Цехи и братства выставили восемьсот человек с оружием. Ливда — огромный город, один из самых крупных в Мире. При нужде цехи могли бы собрать в несколько раз больше людей, но цель похода — небольшой замок захудалого сеньора — не требовала. Напротив, можно было обойтись куда меньшим числом бойцов, но здесь вступал в силу простой расчет: чем больше войско, тем меньше вероятность, что придется вступать в бой. Скорей, добрый сэр при виде огромного численного превосходства противника проявит благоразумие, и дело решится миром.
Большую часть ливдинского войска составляла пехота. Все были в кольчугах или кожаных латах, со щитами, секирами и копьями. На головах — каски. Купеческие братства собрали отряд кавалерии. Вел ополчение граф Эрствин, при нем находилось полдюжины конных латников и, конечно, Хромой.
Воинство выстроилось на площади, граф скомандовал выступать и занял место во главе колонны. Проезжая мимо строя пехоты, Хромой с удивлением заметил Коня. Долговязый бандит, как обычно, выделялся ростом. Этому-то что здесь нужно? Разумеется, почти все парни Обуха состоят в том или ином цехе, это одно из условий игры. Но в случаях, вроде этого, такие мастера обычно остаются в стороне. Если Конь идет с войском, значит — Обух велел.
Вояки протопали по улицам, прохожие сторонились, повозки сворачивали в переулки, чтобы дать проход защитникам города, а детишки бежали по бокам и радостно размахивали деревянными мечами и топорами. Им было весело.
Вот и Восточные ворота. Ополченцы попарно проходили в проем, стражники отпускали в их адрес ехидные шуточки — в основном, по поводу того, как неумело держат оружие почтенные мастера. Горожане шагали молча, только кто помоложе пытались отшучиваться — мол, когда приходит нужда, в поход идут вовсе не бездельники из стражи. В общем, держались все бодро — даже после того, как оказались снаружи, посреди открытого пространства. Возможно, непривычный простор мог напугать городских, подействовать угнетающе, как это случилось зимой с Хигом. А ведь Коротышка был не робкий парень! Однако теперь горожан было так много, что они чувствовали себя вполне уверенно. К тому же ничего особого от них не требовалось — только шагать в толпе земляков и товарищей по цеху. Что может быть привычней? Монотонное движение успокаивало.
Сперва попадались встречные — пешие и на повозках, потом дорога опустела, только единожды встретился караван, полтора десятка фургонов. На таком расстоянии от Ливды странствовать в одиночку было слишком рискованно.
Завидев войско, возницы остановились и съехали на обочину, освобождая дорогу. Тракт казался достаточно широким, нужды сторониться не было, однако караванщики все-таки проявили благоразумную осторожность, чтобы не сердить понапрасну встречных. Мало ли…
В час пополудни ополчение остановилось на дневку. В котлах разогрели похлебку, раздали хлеб и вино. Потом двинулись дальше. По дороге попадались замки — все, разумеется, в стороне от дороги. За века тракт менялся, огибал вновь выстроенные дворянские усадьбы. От господского жилища лучше держаться подальше, так что купцы и путешественники прокладывали новые колеи.
Никто из замков не показывался, не пытался узнать, что за солдаты следуют по дороге. Однако, проходя мимо твердынь, ополченцы держались настороже и поминутно озирались. Наконец войско вышло к повороту на Вейсп. Разговоры в колонне стихли, ливдинские мастера приглядывались к цели похода.
* * *
Выглядел замок достаточно внушительно. Хотя Вейспы не принадлежали к числу местных богачей, но были семьей зажиточной, и замковые укрепления содержали в порядке. К тому же их поместье было одним из старейших в краю, так что за века господа успели не раз его перестроить и расширить. Господское жилье выросло на высоком холме вокруг мрачной башни. Когда-то подобные башни строили первые владыки края, завоеватели и первопроходцы. И Леверкой начинался с подобного сооружения, только бароны — вассалы первых императоров, строили свои поместья пораньше. Позже, когда Сантлак стал королевством, и здешние монархи начали раздавать поместья да земли дружинникам, те выстроили башни, подражая баронам.
Башня была не очень высокой, всего лишь в три этажа. К ней примыкали жилые строения, весь комплекс — обнесен каменной стеной. Пространство у подножия холма служило хозяйственным двором и было огорожено частоколом. Сейчас вдоль парапетов расхаживали вооруженные люди. Господин ок-Вейсп, разумеется, знал о приближении войска и на всякий случай приготовился к обороне. В таком обширном поместье наверняка проживает и многочисленная челядь. Разумеется, далеко не все холопы ок-Вейспов опытные вояки, но уж ливдинским мастерам наверняка не уступают.
Ополчение остановилось, Эрствин с конными поехал к воротам. Ок-Ренг держал серое знамя Леверкоев, украшенное лиловой розой.
— Его светлость барон Леверкой, граф Ливдинский желает говорить с господином ок-Вейспом!
На стену вышел сеньор — в доспехах, в шлеме с поднятым забралом.
— Ваша светлость! Чем обязан столь высокой чести? — рыцарь улыбался и совершенно не выказывал страха.
— Я получил жалобу на разбой, учиненный в ваших землях, — негромко произнес Эрствин. — Ограблены мои подданные.
Голос мальчика звучал не слишком внушительно по сравнению с громкими криками рыцарей. Но держался граф спокойно и уверенно.
— Разбой повсюду, — ответил рыцарь со стены. — Я слышал, в Ливде зарезали нескольких солдат ок-Рейселя, а злодеев и не подумали искать. Увы, времена нынче печальные, упадок нравов, злодейства, преступления… Я сочувствую вашим людям, но хотел бы все же узнать, почему вы, ваша светлость, явились в мою землю с такой многочисленной свитой.
Хромой подумал, что господа могут соревноваться в вежливости и обмениваться уклончивыми намеками не хуже Обуха и его подручных, так что не помешает ускорить события.
— Ваша милость, — окликнул меняла ок-Вейспа, — соблаговолите отворить ворота, и мы поглядим, не найдется ли у вас — ну вдруг, случайно — чего-нибудь из пропавшего имущества.
— Кто говорит со мной? — осторожно спросил рыцарь. Он боялся уронить достоинство, переругиваясь с простолюдином.
— А вы наружу выйдите, посмотрите поближе, кто я такой. Если не побрезгуете, конечно… с перепугу, — ухмыльнулся Хромой.
Рыцарь промолчал.
— Можете считать, что требование исходит от меня, — выкрикнул Эрствин. — Я хочу осмотреть ваш замок, поскольку в ваших землях совершено преступление против подданных его величества. У вас есть выбор — оказать содействие графскому правосудию либо воспротивиться ему. Тогда я объявлю вас врагом правосудия.
