— А кто это?
— Это мой учитель, сынок, — ответил герцог.
— Можно поподробнее. Учитель чего? И откуда он пришёл в таком, не совсем учительском виде? — выдал на гора заинтересовавший меня вопрос.
— Пошли, присядем и поговорим.
Мы подошли к дивану, который стоял в столовой и сели на него. Сразу же забрался на него с ногами, ну, есть у меня такая привычка. Очень мне удобно так сидеть. Герцог тут же отправил всю прислугу заняться более важными делами, чем подслушивать разговор отца с сыном.
Он посмотрел на меня своим фирменным долгим и пристально изучающим взглядом. Мне стало не по себе. Почему он так смотрит на меня? Неужели что-то заподозрил? Но герцог продолжил говорить спокойным голосом и я расслабился.
— Когда мне было двенадцать лет, как тебе сейчас, мой отец, твой дед, нанял для меня учителя. Этот учитель должен был научить меня в любых ситуациях защищать свою жизнь. С оружием или без оного. Один на один или против толпы. Мне не один раз приходилось плакать на тренировках. Ещё довелось пережить множество не самых приятных минут жизни. Но уже не один раз, именно благодаря этому умения, у меня получалось выкручиваться из самых неприятных ситуаций и остаться до сих пор живым. Есть очень много людей желающих, чтобы трон герцога освободился. Им самим хочется занять его. Когда мне было восемнадцать, учитель сказал, что моё обучение закончено, и он не прочь немножко попутешествовать и посмотреть мир. Иногда он заходил к нам в гости, правда, в более презентабельном виде, чем сегодня. Последний раз, если правильно помню, он был у нас в гостях года четыре назад. Сегодня ты его спас и попросил решить, можно ли ему быть твоим учителем. И как ты думаешь, каким будет ответ?
— Да? — спросил, не очень уверенно.
Что-то в тоне герцога мне не нравилось. Я нутром почувствовал какие-то неприятности, хотя и не мог объяснить этого чувства. Все моё естество кричало, что нужно отсюда бежать, и чем быстрее — тем лучше. Но как далеко, в этом мире, мог убежать подросток моих лет, даже не представляю. Хотя, наверное, далеко не очень получиться.
— Нет! — ответ герцога был сухим и строгим, — Я не могу позволить учить того, кого даже не знаю.
У меня непроизвольно открылся рот.
— Но отец… — хотел возразить ему.
— Извините, но очень сомневаюсь, что я Вам отец. Вам объяснить, почему напрашиваются такие выводы?
Меня начал бить озноб. Все книги о попаданцах говорили, что они самые лучшие специалисты маскировки. А здесь… Меня вычислили буквально за один день. И мне даже страшно представить, чем для меня может закончиться этот разговор. Не знаю, каким был мой вид, но, наверное, всю гамму чувств и эмоций герцог без труда смог прочитать на моем лице.
Герцог был спокоен. Очень спокоен. Наверное, таким спокойствием отличается палач возле плахи. А чего ему нервничать, не ему ведь голову рубят.
— Да не мешало бы объяснить, — ответил я, уже мысленно прощаясь с жизнью.
— И по этому — тоже.
— Не понял, — поднял к нему свои глаза.
Руки нервно затряслись, а по всему телу пробежала крупная дрожь.
— Тогда постараюсь разложить по пунктам, — начал герцог мой приговор. — Первое: до падения со стены мой сын мало того, что говорил плохо, он ещё и заикался, и не выговаривал некоторые звуки. Второе: его словарный запас был раз в десять меньше того, которым Вы оперируете сегодня. Он представления не имел ни об уголовном кодексе, ни о фискальных органах герцогства. Третье: он сторонился людей, с которыми хорошо не был знаком. Проще говоря, он всегда старался от них убежать. А чтобы заговорить с незнакомцем или подойти к нему или к ним — это из разряда невозможного. Четвёртое: логическое объяснение своих поступков с аргументацией и побуждением других сделать то, что ему необходимо, вообще не замечалось ни в каком виде. Пятое: математика, даже в самом примитивном виде, ему ещё не преподавалась, и он, к моему сожалению, не умеет считать. Читать и писать тоже не умеет. Его учитель должен был приехать только этой осенью, после того, как ему бы исполнилось двенадцать. И по этой причине законы он ещё не учит. Дальше продолжать? Или все же могу услышать ответ на заинтересовавший меня вопрос?
Я был в шоке и ужасе. Житель, так называемого, средневековья вычислил меня буквально за несколько часов. Это неправильно. По логике жанра я должен был быть умнее всех. Вышло же… Ужас! Но, набравшись храбрости, спросил.
— А есть ещё какие-то аргументы в пользу данной теории.
— Ещё могу привести, как минимум пять. Но, думаю, что и этого достаточно. Итак…
Я молчал. А что бы вы сказали на такое? Даже не знаю, что нужно говорить в такой ситуации. Как отреагирует отец, узнав, что его сын умер. Не знаю. Даже если меня не прибьют на месте, или не сожгут… Дальше мысли рисовали такие картины, что и врагу не пожелаешь.
— С чего начинать? — спросил, глядя на герцога.
— С начала!
Голосом герцога можно было морозить воду.
— Тридцать семь лет назад, в мире называем Земля, в семье простых рабочих родился ребёнок, которого назвали Константином, или по-простому — Костей. Мальчик рос. Ходил в детский сад. Потом пошёл в школу. В школе отучился десять лет. После этого институт, где обучался по направлению электроника и вычислительная техника. Дальше была работа на благо родины и для зарабатывания на хлеб насущный. Несколько дней назад произошёл несчастный случай, в результате которого там я, наверное, погиб. Очнулся здесь, в теле Вашего, герцог, сына. Дальше вы знаете.
— Ты говоришь правду, — сказал герцог более спокойным голосом.
— А почему Вы так решили. Вдруг я злодей, который решил воспользоваться телом Вашего сына, для каких-то своих грязных делишек, — нервишки шалили по полной программе.
Герцог улыбнулся.
— Понимаешь, Костя… Разрешишь так тебя называть?
Машинально кивнул на это.
— Я могу чувствовать ложь, как собака чует добычу. Да, — протянул герцог, — вопросов стало больше, чем ответов. Итак, Кевин, всё-таки, погиб. Я не ошибся. Вместо этого, в теле моего сына, находится человек из другого мира, почти мой ровесник. Ты был человеком?
Дурацкий вопрос выбил меня из колеи моих размышлений.
— Ну, да, — ответил на автомате.
— И, как это ни странно, я тоже не знаю, как правильно отреагировать на эту ситуацию. И, поверь мне, даже не представляю, как быть дальше. Попробую объяснить причины, и надеюсь, что как разумный человек, ты поймёшь, почему говорю об этом с тобой. Потеря наследника делаем меня вынужденным женихом, ибо герцогство должно иметь наследника. А женится, как-то не собираюсь. Я очень полюбил Катрин, и кроме неё мне никто не нужен. Хотя мы были знакомы всего несколько месяцев…, - последнюю фразу он произнёс почти шёпотом, — В случае смерти единственного сына, по закону, вопрос о свадьбе должен быть решён незамедлительно, для того, чтобы родить нового наследника. В результате начинаются политические игры. И вопрос даже о малейшей симпатии не рассматривается и во внимание не принимается. Самый лучший вариант — это моя смерть, потому что земли герцогства, очень лакомый кусочек. Много здесь есть полезного. Если же объявлю, что Кевин умер, а его место занял дух кого-то, даже не из нашего мира, то есть несколько вариантов развития ситуации. Например: меня могут объявить сумасшедшим, и, воспользовавшись этим, упечь меня в дом для таких людей. А там, как известно, долго не живут. Над герцогством поставят управляющего, до твоего совершеннолетия. Но ты вряд ли так долго проживёшь.
