Лесопосадка или запущенный парк, как хотите, так и называйте, стал прореживаться еле протоптанными в снегу тропками. Похоже, кто-то регулярно ходит в лес за дровами.
Шагать по протоптанным дорожкам, повторно наступая на те же грабли, я не стала.
Забралась в снег поглубже и, придерживаясь основного направления, направилась в сторону широких просветов между деревьями.
Возможно, летом тут невиданная красота. Замысловатые вязи упругих веток диковинных деревьев подсказывали, что здешний садовник — просто кудесник. Или бабахнутый на всю голову. Припорошенные снегом альтанки из заснувших лоз дикого винограда, «висячие» деревья, одинокая огромная ель, словно забытая дитем пирамидка в песочнице, украшала широкую белоснежную поляну. Как торт на день рождения годовалого ребенка.
Слабо очерченные сугробами аллеи направляли случайных путников вглубь парка. Я вышла к излучине широкой реки, от нее — по запорошенной аллее — к колоннаде. Следов мало, живности много. Красногрудые снегири, удивленно взирающие на меня со своих насестов.
Два пугливых зайца, стадо косуль, прыснувших от меня вниз по склону в глубокий овраг.
Похоже, я забралась в чье-то поместье. Следовало быть более осторожной. И внимательной.
Солнца за низкими тучами не было видно вовсе. Я не гидрометеоцентр, конечно, но чутье подсказывало — быть снегопаду скоро. Значит, надо срочно искать, куда прислонить уставшие ноги. И замерзшие уши.
Плащ-палатка — это замечательно, капюшон — здорово. Но из-за ветра, залетающего отдохнуть на плече, начинаешь жалеть об отсутствии шапки-ушанки.
Высоченные качающиеся на ветру деревья-великаны жутко пугали своим кряхтением.
Никаких звуков кроме хруста снега под ногами да старческого бормотания исполинов я не слышала. Зато утоптанную тропку куда-то вглубь парка заметила и поспешила «заглянуть» в голову ближайшей птички — никого. В смысле, никого не обнаружила на тропке, зато поняла, почему снег в том направлении утоптан основательно — ручей. Незамерзший звонкий ручей и два бронзовых льва-охранника. Карликовые львы, но морды свирепые.
Как у моего начальника.
Стихийно нахлынувшие воспоминания вязкими чернилами окутали голову. Я нахмурилась.
И небо нахмурилось. Следовало спешить с поиском пристанища.
Пуская впереди себя стайку щебетушек с малиновыми пузырями животов, я продвигалась в направлении обнаруженного вдалеке двухэтажного строения под крышей противного зеленого оттенка. Несколько окон этого, громко сказать, замка мерцали бледно зеленоватым светом, а парадные двери хмурили брови массивных порталов. Там лесной дух что ли какой-то живет? Зеленое любит…
Или, как в мультике про Деда Мороза и лето: после посещения детского учебного заведения с распеванием песен про жаркие месяцы и поеданием мороженного в общественных местах, перестал видеть оттенки красного и принялся выкрашивать уменьшенные модели Деда Мороза в зеленый. Заболел летом.
— Может, им нужна служанка на один вечер? — спросила я у поникшего головой мальчика на дельфине, венчающего чашу фонтана.
Мальчик не ответил. Ему тоже было грустно — он тоже болел летом.
Постучать в двери я не успела — створка открылась сама.
— Кто вы такая и что вам здесь надо? — пробурчала темнота прихожей.
Я от удивления открыла рот, но вдавить из себя и звука — не смогла.
— Ну, чего вылупилась? Немая что ли?!
— Да, — машинально выдала я, и захлопнула варежку.
— Хм, — сказала темнота и подвинулась, выпуская на свет снежного карлика.
— Петь песни умеешь? — он смотрел на меня с высоты цветочного горшка и периодически шевелил носом, так, словно невидимая пушинку мешала ему, но рука все никак не поднималась смахнуть сор с кожи.
Я утвердительно кивнула. Кто ж в наше-то время домашнего караоке и шоу «Гондурас имеет талант» не умеет петь? Гуано вопрос!
— Тогда входи, но тихо!
Я шагнула вслед за крохой и тут же на него наступила — не заметила в темноте.
— Да ты… — зашипел на меня карлик, — ноги кучерявые!
Ой, вот кто у нас садовник!
— Простите, — я тоже перешла на шепот.
— Документы есть какие?
А какие у меня документы? Откуда, помилуйте?!
Я стала судорожно шлепать себя по несуществующим карманам:
— Дома забыла, — наконец сообразила я.
Карлик шмыгнул носом.
— Ну, ладно.
Я поспешила на звук удаляющихся шаркающих шагов.
Как я и думала, зеленый — был любимым цветом декоратора. Коридор освещался слабым отблеском магического болотного огонька, подпрыгивающего над головой гнома при каждом шаге. Именно благодаря этому тусклому источнику света мне и удалось рассмотреть интерьер: череда закрытых дверей, галерея огромных картин с видимыми ногами людей и животных — коней, собак, львов и прочая, одиноко стоящие стулья и кушетки, обитые бархатом еще одного противного цвета зелени. Или это обман зрения?
Отсвет от болотного огонька?
И как вообще можно умудриться шаркать по ковру?
— А вы всегда…
— Ш-ш-ш!
Я аж подпрыгнула, так свирепо зашипел на меня карлик.
— В этом доме говорят только шепотом!
— И ходят на цыпочках! — подхватила я, забывая о приличиях. А ведь меня могли бы запросто выставить за дверь. Или вообще не впускать. — А вы всегда у гостей документы спрашиваете? — я все же перешла на шепот. В гостях как-никак.
— Это я так, на всякий случай, — продолжал шептать и шаркать гном, — а вообще проверку проходит каждый.
— Какую проверку?! — я застыла на месте. Никаких проверок мне проходить не хотелось.
Карлик остановился тоже. Его самого видно не было, но подпрыгивающий шарик света никуда не двигался, и я решила, что карлик все-таки стоит.
— Боишься?
Черт! Боюсь, до чертиков боюсь! А вы бы не испугались, если бы из темноты, как в хорошем фильме ужасов на вас выехали и увеличились в размере два светящихся зеленью глаза?
Я поспешила кивнуть. Видение глаз рассеялось, на месте привидевшихся органов зрения снова возник болотный прыгающий огонек.
— Проверка уже пройдена, — зашаркал вновь карлик. — Дом сам знает, кого подпускать, кого впускать… а кого не выпускать. Кхе-кхе-хе-хе…
Поперхнулась я, а закашлялся гном. Жуть! Ограниченность видимости, недостаток информации… А вдруг, действительно, меня впустили в какой-то дом Каннибала Лектора и снимают скрытыми камерами «Молчание Ягнят»… Что делать? Что?!
— Если будешь громко думать — разбудишь хозяина, — ворчливо прошелестел мажордом. — Мы тебя накормим, дадим комнату для сна. Но если проснется хозяин — будешь петь ему песню. Он их любит перед ужином слушать, кхе-кхе-хе-хе…
