Михаил Бабкин - Бёглер

- Обижаете, дядя, - возмутился Крис, - в первый раз, что ли? - взял сумочку и побежал переодеваться.

- В первый, не в первый, - хмыкнул дядюшка Шмуль, провожая племянника озабоченным взглядом, - а деньги есть деньги. Кабы не срочная проблема, сам бы отнес… О-хо-хо, грехи наши тяжкие, - стряхнул с бороды осевшую на нее пыль и ушел возиться с сейфом дальше.

Больше дядюшка Шмуль племянника никогда не видел.

Крис вышел на улицу. По нежаркой еще весенней поре он оделся в темно-серые джинсы, такого же цвета легкую куртку, коричневую рубашку и коричневые же туфли - дядюшка не баловал племянника разнообразием одежды, всегда предпочитая практичные немаркие цвета.

В кармане куртки лежал странный ключ - оставлять его в бюро Крис не собирался, а ну как дядя найдет? И все, прости-прощай таинственная находка.

На улице было малолюдно, время близилось к полуночи и потому все добропорядочные граждане давно уже или спали, или смотрели развлекательные каналы по инфошарам. Ну а недобропорядочные промышляли на окраинах города - здесь, в центре, бандиты и хулиганы появлялись редко, полиция всерьез отрабатывала деньги налогоплательщиков. Но, по правде говоря, отрабатывала «от сих и до сих»: на окраины в ночное время полицейские выезжали только по экстренному вызову, предпочитая не соваться лишний раз в неблагополучные районы.

Щербатая, неполная луна бездвижно висела над ратушей, будто нанизанная на ее острый шпиль; мелкие звезды едва заметно мерцали в черном небе, явно не желая выполнять свой ночной долг. Легкий ветерок пах лиственной свежестью и, отчасти, навозом от расположенной в двух кварталах отсюда конной станции.

Окна в соседних домах - в большинстве темных, спящих - кое-где светились призрачным дрожащим светом: там, устроившись в креслах или улегшись на кроватях, отдыхал рабочий люд. Расслаблялся, вполглаза смотря какие-нибудь «мыльные оперы» или официальные, обязательно положительные новости. Небольшой Бэрилон жил своей, провинциальной жизнью: рестораны закрывались ровно в одиннадцать вечера, а варьете или казино в городе не было в помине.

Не успел Крис дойти до перекрестка и свернуть на нужную улицу, как позади гулко ухнуло. Не слишком громко, чтобы нарушить покой отдыхающих граждан, но достаточно, чтобы испугать прохожих. Крис обернулся и остановился, пораженный увиденным.

Возле здания бюро находок, из ниоткуда, материализовался самоходный бронефургон службы королевской магобезопасности. Блестящий в лунном свете полированными боками, он был удивительно похож на перегонный куб из винокуренного цеха, невесть для чего снабженный колесами. На видимом Крису боку спецкареты, чуть ниже бойниц-щелей, светлела эмблема службы магобезопасности: силуэт коршуна с расправленными крыльями и зажатой в лапах двуглавой змеей. Из фургона, один за другим, споро выпрыгивали боевые монахи в черных сутанах, подпоясанные серебряными шнурами, с низко надвинутыми на лица капюшонами. Пригибаясь, словно по ним вели прицельный огонь, монахи кинулись в оцепление «Гермеса».

Крис слыхал о боевых монахах из ордена Святого Мерлина, подчиняющихся лично Канцлеру, главе королевского комитета по борьбе с террористическим колдовством - но никогда не видел их воочию. Разве что по инфошару, в развлекательных боевиках… Но ныне действие происходило не на воздушном экране и не в вымышленном сюжете, а наяву, здесь и сейчас.

Вновь ухнуло, но на этот раз громче - в соседних с «Гермесом» домах задребезжали стекла, - и рядом с самоходным фургоном появился еще один, из которого тоже стали выпрыгивать монахи. Крис стоял замерев, не понимая что происходит; в домах там и тут начали открываться окна. Однако никаких криков или испуганных возгласов соседей Крис не услышал: они молча наблюдали за происходящим. Словно продолжали смотреть передачу по инфошару.

Рослый монах-штурмовик профессиональным ударом ноги выбил замок из дверной коробки, распахнул дверь бюро и отскочил в сторону: выставив перед собой скорострельные фаерболометы, в дверной проем ворвалась группа захвата, человек шесть или восемь, Крис не успел сосчитать. Внутри здания что-то затрещало, будто рвали материю, после донесся шум и частый стук - точь-в-точь как стучит град по брезентовому пологу; потом наступила тишина.

Из второго фургона, последним, вышел невысокий монах в такой же черной сутане как и у прочих, но подпоясанный золотым шнуром - наверняка начальник, решил Крис, вон и держится прямо, не пригибаясь, и идет неспешно. Монах с золотым шнуром небрежно повел рукой, словно муху отогнал: святые бойцы расступились, пропуская начальника к дверному проему.

Далее минут пять ничего не происходило, Крис уже извелся от страха и нетерпения, когда на улицу выволокли растрепанного дядюшку Шмуля. Подхваченный под руки двумя громилами-штурмовиками, дядюшка, как ни странно, вовсе не выглядел напуганным. Скорее, возмущенным - изо всех сил упираясь, он сердито кричал:

- О чем вы говорите?! Какой к черту ключ, нету у меня никакого ключа! И вообще ревизия только завтра, понимаете? Завтра! А сегодня не имеете права меня арестовывать без санкции магистра Пондильяка, - последние слова дядюшка Шмуль проорал уже из бронефургона: лязгнула дверца и вопли дядюшки оборвались.

Следом за арестованным из «Гермеса» вышел монах с золотым опояском. Помахивая зажатым в руке стальным бруском - Крис опознал футляр для ключа - начальник подошел к спецкарете, сбросил капюшон на плечи и, близко поднеся трофей к лицу, внимательно рассмотрел его в лунном свете. Удовлетворенно кивнув, золотопоясный монах повернулся к штурмовикам и негромко приказал:

- Оцепление не снимать. Произвести полный осмотр помещений. Выяснить, кто еще проживает в доме, найти и арестовать.

- Мальчишка там проживает, ваша святость, - угодливо подсказали с первого этажа дома напротив. - Крисом зовут. А вообще-то давно надо было этим гадюшником заняться, такие проценты за заем берут, упаси боже какие зверские. - Начальник глянул на маячившего в окне доброхота, поманил к себе пальцем ближайшего монаха, сказал, ткнув рукой в сторону дома: - Задержать и допросить. С пристрастием. - В тот же миг раскрытые по любопытству окна начали спешно закрываться, от греха подальше. Не все хотели пообщаться с боевыми монахами, особенно ежели «с пристрастием».

- За что, ваша святость? - всполошился доброхотный дурак, - я же верой и правдой! Я же по справедливости! - Что еще собирался поведать гражданин правдолюб, Крис не узнал, да и знать не хотел: прокравшись вдоль стены до угла дома, он свернул на другую улицу и припустил, не жалея ног, куда подальше от опасного места. О дядюшке Шмуле парень не думал, да и некогда думать, когда ветер шумит в ушах, а позади вот-вот начнется погоня. Если уже не началась.