— Я же освободил почти всех, кто стоял за моего двоюродного брата! В замке и осталось-то всего четверо!
— Да, государь. А Шадхар требует лишь троих.
— Новая загадка! — Тореол невольно заинтересовался. — Кто же четвертый?
— Юнтагичин Маленький Луг из Клана Рыси. Один из любимчиков покойного Нуренаджи.
— И ни словечка о нем?.. Ну-ка, давай подробно о тех, кого выбрал Шадхар!
— Первый — Шерджит Крылатый Всадник из Клана Лебедя. Младший брат мага Верджита, того, что потерял рассудок в поединке с грайанской чародейкой. Судьба престола его не так уж и волнует, но он много болтал о мести за брата, потому и оставлен под арестом. Дабы образумился.
— Шерджита помню. Не в нем ли разгадка? Брат мага… не унаследовал ли он Дар?
— Я узнавал. Умеет распознавать чужую магию, не более того…
— Ну, это многие умеют, и я тоже… А кто второй?
— Аджузар Железный Берег из Клана Вепря. Он и в Стае-то не был — пожилой человек, дядя Нуренаджи с отцовской стороны. Ему было предъявлено обвинение в том, что он знал о стремлении племянника занять трон и одобрял это.
Несмотря на трагизм положения, Тореол хохотнул.
Он вспомнил время, когда тягался за трон со своим двоюродным братом. И весь двор был втянут в соперничество двух принцев, рожденных сестрами Нуртора. (Одна из них была выдана замуж в Клан Орла, а для другой был найден муж среди Вепрей.) А король не спешил объявить, кого он признает законным наследником: старшего из племянников или того, кто не только по матери, но и по отцу принадлежал к Вепрям…
— Ты шутишь? Да про наше с Нуренаджи соперничество знали даже воробьи на дворцовой крыше. Если за такое брать под стражу, в Замке Темного Ветра было бы многолюднее, чем в Храме Всех Богов в праздничный день!
— Нужно было припугнуть Клан Вепря, — с напускной виноватостью объяснил Незаметный.
— А, верно, — припомнил король, — чтоб знали: я могу разделаться не только с молокососами из Стаи. Только что-то бедняга засиделся под замком. Пора бы выпустить.
— Вот и Шадхар так считает, — мягко напомнил Незаметный.
— А еще кто в списке?
— Вайсуторш Теплый Камень из Клана Медведя. Глуп, болтлив… от таких союзников больше вреда, чем пользы.
— Да? Тогда зачем он так нужен Шадхару? И почему обойден вниманием Юнтагичин?
— Вижу лишь одно объяснение, государь. Заговорщик назвал тех, кого сумел вспомнить. Наскреб в памяти три имени — и послал нам список.
— Но это значит… — Тореол в недоумении замолчал.
— …Что весь список — для отвода глаз. Чтоб не выдать истинную цену, которую он хочет взять за талисман. Может, ему надо выманить государя из столицы?
— Вряд ли. Он не требует, чтобы я сам приехал за Лотосом-Целителем. Да и не один буду, а с дружиной. Лучших воинов возьму!
Мужчины задумались.
Внезапно взгляд короля стал жестким.
— А ты — что ты взял бы с меня за этот талисман? — в упор спросил Тореол слугу и советчика.
Незаметный не стал заверять своего повелителя, что даже не помышлял ни о чем подобном. Ответил просто и буднично:
— Ничего, государь. Будь я заговорщиком — спрятал бы талисман понадежнее. Появление на свет законного принца — страшный удар по планам Шадхара. Вепрям придется забыть о своих обидах — все, династия упрочилась!
— Да, верно. И не обязательно даже должен родиться принц. Девочка тоже станет звеном будущей династии. Страной править она, разумеется, не будет, но принесет мужу в приданое престол. Так стал королем Гайгир Снежный Ручей, мой предок: женился на королевской дочери — и унаследовал… Эй, что с тобой?
Глаза Незаметного остекленели, рот приоткрылся, впалые щеки резко побледнели…
Впрочем, он быстро пришел в себя.
— О Безликие! Мой государь поистине мудр… Ну, все! Понятно! Этот Шадхар восхищает меня: такое трудолюбивое, последовательное коварство! Два имени названы наобум, чтобы не привлекать внимания к третьему… Прошу государя вспомнить: у принца Нуренаджи осталась сестра! Виалеста Живая Лилия!
— Ну и что? — хмыкнул Тореол, вспомнив смешную худенькую девчушку, которую любил дразнить, когда приезжал с отцом из родного замка в столицу. — Она еще малышка!
— Маленьким девочкам свойственно подрастать — и становиться невестами. Напоминаю, что будущим летом принцесса станет совершеннолетней.
— Если не ошибаюсь… — Голос короля стал тягучим, недобрым. — Ты ведь еще весной намекал мне, что девочке неплохо бы умереть.
— Я лишь осмелился сказать, что все было бы куда проще, если бы Безликие изволили… — Незаметный изобразил смущение и замолчал.
— И думать не смей! Впрочем, твои люди наверняка приглядывают за девочкой. Где она сейчас?
— Разве государь не помнит? Этой весной он принял решение…
— Решение? Я… ах да…
Действительно, в Первотравном месяце Незаметный предложил Тореолу ужесточить присмотр за двоюродной сестрой — и король согласился.
— Эти люди, к которым ты отправил девочку, — им можно верить?
— Насколько в этом мире вообще можно верить кому-то… И пусть государь не мучит себя мыслями, будто госпоже Виалесте плохо в замке. Хранитель и его супруга — добрые люди. К тому же у них две дочери — принцессе не будет одиноко. Разумеется, для всех домочадцев она — дальняя родственница Хранителя, приехавшая погостить. Юная госпожа вела себя весьма разумно и ни словом не возразила против дальней поездки по воле короля.
— Но твои люди все равно при ней?
— Конечно. Под видом слуг, причем даже сами они не знают, кого именно охраняют. Сообщают голубиной почтой, что барышня здорова, ладит с семьей Хранителя замка, хотя и держится несколько замкнуто. Никто не пытался с ней встретиться. Уверен, мы сбили заговорщиков со следа. И все же… разгадка — в ней!
— Аджузар? Дядюшка?
— Да, государь. Высокородный Аджузар — самый близкий родственник принцессы Виалесты. Если кто-то решил выдать принцессу замуж прямо сейчас, не дожидаясь ее совершеннолетия, благословение дяди сделает этот брак законным!
— И кого Шадхар прочит Виалесте в мужья? — мрачно поинтересовался король.
Ответом было тяжелое молчание.
Тореол вздохнул. Все правильно. Что отвечать, если и так все ясно…
— И все же этот гад получит то, что требует, — угрюмо подвел он итог разговору. — Талисман слишком важен для меня…
* * *
Алнат, вволю наревевшись, свернулся калачиком на широкой кровати и заснул — тяжело, тревожно, время от времени вздрагивая всем маленьким тельцем и коротко, по-щенячьи поскуливая. Отец лежал рядом, касаясь малыша плечом — чтоб сынишка даже во сне чувствовал, что он не один. Чтоб не боялся.
