Не знаю, куда смотрели шпионы отца, о чём вообще думал наш мудрый правитель? Если бы модификацию дэйш'ли начали полгода назад, то нам бы не пришлось отступать, наоборот, мы бы уже захватили столицу зеленокожих тварей — Ургост! В текущей же ситуации остаётся радоваться только тому, что Вэйон начал еще добрых сто лет назад создавать дэйш'ли с неактивированной модификацией воинов, а то нам пришлось бы совсем туго. Из простого работяги никак воина за три месяца не сделаешь, тут нужен в четыре раза больший срок, чтобы получить более или менее приемлемый результат.
Когда с любезностями было покончено, отец прямо поинтересовался — зачем я к нему пожаловал. Да, не принято у нас было вот так, без особого приглашения, с визитами друг к другу ходить.
Несколько томительно долгих секунд я раздумывал, что же делать. Повременить с вопросом или задать его при брате? Нет, откладывать нельзя, если я буду слишком тянуть и нервничать — это может навести таэ Луорена на ненужные подозрения. Совершенно беспочвенные, к слову!
— Таэ, я хотел бы обсудить с Вами один вопрос, — нарочито небрежно начал я.
— Слушаю тебя.
Я бросил взгляд на Тэлиана. Да, незадача! Как я могу упомянуть о последнем покушении, если брат вроде как не в курсе.
— Мне немного не по себе, что ора дэйш'ли придется сегодня ночью отправить в Инкубатор. На фоне недавних событий…
Поймал удивленный взгляд Тэлиана.
— Ты опять о ней?! — резко, с каким-то отвращением спросил таэ Луорен. — Об этой своей игрушке? Кажется, я уже сказал, что никаких отсрочек она не получит. И никакие, как ты выразился, события моего решения не изменят.
— Я помню, таэ, — покорно кивнул и поднял голову, встретился взглядом с холодными глазами отца, — но всё равно считаю, что то, как мы поступаем с этой дикаркой, не делает нам чести.
— Вот как ты заговорил… Не далее как несколько часов назад я имел весьма любопытную беседу с Миэной, твоей возлюбленной супругой. Она жаловалась, что ты совсем не уделяешь ей внимания, что всё время крутишься вокруг своей игрушки, что это наводит на определенные подозрения. Я тогда еще сказал, что быть такого не может, чтобы мой сын, кровь от крови моей, увлекся какой-то грязной полукровкой.
— Отец, послушай!..
— Нет! Это ты послушай! Возвращайся к себе, к жене. И пока Миэна не забеременеет, ни видеть, ни слышать тебя не желаю. А за этой твоей игрушкой скоро придут.
Я поднялся на ноги и молча направился к двери. Что я мог сказать? Отец — мой отец! — по сути, только что посадил меня под домашний арест на несколько лет, ведь кто знает, когда эта змеища Миэна понесет. Ненавижу!!!
— Подожди, — окрикнул меня брат, — я тебя провожу.
Но я не остановился, пусть мой добровольный конвоир сам меня догоняет.
Перехватил меня Тэлиан только в картинной галерее.
— Пойдем со мной, я должен показать тебе кое-что, — негромко сказал брат.
— Мне некогда, — я резко дернул плечом, пытаясь высвободиться из стальной хватки сводного брата.
— Как раз немного времени у тебя есть, я сказал отцу, что сам распоряжусь насчет твоей дикарки.
Я удивленно посмотрел на Тэлиана. Ничего не понимаю!
— Иди за мной.
И я пошел. Что мне еще оставалось делать?
Путь наш был недолог. Оказалось, что любимому сыну таэ Луорена зачем-то понадобилось привести меня в оранжерею. И что я здесь не видел? Журчащие ручьи, множество деревьев и кустарников, часть из которых привезена еще с прародины — Вэллата, цветущие клумбы, художественно расставленные валуны. В оранжерее сейчас никого не было, лишь одинокая дэйш'ли увлеченно копалась в какой-то клумбе.
— Зачем ты меня сюда привел? — спросил я брата.
— Поговорить.
— Так говори! Я тебя внимательно слушаю.
Но Тэлиан молчал, не спешил начать разговор. И когда у меня уже вот-вот были готовы сдать нервы, когда я уже хотел взорваться, как неисправный озаряющий шар, брат, наконец, заговорил:
— Ответь для начала на один вопрос, — он повернулся ко мне лицом и внимательно, очень серьезно на меня смотрел. — Что эта дикарка значит для тебя?
— В каком смысле?.. А-а-а! Ты хочешь записать меня в Отступники? — скривил губы в усмешке я.
Мне доводилось слышать, что после войны Отступников среди лоэл'ли было не так уж и мало. Некоторые эльфы не только обесчестили себя тем, что связались с человеческими женщинами и полукровками (притом, в данном случае имелись в виду не банальные плотские отношения, а более глубокие чувства), но и даже захотели вырастить детей от таких вот неравных союзов. Отступников, эту язву на теле нации, пришлось искоренять не одно десятилетие. Кого-то убедили, кому-то пригрозили или наказали, а некоторые, говорят, и вовсе исчезли. Сейчас Отступников и вовсе не осталось, в обществе об этом феномене говорить не принято, да и, по правде говоря, большинство тех, кто запятнал свою честь близкими отношениями с людьми и полукровками, в это самое общество как раз не вхожи.
— Нет, — покачал головой брат, — я тебя ни в чем не обвиняю и не собираюсь. Но всё равно хочу услышать ответ на свой вопрос. Кто для тебя эта полукровка? Ты видишь в ней лишь симпатичную мордашку и соблазнительное тело, или всё же нечто большее?
— К чему все эти вопросы?
Тэлиан так пристально смотрел, что мне стало как-то не по себе. Наконец, старший брат кивнул каким-то своим мыслям, вздохнул и сказал:
— Я расскажу тебе одну познавательную историю. Нет, не перебивай. Думаю, тебе очень важно будет это услышать… Как ты знаешь, на Вэллате я потерял свою семью.
— Брат, я всё понимаю, но тебе не кажется, что сейчас не время… — нервно перебил я.
— Нет, самое время. Прошу, выслушай и больше не перебивай… Так вот, там, за Вратами, я оставил всех тех, кто мне был дорог и кого я любил. Да, были еще и мать с отцом, но это, как ты понимаешь, другое. А потом еще и мать погибла… Последняя война и первые десятилетия после неё — это было страшное время. Я рад, что ты родился позже, что ты всего этого не застал. Кровь тогда лилась рекой, и большей частью это была человеческая кровь. Мы обвиняем арритов в жестокости, но опьянённые победой лоэл'ли тоже показали себя не с лучшей стороны. Сгорали в огне деревни и целые города со всеми обитателями, не щадили ни женщин, ни детей, ни стариков. Лишь позже мы немного поостыли и поняли, что нас слишком мало, чтобы построить крепкое государство, и помощь рабов нам необходима, да и эйсин вмешались.
— Я знаю, как появились вольные территории, — опять перебил брата я.
— Не спеши, мой рассказ будет не о том. Война разбудила в лоэл'ли все самые низменные потребности, но и потом, когда всё более или менее успокоилось, страсти, бередящие наши души, не утихли. Ты, наверное, слышал о том, что у каждого более или менее крупного лоэльского поселения была построена деревня, где жили человеческие женщины, призванные удовлетворять естественные потребности лоэл'ли, потом они постепенно сменились полукровками, по сути, нашими же дочерями. Тогда внутренняя обстановка в государстве, которое само по себе еще толком не сформировалось, была очень нестабильной. Одни лоэл'ли хотели официально взять в жены своих наложниц или, хотя бы, признать рожденных от них детей. Другие, их было большинство, боялись, что мы просто растворимся в людях, утратим чистоту крови, саму свою суть, и предлагали всех людей и полукровок истребить. Вэйон предложил выход, который понравился далеко не всем, но ситуацию всё же спас.
