался его брат.
— Ну, что? Как ты?
— Нормально. А что со мной было?
— Девочка где?
— Какая девочка?
— Целительница.
— Здесь не было никакой девочки. Я один.
— Значит ушла. Пошли домой.
— Пошли…
И они скрылись. Огненная Лисица вышла из-за дерева и снова села на скамейку, подняв ноги и обняв коленки руками. Наверное, это была ее любимая поза. По ее лицу катились слёзы, она утирала их рукой и жалобно всхлипывала.
Я не мог двинуться с места. Вообще не переношу женских слёз. Они меня только злят. Но сейчас, я испытывал стыд перед этой девочкой, жалость к ней, и в тоже время понимал невозможность подойти, и успокоить ее.
— Мэриетта, — к ней бежала Снежка, — я уже весь замок обыскала в поисках тебя. Ты плачешь?
— Так немножко! Давай собираться. Не хочу здесь больше оставаться.
— Ой, что было! Ты знаешь, Дар унизил эту Нагну, он ей заплатил за ночь, проведенную с ней своим кольцом!
— При князе? Но это же оскорбление князю!
— Полин в ярости! Он приказал Нагне убираться из замка, она бьется в истерике! И все это из-за тебя!
— Из-за меня? А я тут причем?
— Девчонки, Мэриетта! — к ним спустился Эол, — наконец-то, нашёл. Все облетел. Ну, танцовщица, не верил, что можешь зажечь людей. Теперь сам удостоверился. Как ты самому Дару и Полину оплеух надавала. Я был не причем. Но чувствовал такой стыд, будто сам в постели с княжной ночь кувыркался.
— Эол! — вскрикнула Снежка и покраснела.
— Прости, моя радость! Но с ней был не я, а Дар! Но так унизить князей!
— Перестань! Зачем ты наговариваешь на меня? Я никого не унижала! — навзрыд заплакала Мэриетта, — это меня унизили, меня назвали подметкой!
— Ну, да! А кто спорит? Но как ты ее отмахнула, как на место поставила! А как прошла мимо нас? Как командующий перед своей дружиной! Уверен, не только я, но и драконы чувствовали себя виноватыми…
