- Я не могу торчать тут с тобой вечно, засранец! Или ты скажешь мне, кто и зачем тебя послал, или я приступлю к любимой части своего разговора. Скажешь?
- Нет!
- Ну и хрен тебе в задницу, урод вонючий. Я, видишь ли, несколько недель путешествовал с разбойниками Клинского тракта. Знаешь такой? По роже вижу, что знаешь. В пытках они дело знали, за пару секунд могли любого расколоть. Я не такой искусный, но учусь быстро. Не обижайся. Но будет больно.
- Лучше убей меня сразу, я ничего не скажу.
- Слова древние, как мир. Видел когда-нибудь, как человека разделяют на две части? А я видел. Полледро, мой дружок, развлекался так с одним из богатеньких купцов. Пока остальные держали того за руки и ноги, он аккуратно разрубал тело на две части - вот так, чуть ниже груди. Пока мужик не сдох, рану прижигали. Жил он, конечно, недолго, зато мучился целую вечность. Хочешь так же?
- Нет!
- Отлично. Это слишком долго, и говорить ты, боюсь, уже не сможешь. А еще не факт, что переживешь шок. Могу отрубить ступни, но крови будет много. Опять же, не факт, что выживешь.
- Тебя найдут, идиот! Ты только что обеспечил себе путь на виселицу!
- Ой, товарищ капитан отряда ночной стражи, мне так страшно. Шучу. Все равно вы своими скудными умишками дальше виселицы не зайдете. В отличие от ваших верующих собратьев. В курсе про пектораль? Ага. С нами как раз ехал инквизитор. Одну женщину в деревушке уличили в колдовстве, хотели отрубить голову и сжечь, а тут он подоспел. Этот старый импотент оказался настолько кровожаден, что додумался накалить в огне пектораль и держал ее на груди бедняжки до тех пор, пока та сама не призналась. Выглядело до тошноты дерьмово - одни дыры и остались. Он умер, прихватило сердце. Он заслуживал худшей участи.
- Ты только болтаешь. Сказки сочиняешь, ублюдок. Думаешь, я тебе поверю? Да иди ты в задницу, ушастая мразь!
- Вот это уже неприлично. Да, люблю я поболтать. Болтал, впрочем, пока мой ножичек в костре нагревался. А теперь давай-ка приступим. Пектораль я тебе здесь нигде не достану, да и до женской груди тебе еще расти и расти, толстяк, так что, думаю, соски тебе не понадобятся. Извини, лезвие немного затупилось... Но так даже интереснее, разве нет? Ай-яй-яй, кричать не надо. Ты ведь сам хижину строил. Знаешь, что никто не придет.
***
Вышел я из дому с весьма интересными сведениями. Мало того, что хозяин - экая сука! Взял деньги, да еще и убить хочет, - решил выйти на тропу мести, так ко мне еще и прицепились братья Вороны. Им-то я чем насолил? Короче, оказался я между молотом и наковальней.
Почему? Потому что хозяин давно подкупил всех местных стражников, а братья Вороны держали преступный мир в своих влажненьких от пота ладошках. Короче, на меня охотились и солдаты, и бандиты, и они не успокоятся. Может, даже перекроют дороги, если уже этого не сделали. Зашибись, Холхоста им в жопу!
Черт! Неужели даже просто уйти так сложно? Главное, чтобы Линда не проведала, иначе вопросов не избежать. А я не хочу, чтобы она знала, как я собираюсь избавиться от этой большой проблемы. Вот тебе и суеверия, срань господня.
Вот дерьмо! А кровь действительно с рук нихрена не отмывается.
Весь вечер я угрохал на разбирательство с Дубцом и еще до полуночи возился с толстяком-капитаном. Последнего пришлось закапывать на его же заднем дворе: эта жирная свинья весила с центнер. Ух, а как же смердело из его распоротого брюха! Ага, вы же знаете, что живот всегда приходится резать? В мертвом теле скапливаются газы, и тот разбухает как почка на весенней веточке, из-за чего земля начинает бугриться. Так ненароком и запалиться.
Пока я возился со своим тряпьем, отмывая алые пятна в теплых водах Навьи, кто-то подошел ко мне сзади.
Удавка накинулась на шею. Чьи-то сильные руки тянули ее назад, и нога уперлась в спину. Изо всех сил я старался сопротивляться, но было уже поздно.
Когда сознание покидало меня, я думал лишь о Линде. Я ее предал.
Очнулся я в путах, полный удивления от того, что не умер. Я ощущал, как жизнь покидает тело, и вот теперь не мог поверить, что нахожусь в какой-то дрянной вонючей пещере, а на небе сияет луна, ехидно подмигивая мне кривым полукругом месяца.
- Сука, - я закашлялся. Горло болело совсем как после пожара.
Я дернулся, и меня ждала неудача. Руки и ноги были крепко связаны, да и лежал я на голых камнях, что не очень-то сказывалось на моем самочувствии: те впивались в спину как шипы дикобраза.
- Это он! - прямо над ухом кто-то радостно завопил.
Я вздрогнул. Перекатился на спину и увидел над собой двух человек. Голос принадлежал молодой девушке лет эдак двадцати, а рядом с ней стоял высокий сорокалетний мужчина. Последний, кстати говоря, кого-то мне напоминал.
- Я его чувствую, это точно он, - продолжала бормотать под нос девушка.
Да, выглядела она немного... безумно. Все в ней было ладно: и прямые черные волосы, и премиленькое личико, даже фигурка заставила бы любого мужчину пару секунд глядеть только на нее, пуская слюни, особенно в таком облегающем наряде. Вот только когда я посмотрел ей в глаза, то содрогнулся до глубины души - мне на миг показалось, что в них таится настоящая огненная буря. И вместе с этим часть моей души тянулась к ней изо всех сил как муха на дерьмо (сравнение в моем стиле - на любителя).
- Тише, Эмма, успокойся, - ее спутник осторожно положил ей руку на плечо. Наверное, он старался казаться ей другом, однако сам, судя по всему, не очень-то был рад такой компании. Откуда я это знаю? Когда живешь в таком поместье, как мой бывший дом, еще и не так научишься людей видеть. - Раз мы убедились, что это он, просто забери свое. Сможешь справиться одна? У меня до сих пор от кружится голова.
- Да! - выпалила та от нетерпения.
- Тогда я покараулю у входа, - он подмигнул мне правым глазом. - Не подкачай тут с ней наедине, пацан. Она девушка бойкая.
С этими словами он вышел и скрылся где-то за углом пещеры.
Мы переглянулись. Мне стало как-то жутковато.
- Я сейчас, сейчас...
Эмма вытащила из ножен на бедре тонкий нож. Она подошла ко мне, и я испуганно попятился - ну, полз как мог, короче.
- Не бойся. Я тебя развяжу.
И принялась разрезать веревки на ногах.
Когда те треснули, я в долгу не остался. Даже не стал разбираться, друзья они мне или нет (в конце концов, друзья не кидают удавку на шею!), а просто резко подался вперед и ударил ее лбом в переносицу.
Девушка вскрикнула, попятилась.
Я вывел руки вперед, проведя их через ноги, и ринулся к ней. Мое плечо врезалось Эмме в живот, и та упала. Я оглянулся на вход. Второй не мог не слышать, что здесь происходит, но помогать не спешил.
