— Да я смогу сражаться. Я пробовал с палкой — всё нормально будет!
— Арвинг, с какой ещё палкой?
— Ну, я к тому, что можно ведь и не этим мечом мне сражаться? Или нет?
— В сущности можно. — Семангелоф дал всем знак, чтоб утихомирились. — Продолжай.
— Так вот, а может, с копьём выйду? Я им не хуже, чем с мечом-то, дружу.
— Кто его мать? — Подал голос Варгус.
— Валькирия из рода Хильд.
— Хо! Да у него обращение с копьём в крови! Должно получиться. — Берсерк вышел на середину. — Арвинг, у тебя будет самое лучшее копьё — Гонгнарр!
— Похоже на Гунгнир. — Проговорил Шекспир тихо, но Варгус услышал.
— Вам несвойственен наш говор, вот и исковеркали.
— Так что, оно существовало?! И Один тоже? — Проснулся Вихрь.
— Ходден — великий берсерк, живший задолго до нынешних Хранителей.
— И до нас тоже. — Ввернул Сеной.
— От темы не уходите! — Воззвал Лужецкий.
— Верно. — Вернулся в реальность Варгус. — Тебе в бой дадут Гонгнарр, и сила родов берсерков будет с тобой.
— А ещё литр обезболивающего. — Впервые подал голос Морев, и так уж случилось, что именно этой фразой дебаты завершились, утонув в хохоте, который начал сам виновник, а после подключились остальные. И как-то шутками и прибаутками локализовался пожар столь раскалённого жаркого совещания.
Арвинг сидел на скамейке в парке на Крестовском.
Два дня оставалось до начала непонятно чего, а его больше всего заботило то, что в руке у него трость и нога постоянно болит. Шутка Морева про литр обезболивающего сейчас не кажется уже столь смешной. Совсем наоборот.
Интересно вообще, когда он сам придёт. С утра позвонил и своим спокойным капитанским голосом предложил встретиться. И всё бы ничего, так здесь — в парке. Обычно все встречи происходили массово и если не на какой-нибудь законспирированной базе, то, скорее всего, в «ЦПД». А тут парк…
Ну а почему бы, собственно, и нет?
Погода располагала. По небу мерно двигались редкие облака, ветра почти не было — его едва хватало, чтобы шелестеть листьями на деревьях. Слегка парило. Как обычно замечают друзья по несчастью в таких ситуациях, Вихрь особенно часто, «верная примета» — будет дождь. Как выяснилось, так приговаривал Анхель, их учитель и наставник. Они упорно не называют его Люцифером, хотя те же Сеной с Семангелофом называли его исключительно так. Зверь назвала его лишь однажды настоящим именем, а потом задумалась и поправила себя. После, такого не случалось. Забавная троица, если рассудить. Седой так просто гордится тем, что знаком с ними. Говорит, что они настоящие воины и таких в настоящее время больше не существует.
А вот сам Арвинг считает их не более чем заигравшимися в войну детьми-переростками. Теми, кому всегда хотелось убивать, но только их сдерживали разные нормы, законы и прочее. А потом появился в их жизни наставник — Несущий свет, который освободил их, научил и спустил с цепи. Их рассказы о тех днях перенасыщены кровавыми подробностями о том, как всё было. О том, как гибли их друзья. О том, как в первый же день погиб Федька, которого они иначе как Депп не называют. Порой есть ощущение, что они настоящих имён и не знают. Позывные стали для них всем…
Седой с ними как-то раз целый день просидел — разговаривали за жизнь. Потом все четверо ходили как в воду опущенные. Менялись ощущениями от переделок, в которых оказывались. Романтики…
По асфальтовой дорожке послышались определённо отточенные строевой подготовкой шаги. Арвинг повернул голову, всё верно — Цепеш идёт. Пожалуй, эта кличка Владу шла. Он и сам её одобрял, напоминая всем, что он порой суров, но так ведь и справедлив. Частенько шутил после этого, что будет за неповиновения на кол сажать.
Морев подсел, они поздоровались.
— Как дела?
— Ровно, как и вчера. Что за срочность?
— Да не, Арви, всё нормально. Просто решил поговорить наедине, ну и так сказать, в непринуждённой обстановке.
— Что за разговор? Напутствовать будешь?
— А есть смысл зачитать тебе пару страниц заготовленного текста в стиле Байрона?
— Не думаю, что знаю стиль Байрона.
— Беда всей молодёжи. Ну да ладно. Я на самом деле просто пообщаться хотел. В преддверии, так сказать.
— Я в норме, Влад. Нога болит — это да. Но уверен, что копьём всё сделаю на отлично.
— А попробовать для начала не хочешь?
— Ты же знаешь, Сеной сказал, что нормальное копьё мы разве что в музее сыщем.
— Есть пара отличных, как мне кажется, копий.
Арвинг посмотрел на Морева, тот как-то странно улыбался.
— Твоя мать арендовала помещение, там сделала себе кузню — что-то вроде этого. Там мы нашли их.
— Покажи!
— Пойдём. — Арвинг встал и сделал несколько неуверенных шагов. — Ох, плох ты, братец.
— Погоди, засиделся — сейчас разойдётся.
После нога действительно перестала саднить, а подходя к внедорожнику капитана, Арвинг почти перестал опираться на трость.
Ехать на машине пришлось довольно долго. Кузня оказалась не очень далеко от квартиры Арвинга и его матери. Буквально в паре кварталов.
— Мы ничего изымать не стали за ненадобностью. Ну, сам понимаешь — зачем нам эти копья или ножи, если ими никто не убит, а лишние улики, которые ещё подумай, как подшить, тоже не нужны. Потому опечатали и забыли.
— Странно, что Семангелоф ни слова не сказал. Эти всё ж знают.
— Да, они спрашивали. Кстати, я им тогда сказал, что, мол, да — есть такое. На том разговор закончился.
Поддев маленьким складным ножом печать, Морев ловко её срезал. Покопался в бардачке, нашёл ключ от замка, и они вошли внутрь. Там была обычная вполне кузня. Скромная, явно не ориентированная на массовое изготовление оружия или чего иного.
Всё было накрыто брезентовой тканью, хотя за год пыли тут почти не скопилось.
— Вот тут всё добро, что твоя мать сделала.
Морев откинул брезент со стола и там, помимо двух копий, находились ещё пяток кинжалов разного размера, какие-то странные приспособления, которыми тоже явно можно наносить увечья, и что-то вроде перчаток с огромными железными когтями.
— Ну, мам, ты даёшь… — Прошептал Арвинг.
— Осин сказал, что сделано всё мастерски. Он, правда, не в курсе, что вот это за прибамбасы, но, думаю, что Сеной тут сгодится лучше.
Взяв копьё в руку, Арвинг не сомневался ни секунды, что именно с ним он пойдёт в бой. Пусть берсерки и пообещали своё легендарное орудие, но у Мессии не возникло и доли сомнения, что это копьё мать делала ему. Она знала, что что-то будет и подготовилась.
