— Может, ты и любишь свою работу, Тиана, но она не может тебя даже прокормить.
— Лучше голодная свобода, чем изнеженное рабство!
— Ты хочешь сказать, что ты свободна? — крикнула Марни. — Это я могу уйти отсюда в любой момент, и везде ко мне будут относиться с уважением. А ты даже почесаться не можешь без письменного разрешения своего начальника. Да и работа твоя, как я слышала, идет не так уж успешно. Не вздумай прийти ко мне за утешением, когда они вышвырнут тебя вон! Я не пущу тебя на порог! Это было уже слишком.
— Я скорее умру, чем опущусь до такой жизни, как у тебя!
— Тебе не придется этого делать! Ни один мужчина не захочет лечь с такой костлявой уродиной.
Тиана выскочила из комнаты и хлопнула дверью. Каждый ее визит заканчивался слезами и упреками, но такого еще не было.
Встреченные в коридорах люди смотрели на нее с пониманием, а иногда даже дружески улыбались. Все вокруг знали об их отношениях с матерью. Интересно, могло ли Марни хоть что-нибудь расстроить?
Тиана присела на ступеньку лестницы, стараясь унять дрожь. Она не была ни костлявой, ни уродливой, просто голодной и испуганной. Все остальные оскорбления матери уже вылетели у нее из головы. Но при одном воспоминании о чувственности Марни Тиана не могла спокойно подумать о встречах с мужчинами, даже для того, чтобы исполнить свой долг. Никогда! Она с содроганием попыталась прогнать эти видения, решив, что лучше покончит с собой.
К несчастью, Тиана отчаянно жаждала любви. В детстве она слышала от бабушки немало романтических сказок, но ей хотелось чего-то большего. Все женщины на заводе имели мужей или любовников и постоянно разговаривали о них между собой. Тиане страстно хотелось, чтобы кто-то любил ее. Но, кроме старика Джо, у нее не было ни одного друга.
Внезапно голодные спазмы скрутили желудок. Тогда Тиана нащупала медную монетку в своем кошельке и направилась к мальчику с тележкой. Она купила длинную пряную сосиску, запеченную в тесте, и отправилась в обратный путь, жуя на ходу. Сосиска была вкусной, горячей, с острым перечным ароматом. Даже половины хватило, чтобы насытиться и почувствовать себя гораздо лучше.
Обратный путь в гору по скользкой тропе под дождем был долгим и тяжелым. В это время года темнело после пяти часов вечера, и заводские огни появились перед ней уже в сумерках. Тиана преодолела последний участок пути, миновала ворота и наконец уселась в своей рабочей каморке.
На столе все еще лежал злополучный хедрон. За все это время Тиана ни на шаг не приблизилась к решению проблемы, но все же решила повидать управляющего Ги-Хада.
— Он отправился в горы, — сказал ей привратник Нод. — В шахте, где добывают смолу, произошло несчастье. Похоже, воздух был отравлен.
— Тогда он вряд ли вернется сегодня, — ответила Тиана. Дорога до того места занимала около четырех часов. — Ты не знаешь, где сейчас Грист?
— Он наблюдает за расчисткой канализации.
Тиана вышла из ворот и повернула налево, по тропинке, идущей вдоль заводской стены. Обогнув угол, она решила сократить путь, пройдя между огромными каменными цистернами, вырубленными прямо в скале. Вода в них не замерзала все четыре зимних месяца. Между двумя емкостями она заметила парочку, сплетенную в тесных объятиях. На производстве было так много народа, что уединение не представлялось возможным, так что даже такие мало приспособленные местечки пользовались спросом у влюбленных.
Сливной желоб акведука по краям густо оброс сосульками. Неподалеку няня объясняла двум или трем десяткам своих маленьких питомцев принцип использования рогаток. Они с азартом расстреливали шариками изображение крылатого лиринкса, нарисованное на опоре акведука.
Дальше тропинка проходила мимо складов, амбаров, скотобойни и помещений для разделки туш. Вонь стояла непереносимая. Тиана поспешно пробежала мимо помещений, где работали ткачи и другие вспомогательные рабочие, обслуживающие основное производство. На окраине громоздились кучи шлака и золы, из некоторых каменных труб на землю сочилась ядовитая жидкость.
Тиана разыскала надзирателя по свету зажженных факелов. Он распекал группу чернорабочих, извлекающих смолу из каменной трубы. Каждая группа могла работать всего несколько минут, потом ядовитые испарения заставляли их уходить подальше. Руки мужчин были по локоть в смоле, покрасневшие носы непрерывно хлюпали.
— Извините меня, — осторожно обратилась Тиана к начальнику.
— Ну что еще? — прорычал Грист, похлопывая мечом по бедру.
— Мне надо поговорить с вами о конт…
— Не здесь, — рявкнул Грист и потащил девушку за собой. Освободив руку от хватки Гриста, Тиана поморщилась от боли.
— Ты не можешь разговаривать со мной перед землекопами, ремесленник.
— Почему?
— У них и так низкий моральный дух. Кроме того, они могут что-то не так понять, пойдут слухи… Где ты была все утро?
— Я ходила в Тикси проведать мать.
— Я не давал тебе разрешения.
— Я… я прошу прощения.
Он все равно не дал бы согласия, и Тиана решила не тратить попусту время, уйдя без пропуска.
— Я сыт по горло твоей ленью и расхлябанностью. Я добавляю еще месяц к сроку твоего контракта. Если это повторится, я добавлю шесть месяцев, — проворчал он. — Что тебе надо?
Тиана онемела. Такое наказание было несоизмеримо с провинностью. Ей даже не пришло в голову спорить с надзирателем или хотя бы спросить, имеет ли он на это право.
— Ну, ремесленник? Не трать попусту мое время.
— Я должна выяснить, как именно контроллеры вышли из строя, — торопливо выпалила Тиана. — Случилось ли это сразу? Какие были условия? Не происходило ли в тот момент чего-нибудь необычного?
— Я получил донесение с поля боя, но там об этом не говорилось. Контроллеры стали действовать неустойчиво, а потом поле и вовсе пропало. Некоторые манипуляторы какое-то время еще работали, другие отказали сразу. Потом они и вовсе замерли.
— А как вели себя контроллеры, изготовленные на других заводах?
— Не имею представления. Они находились на расстоянии полутысячи лиг, а у нас не так много скитов, чтобы обмениваться посланиями. Все птицы сейчас тоже на службе в армии.
Грист коротко кивнул на прощание и вернулся к рабочим.
Разочарованная, Тиана вернулась на территорию завода и открыла комнаты, которые занимал покойный мастер Баркус. Все в них осталось не тронутым со дня его смерти. Новый мастер после назначения займет его помещение, но Тиана, будучи старшим ремесленником, не имела права пользоваться комнатой. Субординация на производстве соблюдалась очень строго. Тиана до сих пор занимала то же самое помещение, в котором начинала работу подмастерьем.
