Законы запрещали устраивать поединки насмерть. Но среди горожан и гостей находилось немало любителей подобного рода зрелищ. Поэтому схватки устраивались в частных домах, кабаках, богатых усадьбах или прямо на улицах. Власти знали об этом, но закрывали глаза до тех пор, пока устроители боёв не начинали откровенно наглеть. Тогда на Даруфских золотых рудниках прибавлялось каторжников, а призовые драки на какое-то время опять уходили в тень. Здесь имелись свои «звёзды», любимцы публики, чьи достоинства и недостатки обсуждались фанатами в жарких спорах, нередко переходящих в мордобой. Тем не менее, участие в призовых боях считалось делом постыдным, словно игра на уличных представлениях или занятие проституцией. Вот почему никто из стражников и горожан не горевал по поводу смерти Дума Валуна.
Городские рабы привели запряжённую осликами тележку, куда уложили труп несчастной Синицы и незадачливых налётчиков. После чего стражники удалились, ещё раз высказав восхищение отвагой Акульего Зуба и пожелав Далнае всего наилучшего.
Охранник всё ещё находился в тихом ступоре из-за большой дозы снотворного, удара по лбу и неожиданно свалившейся славы. Поэтому Александр решил сам закрыть дверь. Тем более что среди зрителей он углядел знакомого мальчишку с их улицы.
— Ты сын Руаля суконщика?
— Да, господин Дрейк, — ответил тот, выбираясь из-за спин старших товарищей.
— Сбегай в харчевню Кирсана на площади Усатой рыбы и попроси для меня кувшин даросского, — Алекс протянул мальчишке три больших медяка. — Сдачу можешь оставить себе.
— А можно мне потрогать меч, которым убили Валуна? — стал набивать цену маленький нидосец.
— Конечно! — заверил его юноша, чей язык уже превратился в наждак, а в горле пересохло как в банарской пустыне. — Чем скорее принесёшь, тем скорее потрогаешь. Я сам попрошу за тебя Акульего Зуба.
Мальчишка винтом ввернулся в толпу.
— Всё, уважаемые, — проговорил Александр, обведя зрителей усталыми глазами. — Госпоже Далнае надо успокоиться, подсчитать убытки и разбудить рабов.
Задвинув засов, он подошёл к охраннику.
— Когда придёт парнишка, дай ему потрогать свой меч. Пожалуйста.
— Хорошо, — кивнул тот. — Господин Алекс.
Столь вежливое обращение от заносчивого укра прозвучало так неожиданно, что юноша слегка удивился. Скрывая это, он повернулся к Корнеллу.
— Нам надо поговорить. И лучше за столом.
— Проходите, — вспомнила о гостеприимстве хозяйка. — Вы, господин Алекс, зря потратили свои деньги. У меня есть прекрасное даросское вино.
— Мне больше нравится то, которое подают у Кирсана, — возразил юноша, перешагивая через пятна засохшей крови. — Оно у него особенное.
— Тогда я распоряжусь на счёт вина и закуски для вас, господин Корнелл.
— Кому? — насторожился Александр. — Ты же сказала, что все спят. Опять врёшь?!
— Ой! — очень натурально всплеснула руками женщина. — Я же совсем забыла!
— Сходи на кухню с Мордвином и принеси чего-нибудь, — велел юноша.
— Я же говорил, что его зовут Мордсин, — поморщился Мерк, усаживаясь, и прикрикнул на раба. — Ну, иди! Чего встал как осёл у кормушки?
— А мы пока послушаем Флою, — проговорил Алекс, глядя, как девушка помогает Герносу забраться на высокую лежанку.
— Что вы хотите услышать, господин Дрейк? — спросила она, подкладывая лекарю под локоть круглую подушку.
— Когда ты видела отца в последний раз, и как это случилось?
— За день до того, как меня чуть не убили, — стала торопливо рассказывать Флоя. — Я с другими рабынями убиралась в комнатах второго этажа, когда пришёл Вул секретарь господина Сентора Минуца…
— Кто пришёл? — Александру показалось, что он уже где-то слышал это имя.
— Вул Сенторий, — пояснила девушка. — Он отпущенник господина Сентора Минуца.
— Ты его знаешь? — удивился Корнелл.
— Откуда? — отмахнулся Алекс. — Он что же брат этому Тиллию?
— Нет, — рассмеялся молодой радланин. — Становясь отпущенником, раб получает фамилию в честь имени господина.
— Тогда всё ясно, — кивнул парень, вспомнив визит странного мужчины и разговор о кольце.
— Что дальше?
— Секретарь привёл меня в сад, — продолжила Флоя. — Где были господин Сентор Минуц и мой отец.
— Что они тебе сказали? — спросил Алекс.
— Господин ничего, только предупредил, чтобы я помалкивала, — девушка всхлипнула, голос её дрогнул. — А папа говорил, что выкупит меня, и скоро я буду свободна.
— И всё? — разочарованно протянул молодой радланин.
— Всё, господин Корнелл.
— Что случилось потом? — нетерпеливо спросил Александр.
— Утром отпущенник Тиллий сказал, что отведёт меня к отцу. Я свободна, но пока об этом никто не должен знать. Пусть все думают, что меня продали банарскому купцу. Мы зашли в какой-то переулок…
Не выдержав воспоминаний, Флоя заплакала, прикрыв лицо руками.
— Мы нашли её в канализационном колодце, — вздохнул Мерк. — Дальше ты всё знаешь.
Появилась Далная и раб с корзиной. Женщина деловито принялась накрывать на стол. Алекс наблюдал за ней с лёгким недоумением и некоторой завистью. Здесь совсем недавно убили четырёх человек, на полу и стенах капли крови, в воздухе всё ещё стоит запах бойни, и вьются мухи. А она, как ни в чём не бывало, собирается есть! Правда, у него тоже разыгрался аппетит, но ему уже не раз приходилось попадать в подобные ситуации. Неужели этой хрупкой женщине тоже? Ну и порядочки здесь в Нидосе! А Корнелл? Сын советника чуть не описался от страха, узнав, что невольно задел какого-то большого человека. Тем не менее, очень быстро успокоился. Хотя, тут скорее равнодушие ко всему кроме себя. И такой человек сумел влюбиться!
— Гернос! — окликнул он лекаря, отводя взгляд от лепёшек, фруктов и кусков жареной рыбы. — Флоя и Мордсин сумеют разбудить людей без твоей помощи?
— Что? — слабо отозвался евнух.
— Как ты себя чувствуешь? — Александр соскочил с лежанки. Но Гернос успокаивающе махнул рукой.
— Голова болит, но ничего штрашного. Шейчаш приму лекарштво и будет шовшем хорошо.
Парень увидел у него в руке оранжевую горошину.
Далная разлила вино. Алекс отказался, считая, что пить в этом доме не следует ничего. Вот только на голодный желудок глядеть, как едят и пьют другие, оказалось совершенно невыносимо.
— Теперь расскажите мне, кто такой Сепион? И чем так знаменит его клад?
Хозяйка кивнула и заговорила прямо с набитым ртом. Иногда свои дополнения вставлял Корнелл, и даже Гернос высказался пару раз. От обезболивающего ему стало гораздо лучше. Где-то на середине повествования явился посланный за вином парнишка. Вручив Александру прохладный кувшин, он с благоговейным восторгом прикоснулся грязными пальцами к рукояти широкого кинжала Акульего Зуба и совершенно счастливый побежал хвастаться приятелям своей необыкновенной удачей. Алекс сделал могучий глоток, после чего вернулся к столу. Всё, что он услышал, сводилось к следующему.
