— Отец знал травы, которые помогают при ушибах и ранах, — сонно пробормотала Лиат. — Когда люди болели, то приходили к нему. Я никогда не задумывалась, сколько он всего знает.
Санглант закрыл глаза. Ему очень нравилось лежать рядом с женой. Он протянул руку и потрепал по загривкулежащую рядом собаку, та повернула голову и, посмотрев ему в глаза, тихонько заворчала. Санглант чувствовал, что эта собака связана с ним так же, как он связан с отцом. Незримые нити, пролегающие между ними, невозможно порвать, они останутся до тех пор, пока живы те, кто испытывает эти чувства.
По лесной тропе шла женщина. Ее одеяние было составлено из разных, не связанных между собой вещей: куманская рубаха, юбка из тонкой светлой кожи, перья и бусы. Следом за ней плелся мужчина, ведя в поводу лошадь. Женщина остановилась, словно принюхиваясь, а потом подняла копье и дважды потрясла им в воздухе.
Принц перевел взгляд на потрескивающий в двух шагах костер.
— Я лучше всего контролирую огонь, — произнесла Лиат. — В такую сырость это здорово помогает. Чары похожи на щит…
Внезапно Санглант остро пожалел, что оставил солдат, которые хотели отправиться с ним, в Верлиде. Он встал. — Что случилось?
— Пойду пройдусь.
Санглант вернулся к тому месту, где лежал павший мул. Животное издохло прямо у дорожной вехи — небольшого гранитного столба, заросшего мхом и лишайником. Принц провел пальцем по высеченной на столбе цифре. Неподалеку воздух светился голубоватым светом — вероятно, один из слуг Анны. Сангланту показалось, что тот никогда раньше не сталкивался со смертью и теперь не знал, что делать.
Утром Анна приказала переложить поклажу с павшего мула на ее собственного, а сама пошла пешком, хотя Санглант и предлагал ей сесть на Ресуэлто.
Камни дороги во многих местах оказались взломаны корнями деревьев, разрушены от снега и льда, так что путь по дороге был нисколько не легче, чем по лесным тропам. Лиат ехала молча, не жалуясь на боль в ноге. Наконец лес кончился, и перед ними открылась равнина, а за речкой виднелась деревня. От старого моста остались лишь полусгнившие доски, перебираться по которым на противоположный берег было рискованно. Санглант попытался найти на берегу какое-нибудь бревно, но ему это не удалось. Принц вызвался перевести через мост лошадей и мулов по одному. В тех местах, где дыры были особенно большими, ему пришлось выдирать старые доски и подкладывать их под копыта животных, в других случаях он просто клал на доски свой щит, прикрывая особенно большие провалы. В конце концов переправить удалось всех. Слуг Анны не было видно, хотя Санглант мог бы поклясться, что один из них все время взъерошивает ему волосы.
Старая дорога сделала развилку, и Анна пошла по той, что вела в поля.
— Мы не пойдем в деревню, — пояснила она, когда Санглант спросил, куда, собственно, они направляются. Принц устал и проголодался, ему хотелось спокойно устроиться возле очага и погреться. Но они снова куда-то шли. Вся земля здесь была усеяна камнями, большие и маленькие, камешки размером с кулак и громадные валуны лежали россыпью и громоздились целыми кучами. Несколько раз путешественники проходили через настоящие ворота, сложенные из грубых каменных блоков. Наконец дорога вывела путников в долину, где высились девять каменных столбов, один из которых опасно накренился. Остальные стояли довольно ровно, хотя и потемнели от времени и облепивших их лишайников. Дождь прекратился, и облака отступили на северо-запад. Над равниной дул резкий ветер, здесь от него не защищали деревья. Анна откинула капюшон и решительно направилась к столбам.
Они разбили лагерь возле короны, пытаясь укрыться от ветра за камнями. Лиат все еще морщилась, наступая на ногу, но по крайней мере теперь она могла ходить. Санглант приготовил еще целебного отвара — ему нравилось прикасаться к жене, даже если он всего лишь втирал лекарство в поврежденную ногу. Было очень тихо. Даже слишком тихо. Санглант огляделся, встал и прислушался:
— Слуги ушли.
— Они не могут войти в железный зал, — ответила Анна. — Они вернутся другим путем. А мы должны остаться тут на ночь. Только в темноте мы можем заглянуть в высший мир, он открывается лишь когда ночь сходит на землю.
— Я не понимаю, о чем вы говорите.
— Об искусстве математики, — отозвалась Лиат, которая почти не разговаривала с матерью после того случая на дороге. Она прикрыла глаза, и по задумчивому выражению ее лица Санглант понял, что Лиат вспоминает. — Искусстве, спрятанном в Городе Памяти, — сказала она и почти тут же продолжила: — «Геометрия звезд… По их движениям математики могут понять, что происходит в подлунном мире». Круги камней — врата, построенные давным-давно, еще до расцвета Даррийский империи. Отец говорил о том, что они могут служить дорогами. Но мы ими никогда не пользовались.
— У него не было ни знаний, ни силы, — сказала Анна. — И еще ему не хватало терпения. — Казалось, она хотела добавить что-то еще, но передумала.
— Они слишком опасны, — возразила Лиат. — Тебя смогут увидеть, как если бы смотрели через огонь.
— Кто сможет увидеть?
— Кто захочет. Если это врата, то любой, кто их видит, может и пройти через них. Разве не так?
— Действительно, по земле ходит много существ, и некоторые способны проходить туда, куда люди идти не решаются. Конечно, эти каменные короны — врата, но не для созданий, не похожих на нас, и не для людей, которые любыми путями стремятся овладеть искусством математики. Есть и другие, кто владеет колдовством и использует его силу в собственных целях. Врата могут вести в такие миры, о которых мы не имеем ни малейшего представления. Разве Бернард не рассказал тебе о тех, кто ищет такие врата?
— Я поняла это, когда увидела дэймона, — горько отозвалась Лиат. — Я слышала голоса, которые звали меня… — Внезапно выражение лица Лиат изменилось, она подумала не о дэймонах, а о чем-то другом, о чем не хотела говорить. Она никогда не умела скрывать свои мысли, и это тоже нравилось Сангланту.
— Потерянные, — сказала Анна. — Они ищут врата. — Она отвернулась от Лиат. — Итак, принц Санглант, ты пойдешь с нами, когда ночью откроются врата?
— Потерянные, — пробормотал он ошеломленно, понимая, что выглядит глупо. — Но они же исчезли! Исчезли давным-давно, еще до даррийцев. Даррийские императоры и императрицы уже не были настоящими эльфами. Они были полукровками.
— Как ты.
— Как я, — согласился он. — Но Аои исчезли так давно, что, возможно, рассказы о них не более чем досужие выдумки.
— А твоя мать?
Он сжал губы. Тут ему лучше промолчать.
