Не становясь на колени, она упала за дверь во весь рост, как с трамплина. Когда она скрылась из глаз, на берегу стало чуть темнее.
Вот и все, можно опускать занавес. Неохота шлепать всю ночь обратно к «Мунтжаку», и один бог знает, как они теперь доберутся домой. Наверное, какой-нибудь магический трюк на этот счет должен быть предусмотрен. Может, Эмбер придет.
— Сейчас бы Лошадка в самый раз пригодилась. Как надо, блин, так ее нет. — Джош, видимо, мыслил в том же направлении.
— Как же Квентин будет расплачиваться? — спросила Илейн, обращаясь к мужчине.
— То есть? — встрепенулся Квентин. Те двое зашептались опять.
— Стойте, — сказал Элиот. — Так это не делается.
— Именно так, — возразил мужчина. — Квентин взял на себя долг Джулии и должен его уплатить. Что ему дороже всего?
— Например, Та Сторона, на которую вы меня не пустили.
Блестяще — ему бы в адвокаты пойти. А вдруг они заберут Поппи или что-то сделают с ней? Он боялся даже смотреть на нее, чтобы не навести их на эту мысль.
— Его корона, — объявила Илейн. — Извини, Квентин, ты больше не король Филлори.
— Вы превышаете свои полномочия, — с жаром возразил Элиот.
Квентин, приготовившись рухнуть в бездну отчаяния, не почувствовал совсем ничего. Не король так не король. Все эти титулы, в конце концов, вещь абстрактная. Больше всего ему, пожалуй, будет недоставать большой тихой спальни в Белом Шпиле. Видя, что все смотрят на него точно так же, как раньше, Квентин перевел дух и брякнул:
— Что легко нажито…
Король Волшебников передает вахту кому-то другому. Печалиться не о чем: они только что спасли магию, господи боже мой, и остались при этом живы. Джулия обрела покой, поход завершен. Если это проигрыш, что тогда считать выигрышем?
Илейн и мужчина во фраке снова заняли свои стулья, как пара сидячих кариатид. Поработали — можно и отдохнуть. Вспомнить страшно, как он флиртовал с ней на Дальнем: дочка в папу пошла.
Но от ее собственной дочки Квентин ожидал многого.
— Передай Элинор привет от меня, — попросил он.
— Элинор, — небрежно протянула Илейн. — Она до сих пор вспоминает, как далеко видела, когда сидела у тебя на плечах. Ты произвел на нее неизгладимое впечатление.
— Она прелесть.
— Но время так и не научилась определять. Теперь у нее новый пунктик: Земля. Просит меня отдать ее в школу именно там, и меня подмывает исполнить это желание. Жду не дождусь.
Ну и хорошо. Уедет Элинор с Дальнего, и все у нее будет нормально.
— Когда она дорастет до колледжа, свяжись со мной, — сказал Квентин. — Я вам порекомендую один хороший.
Они обернулись к морю. По водам, как всегда с опозданием, шагал Эмбер: так он вам и пропустит низложение короля.
— Ну что, на «Мунтжак»? Или нет? — Хоть бы волшебный корабль был готов для обратного плавания.
— Без тебя, Квентин, — заявил Эмбер, став рядом с Элиотом.
И тут Элиот сделал то, чего не делал ни разу за все их прежние испытания: разрыдался. И отошел, понурив голову, прочь.
— Это черный день для Филлори, — сказал Эмбер, — но здесь тебя всегда будут помнить. А всему хорошему рано или поздно приходит конец.
— Минутку. — Квентин узнал эту речь: в книгах Эмбер произносил ее каждый раз, делая то, что у него получалось лучше всего, то есть выставляя кого-то из Филлори. — Я что-то не понял. Хватит уже!
— Вот именно, Квентин. Хватит.
— Прости, Квентин. — Элиот всхлипывал и не смотрел на него. — Я тут бессилен. Такое правило. — У него очень кстати нашелся вышитый носовой платок, чтобы утереть слезы — кажется, он им пользовался впервые.
— Бога ради! — Теперь можно было и разозлиться, раз ничего другого не оставалось. — Нельзя меня отправлять на Землю! Я здесь живу. Нашли себе пятиклассника! Это мой дом. Я больше не землянин, я филлориец!
Лик Эмбера оставался бесстрастным, рога загибались надо лбом, как большие морские раковины.
— Это неправильный конец! Я герой этой долбаной сказки, Эмбер — забыл? Меня наградить надо, а не прогонять!
— Нет, Квентин. Герой за все и расплачивается.
— Ты ведь знаешь, как говорят. — Элиот положил руку на плечо Квентину. — Однажды король — навсегда…
— Не хочу даже слушать эту твою фигню. — Квентин стряхнул его руку.
— Понимаю, — вздохнул Элиот. Он уже взял себя в руки и держал в платке какую-то перламутровую вещицу. — Это волшебная пуговица. Ее принес Эмбер. Она отправит тебя в Нигделандию, откуда ты сможешь перейти на Землю или куда захочешь. Только сюда вернуться будет нельзя.
— Я тебя проинструктирую, — предложил Джош, стараясь не падать духом. — В Нигделандии я как дома. Хочешь к Телепузикам? Я тебе нарисую карту.
— Брось. Возвращаемся на долбаную родную планету.
Квентин всегда ненавидел такие сцены, даже и в книжках. Не так все и страшно. Поселится в Венеции с Джошем и Поппи. Почему у него такое чувство, точно ему ампутировали одну из конечностей и он сейчас истечет кровью?
— Мы не идем с тобой, Квентин, — сказала Поппи.
— Мы остаемся, — подтвердил Джош, покраснев, несмотря на холод.
Квентин никогда не видел Поппи такой расстроенной. Даже когда они чуть не замерзли насмерть.
— Мы не можем… мы нужны Филлори. После тебя и Джулии освободились два трона, и мы должны их занять.
Ну конечно. Король Джош, королева Поппи. Многая лета. Назад он пойдет один.
Это его добило. Он знал, что приключения легкими не бывают. От тебя требуется пройти долгий путь, решить какие-то задачи, сразиться с врагами, быть смелым и так далее — но на такое он не рассчитывал. В таких случаях ни меч, ни чары не действуют. Остается терпеть, и нет в этом ничего благородного или там героического. Тебя разве что пожалеют. Выходит, все сказки врут, и ничего хорошего с героем не происходит. Квентин не то что не хотел подчиняться, он просто не мог понять. Оказался не готов к этому.
— Чувствую себя полным засранцем, Кью, — сказал Джош.
— Да нет, чего там. Все правильно. — Губы ему плохо повиновались. — Надо было мне самому сообразить. Тебе понравится.
— Можешь занять палаццо.
— Спасибо, чувак. Это здорово.
— Прости, Квентин! — обняла его Поппи. — Мне пришлось дать согласие!
— Да ладно тебе. О господи.
Взрослые не должны говорить «так нечестно»… хотя это и в самом деле нечестно.
— Пора, — сказал Эмбер. Его дурацкие копытца напоминали пуанты.
— Это надо сделать сейчас, — произнес белый как мел Элиот. Ему тоже нелегко приходилось.
— Ладно. Давай сюда пуговицу.
Джош обнял его, Поппи тоже. Ее поцелуя он почти не ощутил и знал, что потом пожалеет, но это уж было слишком. Надо и впрямь отправляться, пока он не лопнул.
