Рата остановилась перевести дух, а Конан подумал, что поведанная ей история действительно заслуживает названия необычной. До чего только не додумаются одержимые стигийские колдуны – сделать из хрупкой девушки подобие свирепого наемника. Неудивительно, что Рата не хочет вспоминать о том, как это происходило.
Однако у северянина по-прежнему оставалось твердое убеждение, что его подопечная кое-что недоговаривает или скрывает. Были определенные мелочи, недомолвки, не позволяющие поверить Рате до конца. Она ведь ни словечком не обмолвилась, куда ходила нынешней ночью и где попала под проливной дождь из крови.
– С последним хозяином мне не повезло, – вновь заговорила Рата. – Предыдущий был старым и внезапно умер, у него оказалось множество долгов и наследники продали имущество с торгов. Так я попала сюда, и, честно говоря, мне здесь совсем не понравилось. Убогий, забытый городишко…
– Значит, ты побывала во многих странах?
– Аргос, Стигия, потом Шем, – перечислила девушка. – Немедия, Офир. И напоследок – Замора. Теперь как бы отсюда выбраться…
– Раздобыть лошадь и через два дня будешь в Аренджуне, – проворчал варвар, припомнив, что сам застрял в этом похожем на стоячее болото городке. – Кстати, ты так и не сказала, откуда знаешь про земли на севере.
– Мне рассказывали, – Рата с грустью вздохнула. – Я тогда жила в одном семействе в Асгалуне. К моему хозяину нанялся телохранителем человек из страны под названием Асгард. Его звали Эйрик, Эйрик Секира, и мы стали большими друзьями.
– Друзьями? – подозрительно переспросил Конан.
– Ну-у… Почти, – Рата слабо улыбнулась. – Он был хорошим человеком, и я очень тосковала, когда он решил вернуться домой и уехал. Бороду в косичку заплетал. Смешно… А что ты делаешь в этом городе?
– Жду, – неохотно ответил киммериец.
– Кого?
– Приятеля. Он уехал в Аренджун, и вернется дней через пять. Если останется в живых.
– А можно узнать, зачем тебе понадобилось лезть в дом? – невинно-ехидным голосом осведомилась Рата.
– За деньгами, конечно, – не менее едко отозвался Конан. – Не за тобой же…
– Кости! – поколебавшись, уверенно предположила девушка. – Много проиграл?
– Все. И золото приятеля тоже. Ежели он узнает – убьет… Погоди, а ты откуда знаешь?
Рата скромно опустила глазки и, судя по ее виноватому виду, призналась в самой сокровенной тайне:
– Очень люблю играть, но все время не везет… Наверное, невезучие игроки чем-то схожи, потому и догадалась.
– М-да… – только и сказал киммериец. Рата невольно начинала ему нравиться. Пусть она даже наполовину не была так красива, как недавно встретившаяся на пути двух наемников дочка старого зуагирского шейха из крепости Баргэми. Зато, оказавшись в таком же безвыходном положении, как прекрасная зуагирка, Рата точно не стала бы рыдать и безропотно ждать спасения со стороны. Сумела же она, не колеблясь, ухватиться за подвернувшуюся возможность покинуть дом, где с ней так отвратительно обращались, и при этом еще изрядно насолить хозяину.
– А ты мне потом расскажешь, как вас с приятелем сюда занесло? – искренне поинтересовалась Рата. – Только не сейчас, ты извини, я опять спать хочу… Извини пожалуйста.
Она свернулась на кровати, натянула на себя вылинявшее покрывало, завернувшись в него с головой, и уже через несколько мгновений тихонько засопела.
«Что же ты не спросил, где она гуляла? Язык не повернулся? – ядовито напомнил сам себе Конан, и пообещал: – Ладно, спрошу. Потом. А пока…»
Пока требовалось немедля придумать, как надежно укрыть Рату. У киммерийца уже имелась пара хороших идей, подсказанных древним как мир советом: «Если хочешь что-то спрятать – положи у всех на виду», но для их осуществления требовалось раздобыть кой-какие вещи.
Убедившись, что девушка действительно крепко спит (а если притворяется, то довольно искусно) и не собирается просыпаться по крайней мере до вечера, Конан вышел из комнаты и стал спускаться вниз по скрипучей лестнице, жизнерадостно мурлыкая:
А он – вот ведь скотина! – прикончил Мораддина:
Стрела из арбалета вонзилась гному в это…
Старая песенка наемников, несколько переделанная киммерийцем в соответствии с нынешними обстоятельствами, неизменно приводила бывшего капитана тайной гвардии в состояние еле сдерживаемого бешенства. Причем не столько содержание, полное весьма подробных описаний различных историй из жизни вольных искателей приключений, сколько манера исполнения.
В большом полутемном зале, занимавшем почти весь первый этаж постоялого двора, творилось что-то неладное. Обычно в это время, когда день завершался, плавно переходя в вечер, зал вопиюще пустовал. Добропорядочные горожане неторопливо разбредались по домам, а любители шумных ночных кутежей только продирали глаза, начиная с трудом соображать, где они находятся, и вспоминая, чем занимались вчера.
Нынче, похоже, обитатели Дэлирама задались целью нарушить все установленные традиции. Вокруг одного из столов расположилось не меньше десятка человек, а их оживленная беседа вряд ли заслуживала наименования тихой и мирной. Она куда больше напоминала суетливый переполох в курятнике, вызванный появлением охотящейся лисы или вечно голодного хорька. В общем шуме порой выделялся пронзительный щебет Киски Ви, горячо отстаивающей свое мнение.
Заинтересованный причиной столь необычного сборища, Конан подошел поближе и немедленно попался на глаза Ви, сердито крикнувшей:
– Мне не верите, так спросите хоть у него!
– А в чем, собственно, дело? – небрежно осведомился киммериец, без лишних церемоний отодвигая в сторону какого-то замешкавшегося старого крикуна и усаживаясь на его место. – Что, Замора с нынешнего дня окончательно стала туранской провинцией?
Вопрос о том, кому в действительности принадлежат провинции у закатных подножий Кезанкии, был наиболее волнующим для их жителей. Однако сейчас никто не бросился с пеной у рта отстаивать самостоятельность своей страны. Барракс лишь досадливо скривился, и неуверенно начал:
– Почтенный господин наемник, как мне кажется, побывал во многих странах…
– Ну и?.. – подбодрил запнувшегося владельца постоялого двора северянин.
– Скажи, а гули бывают? – Ви нетерпеливо перебила хозяина, собиравшегося продолжить свою мысль.
– Гули? – удивленно переспросил Конан. – У вас что, гули завелись?
Тут на него обрушился такой шквал воплей, предположений и совершенно непонятных постороннему сплетен, что киммерийцу пришлось треснуть кулаком по столу и заорать:
