– В смысле? – опешил рыжий.
– Взять хотя бы Эвину. Мы с ней…
– Провели ночь, – услужливо подсказал Натти.
– Скорее, утро. Неважно. Я помню все, что мы делали. До последней детали. Но я не знаю, понравилось мне это или нет!
– Э-э-э… – Он почесал кончиком пальца висок. – То есть как?
– Чувств не осталось. Совсем. И не только по отношению к ней. Собственно, я хотел увидеть казнь, чтобы… Не получилось. И да, спасибо за предложение помочь.
– Неужели Андара напортачила? – задумчиво спросил себя рыжий. – Быть того не может. Я бы заметил, если бы что-то пошло не так.
– Ты не виноват. И та бритоголовая тоже. Вообще никто не виноват. Я сам все так сделал.
Карие глаза округлились.
– Сам?
– Когда демон исполнил желание и мы стали единым целым, был момент, когда он… Захотел взять верх. А я испугался. Или заупрямился. В общем, неважно. Я дрался и победил. Загнал его в клетку. Вот только на ее строительство как раз и ушли все чувства, которые у меня были. Знай я заранее, что случится, не стал бы ими жертвовать. Лучше бы умер.
– Почему?
Я поднял взгляд вверх, к раскаленному голубому небу над крышами Катралы.
– Потому, что сейчас я смотрю на весь этот мир и не понимаю, зачем он мне нужен.
* * *
В доме верховного бальги было пусто и тихо, в точности так, как при хозяине. К чести жителей города, никто из них даже не помыслил разграбить или разрушить строение, напоминавшее о малоприятных событиях прошлого и настоящего. Может, потому, что грабить было толком нечего, а может, попросту побрезговали прикасаться к камням, хранящим следы дыхания человека, ненавидящего демонов. В любом случае меня сумрачный покой ничуть не беспокоил, Натти и вовсе отсутствовал в городе долгое время, вернувшись только сегодня, а Лус, вернее, демон, занявший девичье тело, дни напролет проводил с новоиспеченной правительницей Катралы. Но все хорошее когда-нибудь заканчивается. Чтобы дать начало чему-то другому.
– Так и жил здесь? – спросил рыжий, окидывая взглядом унылую комнату.
– Угу.
– А постельки получше не нашлось? Уверен, хозяева спали куда как слаще.
– Не поверишь: даже не искал. К тому же это ты мне выбора не оставил.
Натти негодующе плюхнулся на кровать:
– Я?!
– Сбежал тогда из дома того старика. Вот и пришлось брать что дают. Скажи хоть, почему сбежал? А то буду думать дурное.
– Думай-думай, – разрешил Натти. – Думать – дело полезное. Надо было отлучиться. Ненадолго, но в такое местечко, где меня никто не видит и не слышит. Чтобы своим демонам очередную колыбельную спеть. Я на рассвете вернулся, и зрелище, надо сказать, передо мной предстало пугающее.
– Только не говори, что волновался за меня. Не поверю.
– А чего было волноваться? – Он растянулся на постели во весь рост. – Трупа твоего видно не было, значит, нашел способ выторговать по крайней мере несколько дней жизни.
– И выручать меня не собирался.
Я не спрашивал, и он не стал отвечать. Только проворчал:
– Лучше себя самого все равно никто никогда не выручит.
Истинная правда. Весь опыт моей службы сопроводителем это подтверждал. Ведомые, полагающиеся только на тех, кто стоит у них за спиной, очень часто заканчивали жизнь намного раньше предписанного срока. Погибали. По собственной беспечности. Потому что защитить можно лишь того, кто сам заботится о своей защите.
Ну и хватит об этом.
– А сейчас где пропадал?
Рыжий утомленно прикрыл глаза:
– Навещал столицу.
Десять дней на дорогу туда и обратно? Вполне достаточно, если пользуешься порталами. Правда, вряд ли человеку, выступившему чуть ли не против всей Цепи одушевления, позволили воспользоваться обычными средствами перемещения. А это значит…
Я внимательно взглянул на лицо Натти.
Морщин не было. Новых уж точно. А те, что бороздили кожу еще совсем недавно, разгладились до почти неприметных линий.
– И как это тебе удалось?
Он удивленно нахмурился, но быстро сообразил, что я имею в виду, и зевнул.
– Легко!
– А в прошлый раз…
– Тащить кого-то, да еще издалека, намного труднее, чем самому прыгать по порталам, – пояснил Натти. – Поэтому в команде обычно не меньше трех «маяков»: втроем как раз справляются без особого утомления. А я один тогда, скажем так, немного надорвался. Но сейчас уже все в порядке. И моих сил вполне хватит, чтобы…
Она вошла без предупреждения. Не подумала постучать костяшками пальцев о косяк или хотя бы кашлянуть. Для юной девицы, воспитанной в строгих правилах, такое поведение выглядело бы вопиюще непозволительным. Если бы вошедшая, конечно, была только девицей, а не носила заодно в своем теле непонятно чей, но совершенно точно мужской дух.
Да и серо-желтая рубашка на Лус была мужской: в доме бальги женщинам полагались исключительно темные одежды, а сейчас выход на улицу в подобных цветах мог бы стать самоубийственным. Хоть жители Катралы и пребывали в радостном настроении по поводу воцарения нового демона на старом престоле, раны, нанесенные бальгерией, обещали зарасти шрамами ох как нескоро.
– Мерзкая жара! – Девушка стянула с головы кружевную накидку и взмахнула ею, как веером, пытаясь всколыхнуть стоячий воздух комнаты. – И как здесь можно жить?
– А мы и не живем, – сказал Натти, подкладывая руки под голову.
– Ну да?
– В моей… – начал было рыжий, но, мельком взглянув на меня, поправился: – В нашей вотчине лето гораздо приятнее. Да и зима тоже.
На лице Лус отразилось сомнение.
– И снег бывает?
– Иногда столько нападает, что думаешь: лучше бы его вовсе не было.
Демон присел на край кровати, задумчиво морща лоб.
– Значит, это большой мир?
– На размеры не жалуемся, – подтвердил рыжий.
– А есть в нем места, где люди не живут, потому что там нельзя жить?
– Сколько угодно.
Брови Лус сдвинулись, превратившись в единую прямую линию.
– И нет почти никаких отличий… – прошептали чуть подсохшие на солнце губы.
– Отличий от чего?
Черты девичьего лица напряглись, становясь непривычно жесткими, но тут же расслабленно оплыли, возвращая облику Лус прежнее невинное очарование.
– От моего мира.
За все десять дней, прошедшие с мига разделения, нам троим еще не выпадал шанс спокойно посидеть вместе и поговорить о важных вещах: слишком много нашлось дел у каждого. Натти шатался в неведомых далях, я привыкал к своему нынешнему состоянию, демон дневал и ночевал над ворохом бумаг. Но что самое странное, никто из нас даже сейчас не стремился к обстоятельному разговору, словно не желал знать ничего сверх уже известного. Словно несколько новых подробностей могли стать препятствием на намеченном пути.
