Я развожу в стороны руки и делаю вид, что пытаюсь обхватить шар. Вроде терпимо. Но, естественно, одному мне это проделать не удастся — диаметр шара больше метра, тут нужно вдвоем…
В этот миг низкий гул прорезает несколько резких и бьющих по нервам звуков. Словно кто-то громко щелкает кнутом. Я вздрагиваю и смотрю на Йорку. Она уже успокоилась. Ну и хорошо. Не хочу в наши последние минуты видеть ее слезы.
— Давай быстрее! — сердито кричу я ей. — А то сейчас как рванет!…
— Не спеши, — усмехается Йорка. — Мы с тобой всегда на тот свет успеем!
Она подходит к шару и становится напротив меня. Низкий гудящий звук все нарастает. Йорка смотрит мне в глаза, снова усмехается и протягивает мне руки. Мы крепко беремся за руки, заключая светящийся шар в кольцо. Словно хоровод водить собираемся, думаю я. Йорке приходит на ум то же сравнение. Потому что она вдруг весело произносит;
— В лесу родилась елочка, в лесу она росла!…
— Только Деда Мороза не хватает, — соглашаюсь я. — И Снегурочки тоже.
— Помер наш Дед Мороз, — просто говорит Йорка. — Жалко Гилэйна. А насчет этой твоей Снегурочки… Скажи честно, Оке, ты с ней спал?
— Не успел, — шучу я.
— Но хотел?
Я пожимаю плечами.
— Давно уже предпочитаю не иметь дела со смертными женщинами, Йорка! Привязываешься к ним, а потом… они умирают…
— А не надо привязываться! — весело советует она. — Трахнул пару раз, и — все!!!
— Я так не могу, — признаюсь я. — И потом, твой светлый образ долго бы стоял перед моими глазами немым укором!
— Вот уж никогда бы не подумала, что мой образ может быть немым!
— Это точно! — соглашаюсь я. — Но «болтливый укор» — это звучит не так красиво.
— Вот интересно, если бы ты ее трахнул, тебе бы она понравилась или нет?
— Не знаю. Не люблю обсуждать подобные дела.
— А что ты любишь?
— Не ЧТО, а КОГО! Тебя.
— Так я тебе и поверила! — смеется Йорка.
Она хочет сказать еще что-то, но нарастающий низкий гул наваливается на нас, словно ворох разогретой ваты. Я вижу, как Йорка силится что-то произнести, как шевелятся ее губы, но ничего уже не слышно — все заполнил собой этот низкий гул. Йорка понимает, что говорить бесполезно, сердито дергает плечиком, и я ощущаю пожатие ее руки.
Шар принимается пульсировать. Его поверхность покрывается рябью, словно море во время дождя. Свет, излучаемый им, разгорается, и шар начинает увеличиваться в размерах. Я понимаю, что скоро он перестанет помещаться в пространстве, ограниченном нашими руками. Хочу спросить Йорку, что она думает по этому поводу, но потом решаю этого не делать. К чему?!
Да и вообще — стоит ли нам с ней сейчас разговаривать?! Ну что мы сейчас можем сказать друг другу? Начнем успокаивать и поддерживать словами: она меня, а я ее. Причем оба будем знать, что это все неправда. Глупо.
Золотистый свет становится все ярче. Огненная сфера расширяется, и края ее уже касаются наших с Йоркой рук. Я удивляюсь тому, что совершенно не чувствую обжигающего жара. Наоборот, кожу словно бы обдувает легкий и прохладный ветерок.
Я смотрю на Йорку, и наши глаза встречаются. Она улыбается мне. Я отвечаю ей улыбкой, хочу сказать, что, может быть, все обойдется, но губы не слушаются меня. Мне не удается издать ни звука.
Золотистая сфера продолжает расширяться и уже поглотила нас целиком. Вокруг ничего не видно, кроме переливающегося всеми красками тумана. Но я вижу лицо Йорки. Мы смотрим друг на друга, потому что больше нам смотреть не на что. А еще потому, что мы очень устали и оба понимаем, что друг без друга нам не прожить. Мы не отводим глаз и по-прежнему стоим, крепко взявшись за руки.
Я смотрю Йорке в глаза, словно хочу запомнить ее взгляд навсегда. Она — тоже.
Мы просто стоим и смотрим. Долго-долго. До тех пор, пока вокруг не ста…
«…постановить следующее:
1. Совет по работе над параллельными мирами считает, что цивилизация Межгорья достигла необходимого уровня развития для того, чтобы контроль над ней уже не являлся необходимым.
2. Совет по работе над параллельными мирами считает, что хотя методы, использовавшиеся при этом цивилизацией Межгорья (магия, транспортировка разнообразных существ и предметов по различным временным векторам и т.д.), идут вразрез с принятыми Советом решениями, результат следует считать удовлетворительным, поскольку данные методы больше не смогут применяться в Межгорье.
3. Ввиду успешного завершения поставленной перед ним задачи Совет по работе над параллельными мирами прекращает свою работу над цивилизацией Межгорья и принимает решение о самостоятельном дальнейшем развитии данной цивилизации…
(Из протокола постановления Совета по работе над параллельными мирами)
«Константин Владимирович! Обещание-то свое забыл али как? Ежели объявишься да прочтешь это, загляни ко мне в гости, коль время будет. Поболтаем о жизни. А то скучно здесь одному. С уважением
Тимофей Митрофанович»,
(Надпись на скале возле одной из пещер в Сиузских горах)
«… И сказали тогда Бессмертные Боги Оке и Йорка: „Погиб злобный Каараар! И нет его больше в Межгорье! И сделали это Мы, Бессмертные Боги! И люди обретут теперь безопасность. Ибо нет больше Каараара, возжелавшего стать Богом и сравняться с Нами, Бессмертными! Но обретут ли люди покой? И не придет ли новый колдун, который пожелает править ими? Что пользы людям, если живут они, не зная покоя?!“
И сказали Бессмертные Боги Оке и Йорка: «Мы знаем это, и Мы обрели покой, ибо мир этот — Наш мир! И если придет новый колдун, то не станет этого мира! Не должно быть больше магов в Межгорье! Ибо это нехорошо!
И не будет больше в Межгорье магов! И станем Мы карать каждого, кто попытается приоткрыть дверь в неведомое! Ибо вы — люди, и жить должны, как люди!»
И сказали Бессмертные Боги: «Да будет так!!!»
И стало так, как они сказали!
И вспыхнули души Бессмертных Богов Оке и Йорки. И обратились в огненный шар, расположенный на самом верху самой высокой башни на острове Талод. И назвали люди башню эту Неугасимым Маяком, ибо светит он всему миру день и ночь и не погаснет вовеки. И сила от Неугасимого Маяка потекла ко всем людям.
И каждый человек теперь может быть спокоен за то, что не объявится вновь маг, могущий погубить этот мир. А Бессмертный Бог Оке и Бессмертная Богиня Йорка и по сей день следят с вершины Неугасимого Маяка за миром, созданным благодаря их божественной воле. Любуются красотой своего мира и постоянством его. И так будет всегда, до скончания века. Ибо Бессмертные Боги — бессмертны! И знают они, что это хорошо! Но хорошо ли это?..»
