– Не молоко, конечно, но пока сойдет. Вадиму пришлось несколько раз мочить платок, прежде чем ребенок напился.
– Ну вот, а теперь – качай! – приказал он реконструктору.
– Да вы что! – пытался возмутиться тот, – я же не умею.
– Качай, качай, – поддержал друга Павел, – а мы пойдем что-нибудь нам пожрать раздобудем.
Под таким напором Андрею-Сигурду пришлось смириться с вынужденной ролью няньки.
– И то правда, – сказал Вадим, положив руку на плечо Павла, – пойдем по грибы.
– И ягоды! – добавил турист, и в животе у него громко заурчало.
После часа собирательства они вернулись на поляну с грибами и ягодами. Грибы они несли в снятой с Павла джинсовой рубахе, а ягоды – в большой поясной сумке Вадима. К всеобщей радости младенец уснул, а Андрей, разведя костер, закурил.
– Ты где взял сигареты? – удивленно спросил Вадим, которому еще с утра очень хотелось покурить.
– Нашел одну в сумке, – ответил реконструктор, хлопнув по висящей на поясе сумке.
– Оставишь? Андрей сделал последнюю, самую сладкую затяжку и протянул остаток Вадиму. Павел положил у костра свою, полную грибов, рубаху.
– Так, а чего вы молчали, курильщики? У меня со вчерашнего еще полпачки осталось, сам-то я ведь не курю. Вадим и Андрей уставились на туриста, как на врага народа.
– Да чего вылупились? Я сам не знаю, как она у меня оказалась.
Павел понял, что ему не жить и стал лихорадочно доставать пачку из заднего кармана джинсов.
– Да нате, нате, курите на здоровье.
Утолив никотиновый голод, все вместе дружно принялись чистить грибы и насаживать их на веточки. Затем грибные шашлыки воткнули вокруг костра под наклоном и стали терпеливо ждать.
– Сигурд, возьми ягод,– предложил Вадим, – мы с Пашкой их в лесу наелись.
– Наелись – это ты, конечно, хватил, – вставил свое голодное слово турист – так, чуть-чуть поклевали, вспомнили вкус черники. Он хотел что-то еще добавить, но Вадим перебил его.
– Только оставь «пойке» немного. Думаю, скоро опять «хай» поднимет, надо будет натолочь да скормить ему.
Сигурд, зачерпнув горсть крупной черники, закинул в рот и, не дожевав, спросил:
– А ты где научился с малышами обращаться?
– Да так, был опыт, – отмахнулся Вадим, – с двоюродной сестрой возился.
– Им еще в универе Спока преподавали, – пошутил Павел.
– Ты-то откуда такие умные имена знаешь? – спросил Вадим, улыбнувшись. – И не Спока, а Сенеку.
– Да какая разница? Вадим улыбнулся еще больше.
– Огромная, Павел Николаевич, огромная. Но Спока я тоже читал.
– Готовился, стало быть, – подвел итог Андрей.
– Ладно, хватит лясы точить, грибы готовы, – отрезал Вадим и первым потянулся за шашлыком.
Грибные веточки были вкусны как никогда. Всем досталось почти поровну – Вадиму и Андрею по три, а Павлу, как постоянно растущему двадцатитрехлетнему организму, целых четыре. Эх, пальчики оближешь, как хороши были эти сморщенные лесные дары с привкусом веточки. Ужин запили водой из ручья и только хотели закурить и обсудить прошедший день, как проснулся «пойка» и стал требовать «ням-ням». Вадим достал платок и разорвал его надвое.
– Так, Паша, будешь толочь чернику, – распорядился Вадим, протягивая другу половину платка, – а ты, Сигурд, намочи этот кусок.
Сам же Вадим извлек из ножен на поясе нож, нашел достаточно толстую ветку и стал ее ровнять. Обстрогав ветку с двух сторон, он придал ей форму весла – ложка для младенца была готова. Вначале кормление шло с трудом. «Пойка» не хотел или не любил чернику (или намеренно издевался), но настойчивость Вадима и жалобные просьбы Павла сделали свое дело. Младенец осознал, что ему не отвертеться, иначе дяди обещали весьма не педагогичное «ата-та» по попке, и стал-таки есть толченую ягоду. Трапеза закончилась сосанием мокрого платочка. Но, накушавшись, ребенок спать не захотел; начал настаивать на развлечениях, то есть возжелал поиграть. Друзья перепробовали множество детских игр – «Коза-дереза», «Ути-пути», «Елки-палки» и даже хит прошлого сезона «В репку», но «пойка» в силу своей национальной особенности не признавал современных русских игр и оказался ярым националистом, ибо отказался не только понимать, но и разговаривать. От начавшихся русских народных сказок, «пойка» вначале морщился, строил рожицы, а потом еще и срыгнул. А после того, как ему утерли перепачканное лицо, и вовсе расплакался.
– Нет, ну вы посмотрите на этого «чухонца», – разобиделся Павел, уставший возиться с ребенком, – и это ему не то, и это ему не так!
– Наверное, он мокрый, – предположил Вадим.
– Так, я – пас, – отмазался Андрей и, немного подумав, добавил, – пойду, в костер подброшу, а то потух что-то совсем.
– А мне срочно надо в туалет, – сказал Павел, вставая.
– Идите, предатели, бегите, жалкие трусы, – ответил Вадим, сделав вид, что обиделся. – Я и сам управлюсь.
Вадим распеленал ребенка, он действительно успел и пописать, и покакать, причем, похоже, неоднократно. Попу малышу, за неимением ничего лучшего, пришлось вытирать мхом – но получилось неплохо, даже очень неплохо. А главное – сухо! Положив младенца на снятую с себя рубаху, Вадим взял тряпки и пошел к ручью, его остановил Павел.
– А может, пока солнце не село, купнем парня? Вадим задумался.
– На, – он протянул другу грязные пеленки, – надо прополоскать, а я его купну.
Вадим взял «пойку» и пошел его купать. Три раза окунув в ручье ребенка по пояс, он быстро перенес его к огню.
– Андрей, подержи-ка «пойку», – попросил Вадим сидевшего у костра реконструктора, – я руки вымою.
Вернувшийся Павел воткнул у костра две палки и развесил пеленки, а реконструктор на вытянутых руках принялся просушивать младенца, который весело дергал ножками и мотал головой. Теперь ему было сухо, тепло и сыто, поэтому хныкать совсем не хотелось.
– Не поджарь его, – предостерег вернувшийся Вадим. Он поднял свою рубаху.
– Давай-ка завернем его.
Через час пеленки полностью просохли, и Вадиму пришлось осторожно перепеленать уснувшего младенца. После этого он уложил малыша на мох, невдалеке от костра.
* * *
– Ну вот, теперь можно покурить и обсудить наше приключение, – устало изрек ролевик, присаживаясь к огню. Вадим и Сигурд закурили.
– У кого какие соображения? – спросил Вадим. Первым отреагировал реконструктор.
– Вот Павел Николаевич днем упоминал про какую-то башню…
– Мы вчера собирались идти на замковую башню, это я точно помню.
– Ну?
– Выпили хорошо и решили на нее забраться.
