Маша твердо решила ничего не есть, jnwS пока не узнает, как именно положено нести себя за столом, но госпожа суда- А? шштш рыня не обращала никакого внимания на ее манеры, не поучала, вообще ничего не говорила. Она взяла в руки копченые ребрышки, разодрала их на отдельные косточки, принялась глодать с видимым удовольствием, изредка отправляя в рот кусочки свеклы и огурцов. Осмелев, Маша оторвала куриное крылышко — со вчерашнего вечера у нее во рту не было ничего, кроме сушеной черники. Хотя застольный этикет тети Рыси ее немного озадачил. За все время тетя более не сказала ни слова, только с жадностью поедала мясо, обгладывала косточки. Заканчивая обед, тетя Рыся пригубила горячий и пенистый напиток, пахнущий медом и травами, сбитень, которому Маша предпочла козье молоко, и сказала:
— Ну что же, я вижу, у тебя проснулся аппетит, ты выглядишь гораздо лучше,
Q чем месяц назад.
— Месяц назад меня здесь не было, — осмелилась напомнить девочка.
— Конечно, — не моргнув глазом, ответила тетя Рыся. — Ты была на краю ги-Я бели, Впрочем, ты и сейчас в опасности, § если только не будешь слушать тетю, коВ торая желает тебе лишь добра.
58
<35
№
— Простите, тетя, я забыла, — Маша? виновато оглянулась на старика, — Я прочитала вашу книгу…
— Ты выглядишь совсем как прежде, — продолжала женщина, внимательно глядя на девочку своими кошачьими глазами, — Глазки ясные, личико разрумянилось» вылитая покойная мама, Полагаю, ближе к весне мы вполне осилим дорогу до Теплого берега, чтобы представить тебя официально и вернуть венец, а с ним и право на беспрекословный приказ. В твоих интересах играть по правилам и во всем слушаться меня.
— Для чего вам венец? — у Маши ломило зубы от скрипучей музыки, старый слуга очень старался, несмотря на то что хозяйки давно закончили трапезу.
— В современных рысарях все меньше от благородного Гривухи, все больше волчьей дикости, — начала тетя так мягко, словно рассказывала удивительную сказку, — деревни живут своей жизнью, рысари же все время проводят в войнах,
уничтожая друг друга. Несмотря на прекрасное рысарское воспитание, которо- Л го, кстати, у тебя нет по причине слабого Ч здоровья, как например, метание кии- | жалов, бой на ножах и железяках, верховая езда — я не могу, естественно, сопер- а? ничать с мужчинами в ведении войн, в открытом бою. Боюсь, что только твоя и моя родословная пока удерживает в моей власти Громовую груду, крепость наших предков, У тебя в кольце замков Горы Ледяной угрозы самый влиятельный титул. Я намерена представить тебя чистопородным рысарям, чтобы они отказались от посягательств на Громовую груду. А до тех пор мы в опасности. К примеру, как раз накануне твоего выздоровления мне прислал угрожающее письмо рысарь Зазубрина. Он собирается напасть на замок.
«Напасть на замок», — повторила про себя девочка, ее сердце забилось часто-часто.
— Может, нам пора удирать?
— Я полагаю, весть о твоем выздоа ровлении остановит его. В крайнем слу-Q чае, нас защитят верные воины, рысари а и стрельцы. Скоро праздник новорожденных Звезд, после него путешествия запрещены, поэтому мы не можем тронуться в путь сейчас. уЗ
Удостоверившись, что девочка послушна и готова играть по правилам, привениха, очевидно, успокоилась и расслабилась. Она снова заняла свое люби-? (i i _ Деляной рьщ&ръ мое место у подножья трона, закутавшись в звериные шкуры, словно в одея-m. и принялась расспрашивать девочку по летописи. Маша немного путалась, но отвечала на вопросы верно, удивляясь про себя, насколько легче запоминать новый материал, когда от этого зависит | воя жизнь, не то что учить химию в школе, если страшнее двойки ничего не грозит…
Глава 6
СТАРЫЕ ВЕЩИ
ДЛЯ ПОВОИ ВЕМЦЕССЫ
В тот же вечер у Маши началась совсем другая жизнь. Жизнь, о которой она мечтала, Из тронного зала она вышла гордо и прямо, совсем как ее новая родственница, изящно приподнимая пальцами подол своего платья. Первое, что она сделала — обошла замок, заглянула но все комнаты, поднялась на занесенные снегом верхние площадки четырехугольных башен, исследовала кухню, сунулась даже в подземелье, но испугалась крыс и вернулась в свою комнату. Здесь уютно потрескивали дрова в печке, на? шштш сундуке ждал ужин — пирог со свеклой и кружка молока. Теплый свет свечи дробился на золотом шитье подсолнухов — j из летописи девочка уже знала, что красно-золотые подсолнухи всегда украшают комнату богатой и знатной незамужней девушки, а вот личные геральдические цвета Калины Горькослезной — зеленый, белый, бледно-желтый. Именно в таких красках была оформлена ее комната.
— Мне кажется, я уже почти как дома, — легкомысленно решила Маша. Девочка долго развлекалась тем, что принимала перед зеркалом красивые позы и приговаривала:
— Госпожа сударыня венцесса Калина.
Только уже засыпая, девочка вспомнила про то, что так и не нашла источ-?) ник магического зова, но успокоила свою совесть тем, что ее не пустили в барак, Apj Поутру она' еле дождалась прихода 62
Авдуеьки, которая помогла ей одеться, заплести косу и уложить ее короной. Ей Ж не терпелось выити на улицу, осмотреть Ф замок снаружи. Наспех проглотив неиз-S менную чашку бульона с черным хлебом, Маша надела на парчовое платье? Деляной рыцарь «ною куртку, накинула сверху беличий 11лащ и поспешила во двор крепости, Маша сегодня вышла из замка не через кухню, как в прошлый раз, она чинно, как настоящая госпожа сударыня, прошла по закругляющемуся коридору прямо к входной двери, маленькой и неприметной, куда меньше двери, ведущей в тронный зал, и теперь только луч колокольца мог ей подсказать, как лучше пройти к рысарскому бараку. У барака ей вновь повстречался вчерашний рысарь.
— Ты что тут рыщешь? — спросил он недобро.
— Как вас зовут?
— Старшой, — неприветливо ответил он.
— А я венцесса, скажите мне, почему м еня не пускают в барак?
— Здесь воины отдыхают между битвами, девочка, — Старшой явно не желал называть Машу согласно титулу. — Иди, иди отсюда.
— Я посмотрю и уйду, — не отступала девочка. jfc
Старшой быстро оглянулся, а потом 4Щ
j
I
сказал: а
— Дело в том, что у нас тут обледене- г «ЯГ! 64
Деляной рыцарь лый больной. Проклятье ледяной кости. А ты, насколько я помню, тоже болела? Значит, вам опасно встречаться, и его угробишь, и сама… Снова сляжешь куклой. Иди отсюда, любопытная такая, пока тетка не заперла тебя в башне. Обидевшись, Маша пошла прочь, не оглядываясь, ее руки сами собой сжимались в кулаки. В привыкшей к роли вен-цессы голове уже крутились гневные мысли: «Какой-то вояка, как он смеет гак со мной разговаривать!» Она бы пошла прямо к Рыкосе Гривастой, если бы ее вновь не остановили — уже знакомый бородатый дядька с кирпично-красным лицом и бледно-голубыми глазами. Как бы случайно он сыпанул лопату с углем на подол девочки и тут же принялся ругаться:
