Дверь открыта, выход свободный, на дворе лёгкий мороз и тонкий слой свежевыпавшего снега, который не надо убирать, так что… Гуляем, браты и сестрёнки!
Мимо надзирательской, по лестнице и через верхний холл проходили с опаской: от перепившихся надзирателей всего ждать можно, да и трезвые они не лучше, но, оказавшись на дворе, на свету, даже солнце показалось, забыли обо всем!
И как все, одурев, опьянев от солнечного морозного простора, бегал и орал, задираясь и отругиваясь, Гаор. Такого счастья он не испытывал никогда. И нет светового круга, чёткой границы, иди куда хочешь. Конечно, не такой он дурак, чтобы соваться к ограде, под пули внешней охраны, или на фасадный двор, где возвышалась видимая даже здесь нарядная ёлка, да и на хрен ему ёлка, на ней ни подарков, ни чего ещё ему не приготовлено, а вот сумасшедший бег по лестнице за девчонками, сорвавшими у него шапку с головы — это другое дело! Они попробовали, когда он их запер на верхней площадке, перекидываться его шапкой, но Гаор, вспомнив волейбольную площадку в училище, перехватил её первым же броском, и теперь уже девчонки с визгом бросились от него вниз по лестнице. Гаор рассмеялся им вслед, сел на стальную трубу ограждения и, оттолкнувшись ногой, заскользил вниз, обогнал и встал перед ними. А когда они попытались обежать его с двух сторон, он, раскинув руки, поймал сразу обеих.
— Рыжий, пусти!
— Рыженький, не надоть!
— А чего не надо? — смеялся Гаор, притискивая их к себе, — попались, так попались!
— А чего на выкуп возьмёшь? — сообразила Аюшка.
— По два поцелуя с каждой!
— А не жирно будет?!
— А у меня рот большой! Целуйте, а то ща вниз перекину!
Аюшка с Вячкой ещё немного побарахтались и повизжали в его руках, потом сдались и поцеловали его с двух сторон в обе щёки, и он их отпустил.
Девчонки с визгом убежали вниз, а Гаор, всё ещё смеясь, спустился уже спокойным шагом, доставая на ходу сигареты. Но сидеть и курить не хотелось, и он сунул пачку обратно.
— Рыжий, стыкнемся? — позвали его.
— А это чего? — поинтересовался Гаор, входя в круг из парней и мужчин.
Оказалось, это выйти в центр круга и, держа руки за спиной, постараться плечом вытолкнуть противника. В училище Гаор занимался и боксом, и борьбой, и рукопашкой, дрался и по правилам, и без правил, это было что-то новенькое, и он с удовольствием постыкался, выбив почти всех своих противников, но, оказавшись против Асила, вылетел с первого же толчка и, поскользнувшись, упал. С необидным гоготом его подняли и поставили на ноги. Булдырь бы, может, и съязвил, но его самого Гаор вытолкнул, а против Асила и впятером не устоять. Недаром Асил!
Ага, и это имя что-то значит — сообразил Гаор. Что у всех рабов клички и имена не различаются, он давно догадался, ещё когда получил в камере своё прозвище, но на незнакомые слова думал, что это просто переврано какое-то слово, а оказывается… ну да, и Дубравка, и ещё… И увидев пристроившегося с сигаретой в безветренном уголке Плешака, подошёл к нему и присел рядом на корточки, достал сигареты.
— Силён ты, паря, — пыхнул дымом Плешак, — в силу войдёшь, всех кидать будешь. На Асила не потянуть тебе, кость тонковата, а так силён.
Гаор счёл момент подходящим.
— А что это? Асил?
— А! Богатырь значит. Мы-то, волохи, говорим велеты, грят, были, тоже, ходили, земля под ними прогибалась. А он, значитца, из криушан, там асилы.
Гаор по возможности незаметно перевёл дыхание. Он получил гораздо больше, чем рассчитывал. Впервые прозвучало странное, но явно название племени. Даже два. Криушане и волохи. А асилы и велеты — богатыри. Но это он обдумает позже, лёжа на койке, над белым листом бумаги. А сейчас…
— Стенку тута не заведёшь, — рассуждал тем временем Плешак, — не дадут. На кулачках тоже… могут прицепиться, не любят они вишь, драк, а кака драка, коль на людях и по правилам. А в посёлке я когда был, и на стенку ходил, и сам на сам бился.
Стенка, сам на сам… варианты кулачного боя? Тоже интересно. И тоже туда же. А сейчас… сейчас вон опять к его шапке подбираются, думают, он не видит. Гаор подпустил девчонок вплотную, делая вид, что занят исключительно куревом. Плешак, тоже всё поняв и сообразив, не мешал ему, благодушно попыхивая сигаретой и тоже не глядя на девчонок. В последний момент Гаор пригнулся и перекатом отлетел в сторону, подшибив девчонок так, что они упали на Плешака.
— А чтоб вас, лягвы пучеглазые! — радостно заорал Плешак, — Вот я вас!
— Ой, дяденька, мы не на тебя! — завизжали девчонки, — нас Рыжий подставил!
— Чего?! — громогласно возмутился вскочивший на ноги Гаор. У него даже сигарета не погасла.
Девчонки воробьями прыснули в стороны, на ходу крича и визжа про рыжего-конопатого.
— Иди, паря, — Плешак даже закашлялся от смеха, — иди, играйся, твоё время сейчас.
Но Гаор и без его советов понимал, что упускать ни доли, ни мгновения этого морозного солнечного дня нельзя. Когда он ещё теперь солнце увидит? Только если опять в поездке, а будет ли она… А вот если…
Он смерил взглядом лестницу, по которой гонялся за Аюшкой и Вячкой, растёр пальцами окурок и легко побежал к лестнице. Если получится… а почему и нет. Перила обледенели в самый раз, наклон крутой, но удержаться не проблема.
Катание на перилах было любимым развлечением в училище. Это запрещалось, пойманные на этом попадали в карцер, но никаких особых помех, вроде перильных шишек или шаров, как он видел в университете, куда его отец однажды отправил за Братцем, никогда не ставили. И с шиком прокатиться по всему коробу, все шесть этажей, лихо отталкиваясь на поворотах ногой, эффектно спрыгивая в конце и с ходу впечатываясь в пол по стойке "смирно", считалось молодечеством и для старших курсантов. Случалось, такой полёт заканчивался стойкой перед сержантом, а значит, и карцером, но что за курсант, коли карцера не нюхал, к "губе" не готовился? А опасность, вполне реальная, не удержать крена, свалиться в лестничный короб и разбиться насмерть, только прибавляла азарта.
Поднявшись наверх, Гаор попробовал на всякий случай крепость перил и немного потёрся о них бедром, проверяя, как будет скользить комбез.
— Рыжий, ты чего? — спросили его шёпотом.
Гаор огляделся и увидел забившуюся в щель под маленьким пандусом-въездом в дверь Кису.
— А ты чего здесь? — ответил он вопросом.
— Мы в прятки играем. А ты?
У Гаора озорно заблестели глаза.
— Хочешь, прокачу?
— Это как? — Киса ещё шире распахнула свои и без того большие глаза, невиданного никогда Гаором ярко-зелёного цвета.
— Вылезай и иди сюда.
Помедлив с мгновение, Киса вылезла из укрытия и подошла к нему.
