— …дурачьё! Я говорю, не бывает! — вновь на что-то взъелся мастер Цай.
— Но ведь… Ведь было! Прямо тут, в кристалле! Ксинг сам дал посмотреть!
— Ну ты точно идиот! Там всё не по-настоящему! — рассмеялся алхимик. — Поглощать ци природы, да под подавляющим талисманом, при этом сражаться сразу двумя кинжалами, используя техники? Всё это враньё!
Ксинг был полностью согласен. Там действительно всё не по-настоящему. И всё враньё! Он вскинул ножи, лёгкое свечение ци прокатилось по металлу, очищая лезвие, и Ксинг сунул их в обратно в ножны.
— Две хрустящие фуцзяньские булки каждому! — провозгласил громогласно Кривой Зэнжон, вваливаясь в заведение. — Почувствуем себя аристократами!
— Да, я бы аристократочку сжал за ее хрустящие булки!
— А потом тебя самого... сжали бы!
— Болваны, — издал привычный желчный смешок мастер Шаолун, — не знаете своего счастья! Аристократки! Назойливые, как голодные утки! «Ох, алхимия — так интересно! Не покажете ли вашу лабораторию? Только вы и я, моя ступка и ваш пестик!» К демонам их!
— Эй, господин Цай, чего сразу к демонам? Лучше к нам шлите! Покажем и пестик, и гарпун, и мачту!
— Не надо тебе это, Зэнжон, — скривился Шаолун. — У каждой девицы всегда есть толпа родни. Ещё более назойливой!
— Ничего, вот однажды возь... будем проплывать мимо, а там девица одна на острове! Безо всякой родни!
Кривой Зэнжон промышлял пиратством, все об этом знали, но никто не мог или не пытался доказать.
Раздался новый смех, гогот, шлепки друг друга по плечам, выкрики предположений, чем именно расплатилась бы девица за свое спасение.
— Гуляй, братва! — и Зэнжон швырнул мешочек на стойку.
Тот раскрылся, покатились блестящие монеты, разные, не только имперские.
— Спас аристократа? — голос Ксинга заледенел. — А тот сам совал тебе деньги, да?
Смех и разговоры мгновенно прекратились. Посетители переглянулись, некоторые даже вжали головы в шеи. Те времена, когда заезжие моряки пытались указать этому наглому повару его место, давно прошли. По самым что на ни есть естественным причинам.
— Эй, Ксинг, ты чего! Честно заработал! Мы за море ходили, продавали наши железки ихним варварам, они там в цене чудо-оружия ходят. Если бы ты им меч сковал, то сразу смог бы у них остров купить, а и то вовсе непобедимым героем заделаться! — Зэнжон попятился, слегка побледнев. — Ты не обращай внимания, столько времени в море, конечно, парням нужно расслабиться, а русалок в этот раз ни одной не попалось!
Зловещая тишина висела до тех пор, пока Ксинг не кивнул благосклонно в ответ на такое объяснение. Зэнжон облегчённо выдохнул, а ресторан взорвался шумом и выкриками.
— Так вам русалки и дали!
— Русалки! Я вчера такую рыбу поймал, сзади вылитая русалка! Могу продать!
— Зэнжон, для чего тебе русалка? Понюхать, га-га-га, у неё под хвостом?
— Зачем им на дне твои деньги?
— Лучше вымани их на берег!
— Чем их выманишь?
— Булками Ксинга!
Ксинг одарил посетителей благосклонным взглядом и вернулся на кухню. Убрав защитную ци с куска заранее приготовленного теста, он принялся делать фуцзянские булки. Ведь требовалось приготовить две. На каждого.
☯☯☯
В отличие от мастера Бохая, алхимик Шаолун больше всего ценил рецепты своих пилюль и зелий. Делился он ими неохотно, даже самыми простыми. Конечно, за эти годы у Ксинга установились с ним доверенные, почти что дружеские отношения (насколько только это возможно с человеком, обладающим таким скверным характером), но всё равно лишь до определённого предела. Ксинг мог бы его назвать кем угодно — знакомым, источником сведений, даже деловым партнёром, но ни в коем случае не наставником.
Цай Шаолун не особо скрывал способы обработки и комбинаций ингредиентов, за это Ксинг был благодарен. Но когда дело касалось рецептов… Изрядную долю Ксинг узнал, сосредоточившись на потоках ци внутри лаборатории Цая, да покупая в порту свитки, большую часть из которых ждал прямой путь в печь.
К счастью, после битвы с черепахой алхимик пребывал в полной уверенности, что Ксинг культивирует нижний даньтянь. И это являлось истинной правдой, хоть и всего лишь её частью. Общеизвестная истина гласила, что культиваторы воинского даньтяня не способны на серьёзные успехи в алхимии, это значительно снизило подозрения Шаолуна, пусть он и считал Ксинга идиотом, пытающимся проглотить кусок больше собственного рта.
Тихо гудела алхимическая печь, которую вместо редких и очень дорогих дров Бесцветной Липы Ксинг топил с помощью огненной ци. Он сидел за широким столом, заставленном множеством фарфоровых мисочек и пузырьков, и задумчиво помешивал «отвар молодости», как это именовалось в закреплённом в держателе свитке. Неплохая прибыль, приносимая «Под Панцирем», изрядно съедалась свитками с техниками и рецептами различных пилюль и эликсиров, пусть эти затраты и не сравнялись по цене с одним-единственным кристаллом. Ресторан сегодня Ксинг не открывал, чтобы не отвлекаться от важных опытов по алхимии.
— Чего-то не хватает, — задумчиво заметил он, окунув палец и пробуя каплю отвара языком.
Как эти рецепты, так и техники являлись по большей части мусором, обманками, призванными то ли выдурить у доверчивых простофиль последние деньги, то ли запутать и направить в неправильную сторону всех, желающих по ним учиться. Если с рецептами всё было понятно, то что мешает пойти в Имперскую библиотеку, чтобы получить заведомо настоящие, официально проверенные доверенными мастерами методики, Ксинг не знал.
Такое его никогда не останавливало. Заведомую фальшивку он был способен распознать с первого взгляда, а вот те свитки, в которых скрывалась хоть крупица чего-то настоящего, чей смысл исчез, затерявшись при многочисленных пересказываниях и переписываниях — другое дело. Ксинг пробовал рецепты и улучшал их, делал рабочими, и точно так же поступал с техниками. Почти всегда он убеждался, что техника либо выдумана, либо кошмарно неэффективна, что авторы и переписчики утопили настоящее знание под слоями мистической и философской шелухи. Тем не менее, движения и концепции наталкивали его порой на интересные идеи. Он пробовал их, применял к сражению цепом, ножами, гуань дао, мечами и прочими видами оружия, выкованными за эти годы, встраивал в свой боевой стиль. Вернее, в то жалкое недоразумение, названное «боевым стилем», ведь настоящих боевых искусств и техник, в отличие от любого героя настоящего кристалла, Ксинг так и не узнал.
— Ну так чего, мастер? — спросила Сифэн, преданно заглядывая ему в лицо и изгибаясь так, чтобы максимально выпятить немалые дары, которыми её наградили боги. — Получилось? Как и ожидалось от моего почтенного наставника!
Ксинг в раздражении закатил глаза. Не то, чтобы ему не нравилось разговаривать с красотками, но некоторые проявляли настоящее бесстыдство, пытаясь добиться целей любыми методами.
— Сколько раз говорить, я не твой мастер! И что нельзя входить сюда просто так!
Первая наследница Дома Симынь, одного из основных родов Могао, надула прелестные губки, но даже не подумала принимать виноватый вид. В Лунцзы, поблизости от Могао, Ксинг поселился только для того, чтобы иметь доступ к товарам из порта, особенно к редкостям типа свитков, ингредиентов и эликсиров, которые в обычной продаже появлялись редко. И поначалу он не имел выхода, кроме как воспользоваться внезапно образовавшимися связями. А теперь, когда его знала вся округа, когда многие капитаны с радостью выполняли просьбу расспросить знакомых знакомых или шепнуть кому надо словечко, Ксинг просто не мог избавиться от этой целеустремлённой и довольно назойливой девушки.
— Но вы мой мастер! — снова взялась за своё Сифэн. — Я так много узнала от вас, мастер!
Ксинг ни за что не смог бы сказать, что она его не привлекала. Он даже не взялся бы утверждать, что бандитский и бесцеремонный характер не имел какого-то особого шарма. Нет, понятно, с Мэй она не могла сравниться ни красотой, ни внутренней целостностью, ни характером, но какая женщина вообще могла? Ксингу нравилась Сифэн — основная причина, по которой он и терпел её выходки, хотя вся подоплёка такого поведения лежала на поверхности.
