Солнце умыв, смоет следы…
Словно услышав призыв присоединиться, в круг выходят новые танцующие. Такие же ведьмы, как главная (на этот танец) троица. Все наизусть знают эту песню, но звучат лишь три голоса — никто не споет лучше, чем Даша, Красимира и Зарейна.
Не погиб к жестокой сече, не умерил пылкий нрав.
По углам расставлю свечи, набросаю пряных трав.
Нанизав на паутинку, заплету себе в косу
И соленую слезинку, и медвяную росу
Не достану в этот вечер алый бархат и сафьян
Босиком пойду навстречу, распоясав сарафан
Ой, да целомудренней и краше не отыщешь — выбирай
Эту огненную чашу, пусть прольется через край…
Пей допьяна и мысли долой!
Все имена рассыплю золой!
Только одно — все ярче горит,
Пей допьяна до самой зари!
В небо гулять выйдет заря,
Огненный пыл нового дня.
Видишь, опять свечи горят.
Если забыл — вспомни меня!
Если забыл…
Разгораются поленья, зелье пенится, кипит
Верю, скоро в отдаленье я услышу стук копыт!
Ветер в комнату ворвется, душу скомкает испуг…
На осколки разобьется чашка, выскользнув из рук…
На этих словах Красимира ненадолго замолчала и замерла, оглядываясь по сторонам, словно кого-то искала. Найдя глазами Моренто, сестренка улыбнулась и протянула руки в его сторону, приглашая в танец. Один-единственный мужчина из всех собравшихся, кого приглашают в круг на эту песню.
Когда колдун вышел в круг, песня продолжилась:
Тихо скрипнет половица, кошка выгнется дугой…
Заходи в мою светлицу, гость желанный, дорогой!
Ой, да на высоком на пороге неприкаянный не стой
Ой, да поднесу тебе с дороги медовухи золотой…
Пей допьяна и мысли долой!
Все имена рассыплю золой!
Только одно — все ярче горит,
Пей допьяна до самой зари!
Имя шептал…
И не спеша…
Из дому прочь…
Вышел во двор…
Жадно глотал…
Там из ковша…
Летнюю ночь…
Неба простор… [7]
Последний куплет — как шепот, как молитва. Голоса завораживали. Замедляющийся танец, который ни чуть не был похож на то безумие, что было, когда пел Митя, заставлял восторженно притаиться тех, кто наблюдал за ним. Отсветы играли на лицах и телах танцующих девушек, также не обходя своим вниманием и Моренто, которого они "очаровывали"… Эту красоту невозможно передать словами.
Заканчивала песню тетя Зарейна. Когда она замолчала, замолкла и музыка, замерли танцующие, словно время замерло вместе с ней. От этого чувства перехватило дух…
А затем все покинули круг, возвращаясь к остальным и счастливо улыбаясь. Осталась только Даша, которая лукаво поглядывала в мою сторону. Нет, только не говорите мне, что она…
Но именно это сказала заигравшая музыка. Неужели сестренке так нравится мне напоминать обо всем?..
Эта песня и танец были для одного актера. Сначала. И Даша была одна. Она замерла, прикрыв глаза и вслушиваясь в музыку, словно сливаясь с ней. Сначала звучали какие-то ударные, вроде тамтамов, отбивая ритм сердца. Затем зазвучали струнные. Вмести с ними Даша сделала первое легкое движение, начиная танец. Изящно изгибаясь, она начала петь:
Ведьмино счастье — не верить фразам,
Не знать отказа и середин.
Ведьмино счастье — забывший разум,
Упавший наземь, еще один.
Ведьмино счастье — с ветрами слиться,
Свободу-птицу в себя впустить.
Ведьмино счастье — до смерти биться
И возродиться, и отомстить.
А когда догорит закат —
Взвиться в небо, спуститься в ад.
А когда полыхнёт рассвет —
Раствориться в теченье лет.
И умыться ночной росой,
И ступая ногой босой
По земле, что впитала кровь,
Ведьмин танец исполнить вновь.
Сестра танцует так, словно училась этому всю свою жизнь, с самого младенчества. Хотя все мы знаем, что это не так. Просто ее стихия — огонь. А огонь не живет без движения. И Даша, подчиняясь его воли, изгибается, припадает к земле, встает снова… И в то же время она продолжает петь. Громко, с чувством, ни разу не сбившись с ноты или ритма. Ведьмин танец…
Закружившую безумием,
Обрубающую связи,
Заставляющую биться
В опьяняющем экстазе,
Разрывающую души
На бесчисленные части,
Пляску жизни, пляску смерти —
Пляску ведьминого счастья!
Ведьмино счастье — сорвать засовы,
Разбить оковы, поймать прибой.
Ведьмино счастье… ты слышишь? Снова
Подруги-совы зовут с собой!
На этом месте сестра замирает и смотрит на меня, словно обращается ко мне и только ко мне. Это длится не более секунды, но я понимаю, что на этот раз мне своей участи тоже не избежать. Кое-кто тоже это знает, и уже без приглашения выходит из толпы собравшихся. Даша подбежала ко мне, схватила за руку и вытянула в круг…
На середине куплета она толкает меня в сторону Лиона, заставляя тоже включиться в танец…
Ведьмино счастье — кровавым пиром,
Глазницам-дырам огнём гореть.
Ведьмино счастье — любить вампира
И целым миром одной владеть.
И услышит закат рябой
Одиночества ведьмы вой.
Вечность боли и красоты —
Счастье ведьмы познаешь ты…
Оказавшись в кругу, уже не сопротивлялась. Хотите, чтобы я станцевала? Что ж, как хотите. В конце концов, я дочь ведьмы или где? И, коварно ухмыльнувшись, я приблизилась к Лиону. Ведь этот танец для нас двоих…
Рассыпая безумный смех,
Совершишь первородный грех,
А увидишь, что смотрит Бог —
Превратишься в незримый вздох.
В незримый вздох…
И умчишься от сомнений,
От земного притяжения,
Унесёшься за пределы,
Принимая отторжение.
Унесёшься за пределы,
Недоступна высшей власти,
В вихре жизни, в вихре смерти —
В вихре ведьминого счастья! [8]
Песня закончилась так резко, что я даже не успела сообразить. На последней ноте Лион притянул меня к себе и прижал к груди, довольно улыбаясь и тяжело дыша. Я улыбнулась в ответ, также пытаясь отдышаться и немного остыть. Хотя, стоп. Зачем? Раз меня сюда вытянули…
Подняв голову с груди Лиона, я попыталась найти взглядом хоть кого-нибудь из наших музыкантов. Вместо этого услышала в голове вопрос:
"Что хочешь петь?"
И как только догадались? Впрочем, наверно, по предвкушающему блеску у меня в глазах. Немного хищно улыбнувшись и ласково проведя рукой по груди своего вампира, мысленно ответила, направляя мысль по тому же "каналу", по которому обратились ко мне. Моей просьбе вняли.
