Первый день в новом качестве оставил двойственное впечатление. С одной стороны, быт кое-как начал налаживаться, а с другой, зачем ему это все? Никаких подсказок, да и пресловутого учителя фехтования так и не отыскалось. Однако по здравому рассуждению решил: — «Пусть идет, как идет».
Сам он все одно мирно спит в подвале. Мышей коту в подземелье должно хватить. Коль приспичит, ловить научится.
Вечером, после плотного ужина, хозяин заглянул в каморку, где разместился постоялец. Вопреки опасениям малопьющего путешественника без бутылки. Да и вообще, прикончив вторую бутылку, Берт успокоился и к спиртному больше не притрагивался.
— Разговор у меня к тебе есть. — Начал хозяин, устроившись на скамеечке. — Непонятен ты мне. Вот что… А это плохо. Сперва думал из благородных, которые дурью маются, приключений ищут, да присмотрелся, вижу — не похож. Был грех, решил — шпион Гвардарийский, тоже не сходится. Нашли бы уж кого получше, ежели на то пошло. Вот и помыслил я, деньги, оно конечно… вещь нужная, да только… — Он не закончил, давая собеседнику возможность додумать самому.
— А ты сам прост ли, хозяин? — Отозвался Ильин, раздумывая, как вывернуться из ситуации. — Лавочник, а со шпагой обходишься, будьте нате. — Андрей, не давая ответить, продолжил. — Знаю, сказал, был, дескать, в служивых. Да только человек ты, вижу, простой, не из дворян, а выучка у тебя не простолюдина.
— Вот уж чего простого… — Не повелся на отвлекающий маневр хозяин. — Давай так. Правду на правду?
— А коль совру? — Отозвался Андрей.
— Соврешь, бог тебе судья, правду скажешь, господь свидетель. Да и я уже долгонько по земле хаживаю. Отличить сумею.
— Вот то-то и оно, что правду, если сказать, решишь, сумасшедший. Извини, не могу. — Решился король.
— Жаль… — Вздохнул сапожник. — Твое право. Скажи только, нет за тобой нечисти какой, или греха большого?
— Клянусь, не преступник, а в остальном, как сказать. Вот тех троих положил, закон нарушил.
— Ежели в схватке — это не грех. — Убежденно заявил лавочник. — Вот ты спросил, почему я в лавке сижу? Хоть и не стал ты откровенничать, все же отвечу. Служил у старого короля еще в полку. А как пенсион выслужил, сюда к морю подался, да кто мог знать, что Аль Гард земли отобьет. А теперь куда денешься, только эта лавка и осталась. Пенсию то за чужую службу мне кто заплатит?
— Послушай. — Ильин заинтересованно подвинулся к хозяину. — Так ты, значит, отца нынешнего короля в живых застал?
— Застал, как не застать. Только какой он этому, как его… Андриусу отец? Не было у короля детей, это уж точно. Да… Серьезный был король, не чета нынешнему. Он бы наш край так запросто врагу не отдал.
Пренебрежение слегка покоробило, но Андрей решил не подавать виду и спросил. — Как ты сумел шпагу освоить? Не солдатское ведь оружие.
— Как, как? Король покойный страсть как любил фехтовать, вот у него в охране лучшие были. Сам учил. А он в том толк знал. — Отозвался ветеран.
— Значит, не скажешь, кто таков? — Поинтересовался Берт. — Ну, твое дело.
Андрей хмыкнул. — Прав ты, какой я вельможа? Да и не бродяга. Тут все куда сложнее. Так скажу. — Законы изучал, право, а нынче вот в бега подался. Не по своей воле. Противнику, а он куда как силен, на мозоль наступил, вот и вышло, что спасаться пришлось.
— Из ученых? — Недоверчиво усмехнулся сапожник. — На себя глянь. С такой рожей только в крючкотворах штаны и протирать. Да и ухватки у тебя есть. — Не по нашему, но — учен.
— Экий ты, Фома неверующий. — Андрей, не зная, как и подтвердить свой статус, произнес вдруг врезавшуюся в память фразу. В исходном ее варианте.
— Чего? — Вскинул голову собеседник. — Это древний язык. — Отозвался Ильин. — Значит примерно, что судить каждый должен в меру своего разумения. Не слыхал?
— Разумения? — Повторил Берт. — Что-то… Нет, не помню… Ладно, спать пора, завтра вставать то рано. — Он попрощался и тихонько притворил за собой двери.
Андрей улегся на узенькую кровать и задумался. — «Что-то ему было в этой истории непонятно. А вот что?»
Однако более к скользкой теме хозяин не возвращался. Получив свои деньги, к слову сказать, почти все, что смог выгрести Андрей из трофейного кошелька, супруга лавочника успокоилась, а сам он смог без помех заниматься шитьем обуви, упряжи и прочих нужных в хозяйстве вещей. Андрей, которому работа в мастерской уже несколько наскучила, вынужденно признал, что неделя нудных занятий с шилом и дратвой укрепила кисть куда лучше всяких упражнений. Наконец учитель словно проснулся и перешел к практике. И вновь, вместо разучивания перемещений, ударов и уходов, он заставил ученика просто уклоняться. Дав обучаемому клинок, в другую руку сунул наполненный вином кубок. — Главное, не разлить. — Коротко проинформировал воспитатель. — А я, уж извини, буду стараться тебе в этом помешать.
Занятия он проводил по вечерам, а днем подмастерье усердно шил толстую кожу.
— Ну не знаю, каким меня обучат хитростям. — Усмехнулся Андрей, но вот профессию, точно, получу.
Понемногу он начал разбираться в тонкостях шорного ремесла. Смутило лишь одно. Почти полное отсутствие заказчиков. «Работать в склад. Что можно придумать более бессмысленное?» — Удивился как-то помощник и спросил у сосредоточенно выкраивающего сложную деталь мастера. — Что за причина столь плохой торговли?
Берт отложил острый нож. — Аль Гард наша причина. Все оттого, что подати дерет в три шкуры. Да наместники его…
Андрей глянул на стоящие в ряд сапоги. — А зачем тогда?
— Да чтоб, когда срок платить придет, можно было товаром отдать. Хоть в полцены, да возьмут.
— Это хитро. Выходит, «за спасибо» работаете?
— Выходит. — С горечью отозвался мастер. — А куда деться?
— И что, у других так же? Портные, там, скобянщики…
— Про других я говорить не стану, сам, коли ум есть, дойдешь. Кому тут покупать? Дворяне все Аль Гардовы, им куда проще в самой метрополии все купить. Там и льготы и цена меньше. А местные, если иной день кусок хлеба взять не на что, им и без обуви можно перемочься…
— Да, хреново. — Пробормотал Андреас. — Так, ежели все столь плохо, почему народ молчит? — Поинтересовался он.
Кларс терпеливо покачал головой и разъяснил, словно ребенку. — А что против армии поделать? Вдоль границ корпус стражи стоит, да в городах гарнизоны. Только что, сразу в порошок размажут.
— Значит, говоришь, Аль Гард местному народу по душе… — Протянул Андрей задумчиво. — И добавил, вспомнив у Высоцкого, — …А там, на четверть бывший наш народ…
