Вове надоело сидеть, надо размять ноги… он встает, ходит туда-сюда, он не видит преграды, но она всегда появляется у него на пути, и надо поворачивать обратно… так-так-так… сос-на… о-о-о, опять пришли… зачем его ведут? Да сколько ж можно его трогать, как он устал от них…
Фр, фрр… и-и-иифр! Вова трясет головой. Он подражает другому большому, которое фыркает. Как хорошо! Оно везет его, а он лежит на сене, смотрит на небо… се-но…се-но… так хорошо пахнет… только светоч опять спрятался, ушел в это… это… почему надо прятаться? Так хорошо, когда он на небе, сразу такая радость… Он теплый. Он маленький… Све-точ, све-точ… све-точ-ла-зарь-све-точ-ла-зарь… Вова видит светоч сквозь белое, так на него можно смотреть, даже не щурясь… ну что еще? Куда его тянет большой?
Вова и большой идут теперь ногами, хрус-хряст, хрус-хряст… ходить хорошо, особенно если нет преград и за ногу не привязали… большой впереди, расчищает дорогу от веток и все время оглядывается…
Теодопулос ведет Вову поближе к людям, авось подберут, пожалеют… Три месяца лазариты продержали Владимира, и никаких улучшений… скоро начнет холодать, а он в доме не может, воет и бьется головой… может лекарства какие бывают, чтоб не так бился. Да и чужой он им, о-хо-хох… вот беда, Елена так голосила… а что поделаешь, если он никак не приходит в себя, бедолага…
Све-точ… све-точ… ла-а-азарь….Вова весь наполнен светом, и он наконец-то один… маленькие летают и прыгают вокруг, стрррр-тртрр… зззжжжжж…. стрстрсстр….некоторые даже сидят прямо на Вове. Другие маленькие. Там, внизу, есть большие, там есть это… откуда выносят еда и где так тесно, так неприятно и светоч не видно, он не любит… Но еда не несут почему-то. Хочется еда, чтобы можно глотать…
Вова оглядывается — никто не подходит к нему, странно… они что, не видят, что он тут сидит? Светоч не печет кожу и чтобы посмотреть на него, уже не надо задирать голову, и не щипет глаза… ну да, светоч прямо перед ним. Почему нет еда?! Вова обеспокоен, он изо всех сил раздувает щеки и ждет… теперь он стал больше, они должны его заметить! Когда уходит светоч и на небе появляются маленькие, которые не летают, он должен лежать там на мягком… почему его забыли? Маленькие стоят и даже не шевелятся, ну может быть совсем чуть-чуть… но они такие красивые, он любит их, когда он лежит на мягком, у него внутри происходиттакое урр… уурррч… он слушает эти свои звуки, и волны идут прямо с неба, закрывают ему глаза, а маленькие все наверху видны сквозь волны, так бывает хорошо… а сейчас внутри плохо! Почему они не идут?! Он не любит еда, кричит, плюется, иногда делает тюль-тюль-тюль… или вертит головой быстро-быстро, чтобы они отстали… зато потом сразу хорошо, он любит это уурррч… что же происходит, как же так?!
Вове надо к большим, он поднимается, ай-я-яй… волны бъются, толкаются, мешают нормально идти… о, что он видит! Совсем рядом ходят большие с хвостом, такие не носят еда, но пусть позовут тех других! Ммм…уммммыы… А-а-а-а! — Вова бежит к ним, скорей, скорей, как заплетаются ноги… аммм-ыыыуу… он хватает большого за хвост, помоги, помоги!
Вова получает копытом в затылок, падает…
Над Вовой ночь — черная чаша усыпана звездами, и даже есть млечный путь… А в голове у Вовы ясно, как днем, светло и празднично… хотя немного побаливает. Вова лежит на лугу, кони ушли… он не помнит коней, не помнит удара, он улыбается. Бляя-аа… какая же благодать… поскорей бы рассвет, ведь ему надо к людям… Вова знает — его послал Светоч-Лазарь, чтобы он всем рассказал эту весть… весть… да, у него есть благая весть, Благавесть! Он Лазарь Четверодневный, Светоч-Лазарь… да нет, что это он… какой он Светоч-Лазарь?! Он же его посланец… Светоч высоко и не может спуститься, поэтому он послал Вову. Светоч-Лазарь главный на небе, а Вова тут, на земле… его будут слушаться, поклоняться ему, потому что он один знает, как надо, а они нет… а он будет всех любить, даже плохих, и они станут хорошими, если будут делать, как он скажет… Вова им объяснит, что надо снести все дома, посносить их на хуй, чтобы не было никаких крыш, в натуре, только небо…
Вова встречает рассвет, Светоч-Лазарь… ооооо!!! Царь всей земли! Как медленно и величаво он всходит… он приветствует своего посланника Вову! Улю-лю-лю-люуууу!! Вова машет Светочу руками, прыгает на лугу… Все лежат под ужасными крышами, не видят Светоч, вот козлы же, бля, несчастные… ну как можно быть такими уродами? И вдруг какие-то звуки, длинные такие, тягучие… они стелятся по влажной траве, прямо дрожь во всем теле. А за ними посыпались другие — быстрые и перекатистые, что-то очень знакомое, что-то… Вова вспомнил! Колокольный звон! Так звонят в церквах, там молятся Богу… Богу?! Но это же смешно, где там Бог?! Смешно, смешно, он смеется, о-ха-ха! Как же они ошибаются… там внутри душно, ужасно муторно, пахнет чем-то таким… сладко пахнет, воздуха нет. И еще горят эти, как их… и дым, и какие-то скатерти… зачем они это? Вова не помнит… может быть думают, что это горит Бог? Ошибаются, ошибаются! Светоч-Лазарь дает им огонь, все им дает, а как же… но эти их маленькие огонечки не Бог! Бог — это Светоч-Лазарь, да, так его звать, и он один, он главнее всех, он на небе! Во веки веков! И это… Лазарьвышелизпещерыобвитый погребальнымипеленамилицоегобылообвязаноплатком….главные монастырикипраставроуникиккосагиоснагоревпредместьяхпафоса… Развяжите его, пусть идет!.. что это с ним, Вова сам уже не понимает, что говорит… а, Лазарь! И Вова его посланец… Эти церкви тоже надо разрушить, чтобы камня на камне… эх, бедные вы люди… Вова идет на колокольный звон, уже виднеются купола… туда, туда, а Светоч-то! Встал прямехонько над ихней церквью, он следит, чтобы Вова все делал правильно…
Вова входит под крышу, темно, жуть… ага, этот запах… Внутри так тихо и тяжело, как они тут могут находиться… но людей немного… один мужик напялил длинное платье и заунывно поет, седая борода торчком… старухи стоят на коленях и тюкаются то и дело головами в пол… душно, гадко… от спертого воздуха сразу так ноет голова, как же он будет… а! Надо выманить их отсюда наружу! А это что еще там…а-а-а-ааа!! Вова не может сдержать крик, так ему страшно. Горячий пот по спине, Вова закрывает лицо ладонями, страшно, страшно! Там прибит голый человек, худущий, перекрученный, весь в каплях крови, голова безжизненно висит… что они сделали, зачем?!
Вова бежит вон из церкви, скорей, скорей на воздух! Фу… как же он устал кричать, там колодец, он хочет пить…
Вова жадно пьет из ведра, вода тухловатая, теплая, но ничего… видит — к нему приближаются люди, ага, сами идут, хорошо… впереди тот бородатый в длинном платье, как женщина прямо… а пузо-то отрастил, еле ходит… остальные держатся подальше, ишь, сами вышли, это Светоч ему помог, не иначе…
