Будь у него верёвка с крюком, он мог бы перелезть через эту стену. У него крепкие руки и небольшой вес. Он сумеет перебраться на ту сторону, если при этом не насадит себя на пику. Завтра поищу веревку, принял он решение.
За время своей прогулки он насчитал трое ворот: главный вход с привратницкой, задняя дверь возле псарни и садовая калитка, скрытая в зарослях плюща. Последняя была заперта, остальные хорошо охранялись. Охранники были толстыми, с гладкими, словно детские попки, лицами, и каждый из них носил остроконечный бронзовый шлем. Тирион распознал евнухов с первого взгляда. Он кое-что слышал об их репутации. Говорили, что они ничего не боялись, не чувствовали боли, и до смерти были верны своему хозяину. Мне бы пригодилась сотня-другая таких, как эти, подумал он. Жаль, что я не подумал об этом до того, как стал нищим.
Он прошел через колоннаду и под остроконечной аркой и очутился в вымощенном плиткой дворике, где прачка возле колодца полоскала хозяйское белье. С виду она была примерно его возраста, с тусклыми рыжими волосами и широким, конопатым лицом.
— Хочешь вина? — обратился он к ней. Она неуверенно посмотрела на него. — У меня нет еще одной чаши, поэтому можем разделить мою, — прачка вернулась к своему занятию, выжимая белье и вешая его сушиться. Тирион устроился на каменной скамье с бутылью в руке.
— Скажи мне, насколько я могу доверять магистру Иллирио? — при звуке этого имени она подняла глаза. — Настолько? — усмехнувшись, он скрестил свои хилые ноги и сделал глоток. — Я не собираюсь играть в его игры, что бы этот торговец сыром для меня ни придумал, но как я могу отказать ему? У ворот стража. Может, ты могла бы вывести меня, спрятав под юбкой? Я был бы так тебе благодарен! Я бы даже женился на тебе. У меня уже есть две жены, почему бы не обзавестись третьей. Ах, да, где же нам жить? — он выдал ей самую приятную улыбку из тех, что может изобразить человек, у которого нет половины носа. — Я тебе не говорил, что у меня есть племянница в Солнечном Копье? С Мирцеллой я бы мог сотворить в Дорне отличный переполох. Я бы мог устроить войну между племянницей и племянником, разве это не забавно?
Прачка повесила одну из туник Иллирио на веревку. Та была такой огромной, что легко могла бы служить парусом.
— Мне должно быть стыдно от подобных темных мыслей, ты совершенно права. Вместо этого я лучше отправлюсь на Стену. Говорят, что все грехи прощаются, когда вступаешь в Ночной Дозор. Однако в этом случае, боюсь, мне не позволят оставить тебя, милашка. Никаких женщин в Дозоре, никаких симпатичных конопатых женушек, которые могли бы согреть холодную постель, только холодный ветер, солонина и немного пива. Как думаете, миледи, я буду казаться выше в черном? — он вновь наполнил чашу. — Что скажешь? Север или юг? Стоит ли мне отправиться искупать грехи или лучше наделать новых?
Прачка бросила на него прощальный взгляд, забрала корзину и ушла. Похоже, мне не удается долго удерживать при себе жен, подумал Тирион. Как-то незаметно его бутыль опустела. Может, стоит пойти наполнить ее вновь? Однако от крепленого вина кружилась голова, а ступенки в подвале были довольно крутыми.
— Куда отправляются шлюхи? — спросил он у белья, качающегося на веревке.
Возможно, об этом стоило спросить у прачки. Не подумай, что я считаю тебя шлюхой, дорогая, но может ты знаешь, куда они отправляются? Или у отца. "Куда все шлюхи отправляются", сказал тогда лорд Тайвин. Она любила меня. Она была дочкой ремесленника, она полюбила меня, вышла замуж, доверилась мне.
Пустая бутыль выскользнула из рук и покатилась по плиткам двора. Тирион слез со скамьи и пошел ее поднимать. Наклонившись, он заметил несколько грибов, растущих среди треснувших плит. Они были белыми, с пятнышками и ребристой кроваво-красной мякотью под шляпкой. Карлик вырвал один из них и понюхал. Восхитительно, подумал он, и смертельно опасно.
Грибов было ровно семь. Может, Семеро пытаются ему что-то этим сказать? Он собрал все, стащил с веревки перчатку и бережно завернул их, после чего спрятал в карман. От этих усилий у него закружилась голова, поэтому он взобрался обратно на скамью, свернулся калачиком и закрыл глаза. Проснувшись, он обнаружил, что снова лежит в спальне, утопая в перине, а какая-то юная блондинка трясет его за плечо.
— Милорд, — сказала она. — Ваша ванна готова. Магистр Иллирио ожидает вас к трапезе через час.
Тирион оттолкнулся от подушек, положив голову на руки.
— Мне снится, или ты действительно разговариваешь на Общем языке?
— Да, милорд. Меня купили, чтобы услаждать короля, — она была голубоглазой и светлокожей, юной и гибкой.
— Уверен, что ты с этим справилась. Мне нужно выпить.
Она налила и подала ему чашу:
— Магистр Иллирио приказал, чтобы я терла вам спину и грела постель. Меня зовут…
— Мне это неинтересно. Ты знаешь, куда отправляются шлюхи?
Она покраснела.
— Шлюхи отдаются ради денег.
— Или ради украшений, платьев и замков. Но куда они все отправляются?
Девушка не понимала вопроса:
— Это загадка, милорд? Я в них не сильна. Вы скажете отгадку?
Нет, подумал он. Я и сам терпеть не могу загадок.
— Ничего я тебе не скажу. Сделай милость, ответь тем же.
Меня интересует только то, что находится у тебя между ног, едва не вырвалось у него. Слова уже были на языке, но каким-то чудом так и не слетели с губ. Она не Шая, напомнил себе карлик, просто дурочка, которая считает, что я играю с ней в загадки. По правде говоря, даже ее щель не особо интересовала его. Должно быть, я болен, или умер.
— Ванная, говоришь? Что ж, не стоит заставлять ждать великого торговца сыром.
Пока он мылся, девушка мыла его ноги, терла спину и расчесывала волосы. После этого она втерла приятно пахнувшую мазь в его икры, чтобы облегчить боль, и помогла вновь облачиться в детский наряд: старомодные штаны бордового цвета и голубой бархатный дублет, украшенный парчой.
— Милорд желает видеть меня после трапезы? — спросила она, зашнуровав его обувь.
— Нет. Я завязал с женщинами. Со шлюхами.
Ему не понравилось, как легко девушка перенесла это разочарование.
— Если милорд предпочитает мальчиков, я распоряжусь, чтобы кто-нибудь ожидал его в постели.
Милорд предпочел бы свою жену. Милорд предпочел бы девушку по имени Тиша.
— Только если он знает, куда отправляются шлюхи.
Девушка поджала губы. Она меня презирает, догадался он. Но не сильнее, чем я сам себя презираю. Хоть он и перетрахал кучу женщин, которым был отвратителен один его вид, в чем Тирион Ланнистер не сомневался, но все же некоторые из них, надо отдать им должное, хотя бы притворялись, что он им нравился. Немножечко честного отвращения может быть даже освежающим, как брют после десертного вина.
