— Давайте поговорим, — предложил Кальдур, не отпуская руки от головы.
В ответ послышалось ругательство, и откуда-то со стороны ему в висок прилетел булыжник. Горизонт покачнулся, в ухе тонко пискнуло и засвистело, мелькнула вспышка и сам собой из руки Кальдура появился клинок. Противники отпрянули, с недоверием и страхом смотря на странное оружие.
— Пшартанк! Пшартанк! — перекликнулись они.
— Хватит! — снова рявкнул на них Кальдур, но успокаиваться они точно не желали.
— Проклятый колдун! Зачем ты убил её?!
Тот, кто напал на него первым вдруг пересилил себя, и всё равно кинулся в атаку. Кальдур коротко крикнул и едва успел приказать клинку потерять форму. Ударил другой рукой, коротко выкинул её навстречу приближающемуся противнику, столкнул кулак с челюстью, уже не жалея силы. Ноги того подкосились, пробежали чуть вперёд и он шмякнулся затылком о камни. Его товарищи не рассчитывали на такой расклад, осеклись и застыли, больше не пытаясь атаковать. Кальдур развернулся к ним спиной, широко прыгнул, сбежал со крутого склона вниз и быстрым шагом начал удаляться.
— Мы тебя всё равно найдем, подонок! — крикнули ему в спину, рядом ударили камни. — Не боимся твоих колдовских штук! Закон кровной мести не отменить! Мы тебя везде найдём! Ты будешь страдать!
Он услышал, как они подняли своего товарища, как тот быстро пришёл в себя, раскричался, и как все они трое устремились в погоню, переговариваясь на своём гортанном языке.
Кальдур побежал.
Сначала лёгким бегом, потом перешёл на средний, а потом побежал во весь опор. Он надеялся, что они быстро выдохнуться и отстанут, но бегали они куда лучше, чем дрались, и знали эти места как свои пять пальцев. Он слышал их то сзади, то сбоку и сверху, то заходящих справа где-то в районе пропасти, где он ничего не видел.
На несколько минут погоня превратилась, Кальдур уже дышавший тяжёло, остановился прислушаться и перевести дух, уже было расслабился, но вдруг голоса послышались снова и их стало больше, по крайней мере на один или два точно.
Они потеряли след, Кальдур затих, перешёл на осторожный шаг, стараясь быть максимально аккуратным с предательской галькой, понял что особо прятаться было негде, и свернул на отвесный склон. Там его искать вряд ли будут, человек с равнины никогда бы не выбрал такой маршрут, он затаиться где-то там, пока они не уйдут далеко, и решит куда и как ему выбираться отсюда.
Руки и ного хорошо запомнили как карабкаться и выбирать маршрут, а голова всё так же протестовала от нахождения на высоте. Не смотря на то, что он на этот раз был защищён точно исправным доспехом, и мог легко открыть портал или пережить падение на камни — ему было всё равно тошно и дурно от высоты.
В какой-то момент он обогнул склон почти полностью, тропинка и подошвы внизу кончились, отвесная стена упёрлась в стену тумана как сверху, так и снизу, и похоже вела до самой долины. Он висел над пропастью и даже близко не мог понять насколько далеко находится от твёрдой земли.
Если он соскользнёт или сам отпустит руки, тут будет достаточно высоко, чтобы он разбился насмерть? Вряд ли Серая Тень сможет собрать то, что от него останется от падения с хорошей высоты. И хватит ли у него духа не отдать команду принять Форму Пространства и открыть спасительный портал, когда он будет падать вниз?
Ему всего-то нужно расцепить пальцы, отдать маленькую команду своему телу.
Падать страшно. Он уже знает. Ты весь сжимаешься в комок, у тебя перехватывает дыхание, возникает неприятное чувство в спине и низу живота, ты соображаешь очень медленно, но земля приближается очень быстро. Всего лишь несколько тягучих секунд, в которые он даже не успеет понять то, что происходит.
Скала словно подслушала его мысли, на очередном шаге узкий камешек под его ногами вдруг откололся, ноги Кальдур, правую руку оторвало от опоры, его приложило об скалу и он остался висеть лишь на левой.
Пальцы подрагивали. Он дышал тяжёло. Ему нужно было осторожно подтянуться, схватится второй рукой, и затем уже найти нормальную опору под ноги.
Но зачем ему эта жизнь? Этот бесконечный круг мучений, в котором он пленник?
Зачем, Госпожа дала ему этот глупый шанс, который он просрал?
Что он вообще делает?
Всего лишь несколько секунд падения вниз. Удар будет такой сильный, что сразу вышибет из него дух. Ну или хотя бы он потеряет сознание, и уже просто не будет ничего чувствовать, не будет больно, не будет тревожно. Ничего не будет.
И пускай он не отправиться по золотой лестнице к Вратам, пускай у него не будет ещё одной, быть может более счастливой и сытой жизни, пускай он станет пищей для бесплотного хищника, и весь, целиком и полностью, перестанет существовать.
Будто бы его и никогда не было.
Пальцы вот-вот соскользнут, его дыхание спокойное и ровное, он смотрит вниз, в сплошное облако тумана, которое скрывает неизвестно что. Подтягивается на руке, хватается второй рукой, упирается в скалу и выдыхает.
Нет.
Он не самоубийца. Он не хочет умирать. Как бы не было тяжёло идти вперёд, чтобы не нёс новый день, как бы не было всё черно вокруг, он хочет жить.
Пускай он пока не знает как и зачем, но узнает обязательно.
Виденье 39. Злобой сыты демоны
— Ты посмел! Ты посмел!
Кальдур ждал подобных выкриков и «теплого» приёма в деревне Хизран. Разыскать это место снова было непросто, пришлось до самого утра скитался по горным тропкам, пытаясь найти хоть какие-то знакомые ориентиры. Он вышел к деревне скорее случайно, уже потеряв всякую надежду.
Его новые «знакомые» приметили ещё на подходах, бросили свои дела, ринулись наперерез, обступили полукругом, не давали пройти внутрь селения, хотя он и не пытался. К двум «братьям» добавились их молодые товарищи и даже пара девушек, накал криков всё нарастал, из каменных домов высыпали жители, чтобы стать свидетелями расправы.
— Вы правы, — поприветствовал их Кальдур, подождав пока поток оскорблений хоть немного стихнет. — Это я виноват в смерти Хизран. Не стоило её с собой брать. Можете делать со мной всё, что хотите.
Он поднял руки, распростёртые в стороны, и крики ненависти задохнулись. Его спокойствие и искренность обезоружили разгневанную толпу, но всего на несколько мгновений. А дальше его покачнуло от тяжёлого удара в голову. Булыжник скользнул по скуле, выдрал из неё кусок кожи, из раны обильно полилась кровь. Он придержал шевельнувшуюся внутри Серую Тень, чтобы та сразу не начала исцелять его. Он ощутил с тысячу холодных и недовольных покалываний внутри, от которых хотелось вздрогнуть, словно от насекомых пробежавших по коже.
— Нам точно нужна эта театральная постановка?
— Заткнись. Не этого ли ты сама хотела?
Серая Тень отпрянула от его тона куда-то в глубину тела и снова затихла, погружаясь в сон. Ей на самом деле было плевать, что с ним будет. Как и ему самому. То, что было у него внутри, очерняло всё, даже свежий и почти сладкий горный воздух, нужно было дать этому выход или он сломается.
Ночью он спал часа два от силы. Даже зрение доспеха не могло ему ничем помочь в сплошной мешанине горных вершин, тропок, ведущих неизвестно куда и неба, которое, то блистало звёздами и непонятным свечением, то покрывалось тяжёлыми тучами, с которыми не мог управиться даже шквалистый ветер.
Сны ему не понравились.
В первом он снова видел Хизран. Она была в его снах частым гостем, но усталость и нервы превратили последний её визит в сущий кошмар.
Они были одни такой же тёмной ночью в горах. Дул холодный ветер, и в нём ощущалась влага о ручья, который тихо журчал поблизости. Она скинула с себя платье, практически одним движением, обнажила татуированное тело, без стеснения и неловкости кинулась к нему в объятья. Он пытался отстранить её, даже во сне, вспоминая, что она замужем, но это был не тот сон, какие бывают о женщинах.
Она была куда сильнее физически, скрутила его и не отпускала, от её жестокого взгляда хотелось спрятаться, она не моргала, её кожа была холодной и гладкой как металл, она втыкала в него когти, выдирала из него кусочек за кусочком, а он не мог ничего сделать, только терпеть боль и неприязнь.
