― А потом?
― Потом, как и решили, посетим озеро Нумто. Может, встретим там кого-нибудь и узнаем, что происходит в округе.
Тарелка поднялась к облакам и за несколько секунд достигла озера. Нумто лежало среди бескрайней сибирской тайги. Вдоль южного берега озера росли огромные кедры. На севере кедровник кончался, и начиналась бескрайняя тундра, покрытая яркими цветами.
― Какая красота! ― посмотрела в иллюминаторы Варвара.
Мирослав, как обычно, глянул сначала на карту и только затем в окошко.
― Все правильно ― туда попали. Смотри, Варя. Озеро Нумто разделено узкой перемычкой, и на самом деле получается, что это как бы два озера. Перемычка появляется летом, а осенью в период дождей и весной в половодье это опять одно озеро. Нумто достаточно большое ― около десяти километров с запада на восток.
― Ягун-ики говорил, Нумто ― живое существо ― мужчина, у которого есть жена ― озеро Пякуто и у них есть ребенок ― река Надым, вытекающая на востоке из озера. Для хантов озеро священное, вокруг него живет множество их духов. Они и охраняют это озеро, прячась в окрестных кедровниках.
― А что еще говорил Северный шаман?
― Предостерегал, чтобы были внимательнее.
― Значит, нам надо приземлиться на южном берегу, поближе к нечисти.
Тарелка зависла над берегом Нумто и медленно опустилась. Мирослав и Варвара вышли из летательного аппарата и огляделись. На высоких кедрах уже висели почти созревшие шишки с нежными кедровыми орешками. Вокруг поспевала черника и морошка. А на берегу озера Варвара наткнулась на несколько кустов черной смородины. Вокруг ребят гуляли совсем непуганые звери, никогда не видевшие людей. Дикие олени жевали мох, совершенно не обращая внимания на ребят. А вскоре белки брали грибы и шишки прямо из рук Варвары. Когда Мирослав набирал в озере в котелок воды, то он прямо руками поднял из воды большого яркого тайменя. Тот просто не хотел уплывать из-за лени. Мирослав погладил царственную рыбу и положил ее обратно в воду. Таймень недовольно вильнул хвостом и неторопливо уплыл в глубину.
― Хорошо, что Филофей сюда не добрался, ― сказала Варвара.
― Варя, ты забыла. Филофея не было! Скажи спасибо Большому Муравью.
Ночью волшебное озеро будто вздыхало. Варвара не спала. Девушка вышла из Тарелки на берег.
― Мир! ― позвала она друга. ― Ты не спишь?
― Нет, грустно, почему-то. Думаю.
― Чувствуешь, будто кто-то вздыхает и зовет.
― Нет, но как-то не по себе.
― Значит, мы что-то не доделали, ― задумалась Варвара. ― Мне кажется, озеро хочет рассказать о событиях, которые произошли за последнее время.
― И что теперь нам делать?
― Надо найти, кто может нам рассказать, что происходит вокруг.
― Сейчас здесь никого нет. Большинство хантов в это время на рыбалке на Казыме и Оби, а оленеводы придут сюда со своими стадами ближе к осени.
― Шаманы рассказывали, главный Леший в этих местах это Лумп.
― Это тот, которого мы когда-то из болота вытащили?
― Да именно он, старик Лумп. Вызовем его и всех остальных. Раз ты спать не хочешь, то я займусь камланием.
― Чем, чем?
― Доставай мешок.
Мирослав полез в Тарелку и с трудом вытащил мешок с шаманским одеянием.
― Варя, ты в танк играть будешь? Этот костюм шамана, вероятно, весит более тридцати килограмм.
Мирослав не узнал костюм, который видел ранее. Одежда была разукрашена колокольчиками, бубенчиками, бусами. На груди блестящий нагрудник с солнцем. К металлическим подвескам животных и птиц добавились амулеты и обереги от шаманов, перья Медного Гуся, поясок Золотой Бабы. На многочисленных ремнях, опоясывавших костюм, было нанизано множество колец и браслетов. Вместо звезд из фольги на шаманском наряде сияло множество звезд из настоящих драгоценных камней. Мирослав внимательно рассмотрел эти сказочные украшения.
― Откуда это?! ― воскликнул он.
Варвара тоже остолбенела, увидев свой наряд.
― Коробку жемчужных слез прислал Обский Старик. А пришить я Огневушку попросила.
― А изумруды и бриллианты откуда?
― Да, Огневушка явно перестаралась! ― согласилась Варвара. ― Признаюсь честно, я с тех пор свой наряд не видела. Правда, возвращать драгоценности все равно сейчас некому.
― По-моему, тут пришито кое-что из обоза Новицкого. Кстати, подняли мы этот обоз со дна болота или нет?
― Поднимем еще раз, если придется ― место-то теперь известно.
Через час Варвара была в одеянии из оленьей шкуры. Она напялила на голову железную шапку с оленьими рогами. Но главным в костюме Варвары была маска. Маска была раскрашена в яркие желтовато-оранжевые тона. При свете костра она будто горела каким-то внутренним огнем, а своим выражением напоминала тяжелый взгляд Золотой Бабы.
― Откуда у тебя эта маска? ― спросил Мирослав.
― Кузнецы Хозяйки Медной горы сделали.
― Может тебе половину металлических подвесок снять? Тяжело ведь, ― спросил Мирослав.
― Нет! Я же не знаю, кто тут есть в округе, кого вызывать буду. Местные шаманы, которые вешали подвески и колокольчики, уверяли, что каждый имеет свое значение, каждый отвечает за своего духа. А еще некоторые подвески увеличивают силу и круг моих возможностей. Давай Бубен с колотушкой. Подбрось хвороста в костер. Итак, я начинаю камлание!
Варвара начала двигаться вокруг костра. Сначала она дотрагивалась до своего Бубна нежно, почти неуловимо. Затем она начала прыгать и ритмично наносить удары по кожаной поверхности шаманского инструмента.
И вот шаманша затянула свою песню. Сначала спокойно, а затем все громче и быстрее. Неизвестно откуда зазвучала необыкновенная музыка, подхватившая пение Варвары. Песня Варвары все росла и крепла. Мирославу показалось, приближается буря. Она захватила все пространство. Юноша впал в какой-то странный полусон. Ему чудилось, что в горящем костре поместилась целая стая разных птиц. Из него неслись дикие крики: каркали вороны, смеялись гагары, на кого-то жаловались чайки, посвистывали кулики, подавали свой голос соколы да орлы.
― Духи огня! ― обратилась к пламени костра Варвара. ― Приведите сюда на мой суд всех местных духов. Зовите духов неба, леса, воды и подземелья.
Огонь костра собрался в тугой яркий комок и с грохотом разразился молниями, разлетевшимися в разные стороны. Молнии рассыпались и превратились в огненных птиц. А те, наполняя воздух жалобным криком, уносились за лес, в тундру, ныряли в воды озера и исчезали под землей.
Музыка росла и достигла апогея. Варины удары по Бубну стали частыми, сильными и слились в один непрерывный, все возрастающий гул. Из Бубна неслась нечеловеческая музыка первых веков существования земли, рождающая в душе невыразимую тоску. В эту музыку вплетались колокольчики, погремушки и бубенчики с шаманского костюма. Они, не уставая, гремели и звенели. Мирослав почувствовал, что он не на спокойном берегу озера, а посреди бушующего океана, на него обрушился целый водопад звуков.
