— Он поднял руку на шамана, — промолвил Кайза. — Он оскорбил твою женщину. В его душе не осталось ничего, с чем можно жить дальше. Падаль… — шаман снова плюнул, на сей раз отчетливо в сторону той кровати, под которой валялся мертвец. Но Шуту эти слова все равно не показались достаточно весомым поводом для убийства… Он сокрушенно качнул головой. — Молчи, Зумана! Ты вырос на добрых байках про то, что людей можно исправить! Это не так! Поверь мне. Некоторые уже перешагнули черту, отделяющую их от человечности. Они убили бы тебя. А не тебя, так твою принцессу. И еще потешились бы с ней для начала. А не с ней, так с другой женщиной. Не сегодня, так завтра напоили бы кровью свое грязное оружие.
Шут молчал.
Всех троих обитателей трущоб пришлось вытаскивать на задний двор через черный ход. Хвала богам, к нему вела отдельная лестница, на которую имелся выход прямо из коридора на их этаже. В рассветном тумане глазастый Хирга углядел раннего рыбака, везущего свой товар на рынок. За две серебряных монеты этот хмурый неразговорчивый тип без труда согласился погрузить в свою телегу тела трех пьяных проходимцев и отвезти их как можно дальше. То, что один из них уже мертв, рыбак, кажется, даже не заметил. Или сделал вид. В конце концов, ему вовсе не было дела до каких-то негодяев. Главное, что им руки-ноги посвязали, значит, хлопот не доставят.
— Как это случилось? — спросил Шут, когда телега загрохотала, удаляясь прочь.
— Дверь не была заперта, — коротко ответил Кайза.
— И… ты ничего не почувствовал заранее?
— Нет, — голос шамана звучал не особенно дружелюбно. — Наша беда в том, что мы слишком полагаемся на свое чутье… а оно иногда не успевает проснуться… — Шут понял, что Кайзе стыдно, хотя никто и не думал винить его. — Поймешь как-нибудь. Сам пройдешь через это.
Когда они вернулись в комнату, то застали младенца в громком крике. А Элею — в растерянности.
— Я думаю, он голоден, — сказала она, с тревогой глядя на ребенка.
— Да уж, наверное! — хмыкнул Шут. — Хирга! Слетай на кухню, там, поди, кто-нибудь есть. Попроси бутылку молока. Теплого. Не горячего. Но про мальчишку ничего не говори. Не надо…
— Патрик, а соска? — осторожно заметила Элея.
— Соска-то? Соску мы сейчас сами сделаем! — весело подмигнул он ей и, позаимствовав у дорогой принцессы чистый носовой платок, быстро скрутил их него аккуратный кукиш толщиной в палец. Когда Хирга вернулся с бутылью полной молока, Шут воткнул этот кукиш в узкое горлышко и самолично испытал соску. Молоко сочилось сквозь платок в лучшем виде. — Держи, — он вручил бутылку Элее и довольный стал смотреть, как наоравшийся до красноты Фарр жадно запричмокивал.
— Где ты научился этому, Пат? — удивленно спросила Шута Элея.
— Когда у Далы вторая дочка родилась, я много с ней возился… — она кивнула, но думала уже о чем-то другом.
— Малыш такой худой, — промолвила вдруг. — Эта женщина, вероятно, не всегда имела достаточно денег, чтобы покупать молоко…
— Если она вообще их имела! — фыркнул Шут. Он тоже, хоть и не разглядывал мальчика пристально, но сразу заметил, что тот невелик ростом. Впрочем… Шут списал это на наследные качества…
— Зумана… — Кайзина ладонь легла ему на плечо. — Пойдем-ка… Поговорим.
От этих негромких слов Шуту что-то вдруг стало не по себе. Но он кивнул и послушно последовал за шаманом в коридор.
Когда дверь их комнаты осталась позади, а впереди — только ступени к заднему двору, Кайза спросил тихо, но со сталью в голосе:
— Почему ты лжешь?
— А?.. — Шут растерянно замер.
— Ребенок. Ты выдаешь его за королевского сына. Почему?
— Н-но… Он и есть Руальдов сын.
— Лжешь! — колдун приблизил свое лицо вплотную к Шуту и яростно сверкнул черными глазами: — Зачем, Зумана? Он же твой!
Шут испуганно попятился. Уперся лопатками в стену и прикрыл ресницы.
«Мой? Все-таки мой?!»
— Волосы… — пробормотал он, глядя на шамана загнанным зверем. — У него белые волосы…
— Достались от бабки или деда, — холодно ответил Кайза.
«А и то правда… Ведь такое случается… Как я не подумал?» — Шут никогда не видел своих родителей. Вернее, не видел в сознательном возрасте. Не помнил. Но кто-то из них запросто мог быть беловолосым. Не такая уж это редкость…
И зов крови. В своем изумлении и обиде Шут совсем потерял способность здраво мыслить. Конечно же, мальчишка был его, именно его сыном…
— Кайза! — Шут горячо схватил шамана за плечи. — Это так… Прости, я не мог открыть тебе… Никто не должен знать… Руальд… он не может иметь детей… Нар сказала — только так у нее был шанс подарить ему наследника… — о да, он сам понимал как фальшиво и мерзко звучат эти слова. Нар… хорошо теперь всю вину складывать на нее… Кайза смотрел сурово. Без улыбки. — Но… Но как ты узнал? Увидел, да?..
— Увидел, — обронил шаман. — Едва только ты принес этого младенца сюда.
— Значит, любой видящий тоже поймет… — Шут в отчаянии обхватил голову руками и сел на пол, скорчившись под стеной.
— Если хочешь, мы порвем вашу связь, — услышал он. Вскинул глаза на Кайзу, ища в его словах спасения. — А потом создадим ее для твоего короля.
— Это… это возможно?
— Да… — шаман смотрел сурово и в этот миг как никогда походил на воина. — Это возможно. Но ты должен знать, что подобные деяния — против истинной природы. Совершив подобное, ты возьмешь на себя не только грех перед небесами, но и ответственность перед теми, кого свяжешь. Ребенок — не телега. Отдав его однажды, назад не выкупишь…
Вернувшись в комнату, Шут долго смотрел на Фарра, пытался представить себе, как этот ребенок станет ему чужим.
Он не понимал, откуда в душе такая боль.
Когда мальчик негромко захныкал, вытягивая свои крохотные ручонки, Шут не выдержал и стремительно подхватил его с широкой постели. Прижал к себе, мгновенно сливаясь с этим беззащитным существом… таким маленьким, почему-то таким драгоценным…
«Господи, как же я отдам тебя, Фаре?..»
Но он знал, что отдаст…
Потому что не было другого пути. Не было другого выхода…
К Руальду они в этот день так и не поехали.
Просто тихо покинули «Бешеную собаку» и, наняв небольшой экипаж, перебрались на окраину города. Там Шут с Кайзой оставили ничего не понимающих Элею и Хиргу, а сами, забрав ребенка, отправились туда, где никто не мог бы им помешать.
Шут давно знал это место. Небольшой грот в паре часов езды от Золотой. Со стороны лесной дороги он густо зарос кустарником — никто и не догадается, что там, за живым забором из ветвей, что-то есть. Кайза сердито сыпал ругательствами на своем языке, пока продирались сквозь эту чащу. Но оказавшись под каменными сводами, одобрительно кивнул — хорошее место.
