По священным законам Империи добыча принадлежала охотнику, если речь, конечно, не шла о браконьерстве на чужих территориях. Поэтому в ответ на требование отдать трофей Ксинг лишь смерил командира гарнизона презрительным взглядом. После длительной торговли, оскорблений и угроз они всё-таки пришли к соглашению. Скелет черепахи ушёл двум мастерам ци, настоящим феям, чьи красоту и надменность алхимик ни капли не преувеличил, а прочная ороговевшая шкура, почему-то исписанная странными и полными ци письменами на неизвестном языке, досталась городской страже в качестве материала для доспехов. За это, помимо денег, Ксинг получил не только помощь в разделке и значительную сумму денег в виде банковской расписки, но и содействие властей со всеми формальностями по открытию ресторана и улаживанию процедур с налогообложением.
Пустой, очищенный от содержимого панцирь Ксинг перетянул к самому берегу, чтобы в любое время иметь хороший вид на океан. Рядом с названием он разместил эмблему Бохая — и вовсе не для того, чтобы воспользоваться славой учителя, наоборот, для прославления его имени здесь, где о «Трёх Ножах» никто и не слышал.
Изначально Ксинг не планировал оставаться здесь надолго. Он собирался просто осмотреться, затем планы изменились, и Ксинг решил побыть здесь до тех пор, пока не вызнает у алхимика самое главное, дополнит своё поварское искусство умением варить зелья и эликсиры, может, узнает пару нюансов создания талисманов.
Но панцирь черепахи, который Ксинг изначально посчитал неплохим способом привлечь клиентов, преподнёс немало сюрпризов. Ци черепахи, неощутимая снаружи, внутри сгущалась так, что подавляла собой любые другие воздействия. Готовить тут и направлять ци оказалось так же трудно, как когда-то таскать огромные камни под ударами негодяя-учителя. И это означало только одно — лучшего места для тренировок как силы ци, так и управления, было не сыскать во всей Империи! Прошло несколько лет, недавно Ксинг отпраздновал круглую дату — полторы дюжины, рубеж, со времени пересечения которого подросток начинал считаться юношей.
Он не только посещал Цая Шаолуна, где учился различным алхимическим премудростям, но и принимал мастера в своём заведении. Тот обожал прикинуться простачком, а когда его начинал задирать какой-то из заезжих моряков, ввязаться в драку, чтобы, пользуясь силой, дарованной ци, хорошенько отмутузить обидчика. Ксинг эти драки никогда не разнимал, лишь требовал переносить за пределы ресторана — сначала просто потому, что это помешало бы обучению у обидчивого алхимика, а потом из-за того, что это оказалось отличным развлечением, привлекающим постоянных посетителей.
Впрочем, отбоя от последних никогда не было и так, ведь Ксинг готовил очень вкусно, а цены не задирал. Он не планировал что-то зарабатывать: просто совершенствовал умения варить зелья, усиливал ци, жадно слушал истории о морских приключениях и тренировался. К его собственному удивлению, денег оставалось поразительно много: моряки, возвращающиеся из многомесячного плавания, любили заказывать не только дорогие блюда, но и крепкий алкоголь. Выпивка оказалась неожиданным дополнением к эликсирам, ведь помимо алхимической печи Ксинг обзавёлся и перегонным кубом, сначала одним маленьким, а затем несколькими большими. И больше всего подобное дополнение ассортимента понравилось самому Цаю Шаолуню, который дал несколько дельных советов по производству новых видов этих «особых зелий».
— …Ксинг, эй, Ксинг! — вырвал его из размышлений чей-то голос.
— Чего? — недовольно буркнул тот.
— Мы тут как раз говорим о «Волосе бессмертия»! — раздался выкрик откуда-то с дальнего столика. — Ну помнишь, когда ты решил отрастить бороду, потом её сбрить, и уронил волосок… Ха-ха-ха-ха!
Ксинг расхохотался вместе с посетителями.
Конечно, никаких волос он никуда не ронял, но бороду отрастить, пользуясь тем, что на лице появилась растительность, всё же попытался. Как оказалось, своя борода — даже хуже, чем срезанная с мертвеца, и колет губы гораздо сильнее. К тому же, растительность на лице у Ксинга росла жидкими клочками, получившаяся бородёнка выглядела очень смешно. И некоторые посетители забыли простую истину: «Не насмехайся над человеком, который готовит тебе еду».
— Что, болваны, — раздался голос Цай Шаолуна, — весело? Скажите спасибо, что это был Ксинг, а не я. У меня бы вы так просто не отделались. Вы бы у меня с отхожего места не вставали не три дня, а месяц. Нет, год! Ладно, Ксинг, налей… А, давай «Волоса», чего уж там!
Ксинг кивнул, заглянул в кладовку, выбрал горшок с нужным напитком и налил в кувшинчик, проследив, чтобы внутрь обязательно попал ком водорослей. Удивительно, но инцидент не только не отпугнул посетителей, даже наоборот. Ну а созданная по этому поводу выпивка с добавлением морских водорослей, действительно напоминающих волосы, пользовалась огромной популярностью.
По дороге назад он бросил взгляд в большое бронзовое зеркало, висевшее на стене. В полутьме от единственного ци-светильника его отражение выглядело гораздо старше. «Я и так хорош!» — вспомнил он цитату Бао Сяо из любимого, такого старого и правильного кристалла. Он мысленно представил рядом со своим отражением образ учителя и вновь улыбнулся. И так хорошее настроение стало ещё лучше: пусть Ксинг не гнался, как многие изнеженные дворцовые лизоблюды, за привлекательной внешностью, но осознавать, насколько учитель, с его отвратительной перекошенной физиономией, остался в этом аспекте далеко позади, было приятно.
— Держите, мастер, — он подставил перед алхимиком кувшинчик и фарфоровую чашку.
— И нам налей! Мы даже за тебя выпьем! — закричал капитан Тай, недавно вернувшийся из плавания.
— За Ксинга! — подхватили посетители.
— За Ксинга Дуо!
— Слава лучшей выпивке на всем побережье!
— Да-да, хвалите меня, — картинно выпятил грудь Ксинг. — Но скидок не будет! Кому нужна дешёвая сливовая бормотуха, тому к тётушке Зу.
— Её дешёвый самогон обходится слишком дорого! — заявил капитан Тай и оскалился щербатым ртом. — Мастер Цай, зря вы ей показали эти ваши алхимические штучки!
— Ты ещё скажи, что вам, идиотам, не нравится! — усмехнулся алхимик.
— В том и дело, что нравится! Выпьешь кувшинчик — и всё нравится, даже сама тётушка Зу. А ведь столько обычного вина или пива простому смертному никогда не выпить!
Снова грянул смех, посыпались солёные шуточки, с тётушки Зу переключились на девочек в её заведении, сошлись во мнении, что друг друга они отлично дополняют — после дешёвого самогона сразу становятся красавицами хоть куда!
Пока посетители болтали, Ксинг вернулся на кухню, подхватил свежую рыбину и кинул на разделочную доску. Проведя рукой по блестящему серебристому боку и выпустив ци, он избавил рыбу от чешуи. Выхватив оба ножа, он мгновенно распластал рыбу вдоль, отделяя хребет. Лезвия ножей мягко засветились, оставшиеся в рыбе кости и внутренности прилипли к ножам, так что Ксинг запросто смахнул их в мусорную корзину и молниеносными движениями ножей превратил рыбу в набор идеально одинаковых кусочков, довольно отметив, насколько всё вышло естественно и гладко.
Концентрация здесь, в куполе панциря, уже не пропадала. Он делал сразу несколько дел — занимался не только готовкой, тренировал силу ци, усиливая разум и память, но и пропускал сквозь все три даньтяня внешнюю энергию, наполняя ею тело и делая её своей. Ксинг мог, конечно, проделывать такое и раньше, но лишь в изобилующем ци месте и без подавляющего внешнего воздействия.
Это ведь не просто укрепить руки и ноги, чтобы прыгать по отвесным скалам либо ходить по воде. Усилий тут требовалось гораздо больше! Увы, до действительно чего-то стоящего Ксингу было далеко, он не достиг даже уровня героев кристаллов — разумеется, тех правильных и настоящих. Чего уж тогда говорить об уровне учителя? Он не отчаивался: дорогу осилит идущий! Упорная улитка… Нет, упорная черепаха обгонит лисицу! Безо всяких там мальков, карпов и водопадов!
