— Когда выходим?
— Вечером. Надо очень хорошо подготовиться. Артемус не преувеличивает способностей Абсалома. Он очень опасен. И уж в этот раз, Тим, я действительно не могу взять тебя с собой. А то получится, что он получит тебя словно на тарелочке.
— Я тут не останусь, — твердо ответил я.
Гарретт ожидал именно такой реакции и хмуро поглядел на меня. Но прежде чем он успел что-то произнести, я затараторил:
— Я иду с Вами. Уж лучше пропасть, но самому распоряжаться собственной судьбой, чем бездействовать здесь, ожидая, когда они воспользуются Вашим отсутствием и прихлопнут меня. — Мои щеки полыхали, а голос звучал все громче. — А если Вы меня не возьмете с собой, то я на свой страх и риск сам пойду к Абсалому. Интересно послушать, что он тогда скажет. Речь-то в конце концов идет обо мне, и я имею на это право!
Гарретт в молчании наблюдал за мной, а я не отрывал глаз от его лица. Наконец он без единого слова поднялся, чтобы заняться своей амуницией. Я знал теперь, что добился своего — вор принимал мою точку зрения. Весь следующий час мы проверяли и подготавливали к предстоящему походу наше оснащение. Вор за это время не сказал ни слова и бесцветное выражение его лица давало понять, что положение дел ему совсем не нравится. Меня немножко мучила из-за этого совесть, однако иного выхода не было.
Оставив Гарретта наедине с его мыслями, я уселся у камина и начал совершенствовать свои навыки в открывании замков. Маленький успех в монастырской церкви подстегнул мое честолюбие и теперь мне хотелось превратить непривычно-сложный процесс в обыденную процедуру. Кусая нижнюю губу, я сосредоточенно вращал отмычки в грубой замочной скважине, а от потрескивающего очага шли волны приятного тепла. Это ковыряние продолжалось до тех пор, пока мне не удалось найти слабые места запирающего механизма и выработать методику, чтобы это получалось не чисто случайным образом. А уж потом все встало на свои места — замок начал с легкостью поддаваться. Когда я без проблем открыл его в четвертый раз, то с волнением обернулся к Гарретту, чтобы поведать о своих успехах. Оказывается, он уже некоторое время наблюдал за мной. У меня не получилось выдать шквал самодовольных слов — вор молча бросил мне новый замок. Я машинально схватил его, швырнув старый на пол. Уголки рта Гарретта приподнялись в легком подобии улыбки. А я уже разглядывал новый предмет обучения. Этот замок выглядел поизящнее чем предыдущий. Я попытался решить поставленную задачу.
Вначале мне показалось, что такой сложный механизм ни в жизнь не открыть — с трудом удалось нащупать хоть какие-то подвижные части внутри. Обнаружив место в замке, где уже можно было применить отмычку, я осознал, что он не так уж сильно отличался от прежнего. Конечно, он оказался сложнее устроен, что подразумевало новые направления движения частей и большее количество сегментов, это требовало больше чуткости и терпения. Однако в остальном принцип его открывания был тем же, что и у более грубого замка. Моей самой большой проблемой являлся малый опыт в работе с отмычками — нужно не давать им соскальзывать в самый важный момент и научиться с определенной силой надавливать в нужном месте. Но в конце концов и этот механизм поддался, открывшись с легким щелчком. Я торжествовал как одержавший победу король и тут же принялся возиться с новым.
К полудню у меня уже не получалось сосредоточиться, как бы этого не хотелось. Я отложил обе отмычки в сторону. Гарретт тихо читал за столом, а рядом с приготовленными вещами стояла знакомая склянка — он только что обработал свой механический глаз. Я поднялся и подошел ближе. Лежавшая на столе книжка в ярком переплете оказалась той самой, украденной из церкви. Она, как и многие другие, оказалась написанной шрифтом Предков. Покосившись на меня, он заметил:
— Ничего ошеломляющего. Капелька хаммеритской философии, как обычно предостерегающе воздетые пальцы, а также солидная доза набожности и принуждения.
— Если Вас так веселят наши книги, то зачем Вы их вообще читаете? — спросил я более сердито чем хотелось. Он только улыбнулся:
— Мне нравится понимать, с чем приходится иметь дело. Людей легче оценивать, если знаешь, что за механизм тикает у них внутри.
— Значит, из тех же побуждений Вы прочли книгу Механистов, ту самую, что давали мне?
«Новые догматы веры» Карраса казались настолько неохватными по объему, что я бы, наверное, никогда не решился прочесть их от корки до корки. Вор кивнул:
— Интереснейшая вещь, доложу тебе.
— Но ведь Каррас абсолютно спятил! — мне на всю жизнь хватило даже того небольшого отрывка, который я тогда прочел. Совершенно непонятно, для чего мог пригодиться этот безумный текст.
— Именно по этой причине он был более непредсказуемым, чем остальные, а книга оказалась полезной.
— Какие еще остальные?
Вместо ответа он захлопнул ворованную книжку.
— Ты заскучал?
Я чего-то промычал в ответ и спустя всего полчаса уже раскаивался в этом — гарреттова методика обучения бою с холодным оружием и искусству подкрадывания была беспощадной. Когда мышцы рук и ног дрожали от усталости, вор наконец-то прекратил эти упражнения, вновь вернувшись к чтению. Я наблюдал за ним какое-то время, сидя на лежанке и ковыряя угли кочергой. Чем-то мой взгляд не понравился Гарретту, потому что слегка раздраженно поднял глаза:
— Ну а теперь чего тебе нужно?
— Вы ведь не ответили на мой вопрос.
— Без тебя знаю.
— Это правда, что Вы были Хранителем?
С глубоким вздохом он отложил книгу в сторону.
— Нет. Я никогда им не был.
— Но Вы же тогда сказали…
— Я и сам знаю, что сказал. — Его глаза встретились с моими и тон голоса немного смягчился. — Я был там лишь учеником, не более, и покинул их еще до конца моего обучения.
— Почему же? — аккуратно поинтересовался я.
Взгляд вора блуждал по крышке стола.
— Они готовили для меня планы. Слишком много планов.
Те двое Хранителей, чей разговор мне удалось подслушать, что-то говорили о пророчествах. Это он имел в виду под «планами»? Я снова начал молча ворочать поленья в камине, а потом сказал:
— Я слышал разговор двух Хранителей, когда мы ходили посмотреть на Горана.
— Знаю. Я тоже его слышал.
— О каких пророчествах они говорили?
Гарретт с неудовольствием передернул плечами:
— Есть старые записи, которые читает одна толковательница. Хранители ведь не ложатся спать, не услышав перед сном парочку прорицаний…
Постепенно я начинал понимать. Оба Хранителя говорили, что Гарретт много раз упоминается в письменах. Очевидно, его считали важной частью этих предсказаний и норовили оградить от всяких опасностей во имя исполнения своих ожиданий. Зная характер Гарретта, я прекрасно представлял, что могло закончиться подобное обращение.
