— Не сомневаюсь, — усмехнулся Белозор. — Может, заглянем в трактир?
— Вообще-то моему кошелю ноги приделали, и я уже говорил тебе об этом!
— И что?
— Белозор! Ты умом тронулся? За "просто так" трактирщик не нальет!
— Не нальет — убьешь его. Ты же маг!
— Именно по этой причине я всецело поддерживал уничтожение нашего брата.
— Светлых магов, видимо, истребили по той же причине?
— Я не стану объяснять!
— Да и не надо! И без объяснений все предельно ясно!
— Жить без магии гораздо лучше!
— Угу. И ты отличный тому пример!
— Избавь меня от своих гадких подколок! Тебе все равно не понять гениального плана советника!
— Заставить мир покачнуться? Как насчет равновесия, Лагем?
— Старые эльфийские сказки — вот что такое твое равновесие! Простой люд боится магии, мы избавляем их от этого страха.
— Кому ты врешь? У тебя поджилки трясутся при одном упоминании о силе Караггана — это самая главная причина! И тот — не будь дурак! — опьянил тебя радужными перспективами, посулил несметную силу, а взамен получил безмозглого исполнителя.
— А, понятно! Провоцируешь на предательство! — Вертопрах на всякий случай отошел на два шага от пленника. — Наш общий друг предупреждал меня, что ты убеждать горазд. Пошли уже!
Северин досадливо поморщился, подумав, что зря затеял этот разговор, и что такой преданный глупец никогда не уверует в подлость Караггана. В одном Лагем был прав, Белозор действительно прослыл талантливым провокатором. Его забавляло то, как быстро распаляются люди и то, как скоро они ввязываются в ссоры и драки, даже не утруждая себя спокойно поразмыслить над той или иной ситуацией.
— Дай посмотреть на карту, — потребовал вновь заскучавший пленник. — Где там этот Фандиан обозначен?
Медноволосый маг остановился посреди грязной дороги и впившись в Северина полным подозрения взглядом, торжествующе воскликнул:
— И все же мастер Карагган провидец! Это ты украл из прикапища карту! Ты действовал руками подельников!
"Да неужели!.. Неужели это след моей ученицы и наемников?" — порадовался про себя Белозор.
— Ты бредишь! — как можно равнодушней изрек он вслух.
— Ну так знай, что твои планы горят синим пламенем!
"Лучше черным, — подумал маг. — Черное надежней".
— Знай, что мой мастер давным-давно перечертил эту карту. — Вертопрах помахал в воздухе немного помятым свитком. — Как же он прозорлив!
Теперь они шли мимо заброшенной верфи, где когда-то потомственные мастера строили лодки для дальних плаваний. Для изготовления лодок мастера использовали гибкие и прочные доски, которые, ко всему прочему, покрывались густым слоем особого износостойкого состава. Высокая устойчивость на воде, легкие, маневренные, эстетичные, в общем, это были лодки достойные королей. Постепенно производство как парусных, так и весельных лодок пришло в упадок, особенно в те времена, когда в город хлынул поток воров.
Вскоре Лагему наскучило слоняться по смрадным улочкам, и он решил нанести дружественный визит к тем самым братьям-градоправителям, коих в городе водилось аж четыре штуки. Братья заведовали казной, в которой всегда хранились кругленькие суммы — результат сбора различных налогов с жителей и гостей Выходок. Из этой казны Вертопрах намеревался изъять ровно сто монет и таким образом компенсировать свои убытки.
Огромный дом — обитель братьев — расположенный в подозрительной близости к охраняемой городской казне, являлся самым новым и самым добротным домом во всей округе. На фоне жилища градоправителей казна Выходок смотрелась сконфуженно поникшей избушкой на курьих ножках.
Увидев болтающийся на шее Лагема амулет, сторожащая вход охрана почтительно расступилась, открывая доступ в прохладную, затемненную комнату, в которой в поте лица должны были трудиться четыре брата. Однако братьев там не обнаружили. Костлявый писец, до этого момента благополучно спавший на столе, удивленно таращил заспанные глаза на чужаков и время от времени шмыгал носом.
— Два брата отсутствуют по личным делам, два других находятся в своих личных покоях, — сообщил писец, когда, наконец, понял, что от него хотят.
В шикарном доме, куда Лагем и пленник направились после, их встречали уже сами градоправители. Конечно же, сторожащая казну охрана успела предупредить своих хозяев. Поэтому братья встретили "дорогих гостей" щедро накрытым столом и елейными улыбками. Вдобавок ко всему они без умолку трещали о погоде, о том какая в их предместьях крупная клюква, о прославленной выходской ухе, но не проронили ни единого слова о налогах.
Лицо старшего брата по имени Страшко казалось плененному магу очень знакомым.
"По-моему нам приходилось пересекаться в одном из походов", — Белозор пристальным взглядом изучал Страшко, который вертелся вокруг поражающего своим изобилием яств стола и прикрикивал на нерасторопных слуг.
Второй брат — Стырь, сидел возле Лагема, потчевал его бродилкой и докучал слишком затянутым рассказом о своем семействе.
— …я в приплоде самый маленький был, да самый шустрый!.. — именно на этом предложении терпение Вертопраха лопнуло.
— Известно ли господину Стырю, что мы находимся здесь по самым срочным и безотлагательным делам? — надменным тоном сообщил он. — Именем советника я прошу вручить мне ключ от казны и письменные принадлежности для того, чтобы я начертал все необходимые пояснения.
Когда пояснение было готово, Вертопрах высушил чернила специальным заклинанием, свернул бересту и аккуратно закрепил личной печатью.
Со скучающим видом Северин смотрел на церемонию поклонов и обменом любезностями, в которых братьям-градоправителям не было равных, и с сожалением думал о недопитом кувшине бродилки.
— Вот так вот! — изрек полный самодовольства наперсник Караггана, когда они покинули дом братьев. — Стоит появиться главному, как работа начинает кипеть и бурлить!
— Зря обольщаешься, — расхохотался Белозор. — Иди, вернись под каким-нибудь предлогом, забытой вещи, например, и полюбуйся на них.
Сбитый с толку Лагем перепоручил пленника стражам и быстрым шагом направился обратно в дом, еще не представляя, что он там увидит.
Стоило визитерам покинуть городскую казну, как оба брата едва не столкнувшись лбами, набросились на свиток, чтобы поскорее оторвать поставленную печать.
— Сколько приписывать, Страшко? — поинтересовался вооруженный пером Стырь, после того как печать поддалась натиску.
— Пиши еще кружок!.. Иди два!
— Так один или два?
