– Разойдитесь! – кричит второй арбалетчик.
Разворачиваюсь. Выпад вперед, удар – крик арбалетчика застревает у него в глотке. Меньше надо было кричать. А больше вот так: выпад влево, удар – и меч на себя из оседающего на землю тела.
И – ближе к костру. За нашими долгими разговорами он уже начал догорать. Нужно ему помочь. Собраться с силами, перемахнуть через частокол.
Боевой клич Ко-ро-ба, дикий, гортанный, рвет мне грудь. Жар обжигает лицо, ест глаза. Ударом ноги головешки в сторону. Еще. Вот так. И назад, в лагерь, медленно погружающийся в темноту и наполняющийся испуганными воплями связанных, беспомощных разбойниц Хуры и остервенелыми, яростными криками тиросцев.
– Убейте его! – раздается где-то слева от меня крик Саруса. – Убейте!
– Освободите нас! – перекрывает, топот десятков ног жалобный голос Хуры. – Развяжите!
– Огня сюда! – следует наконец команда Саруса. – Принести факелы!
Темно. Лиц не разглядеть. Мне они и не нужны, а для тиросцев это важно. Не будь на мне желтой туники тиросских воинов, они бы давно распознали меня в этой давке. А пока что до этого далеко. И там, где я проскальзываю едва заметной тенью, падают мои враги.
– Где он?
– Я его не вижу! – окружают меня со всех сторон их голоса и мечущиеся темные силуэты.
– Зажечь факелы! – нетерпеливо требует Сарус.
Наконец-то я добрался до первого арбалетчика. Понимая, насколько его персона важна при данном повороте событий, он постарался спрятаться у частокола, куда не достигает легкий отблеск потухающего костра и где темнота еще плотнее. Неужели ты думал, что тебе удастся от меня уйти? Полежи теперь, подумай еще.
В неразберихе мечущихся вокруг меня тел я настойчиво пытался добраться до лежащих на земле рабынь. Я помнил, что Шира находится с самого края. Ага. Вот она. Одним взмахом меча я разрубил стягивающие ее кожаные ремни. После этого я освободил Кару и Тину. Все они были связаны на обычный манер германских работорговцев, поэтому основную трудность составляло не освободить их, а отыскать в этой темноте того, кого хочешь выпустить на свободу. Найти Кару и Тину оказалось довольно просто, а вот с Вьерной пришлось повозиться. Лежащие на земле девушки казались в темноте совершенно одинаковыми, поэтому я решил не заглядывать каждой в лицо, а считать их, нащупывая в темноте их головы и зная, что Вьерна должна быть девятой с краю.
Я не ошибся. В этом мне помог свет, брызнувший от зажженного в двух шагах от меня факела.
– Он здесь! – раздалось у меня за спиной. – Я его вижу!
Факел погас у меня под ногой. Я вытер о распростершееся на земле тело вымазанный кровью клинок.
– Свет сюда! – потребовал Сарус. – Зажечь еще факелы!
Я рванулся на звук его голоса. Еще один любитель освещения упал к моим ногам. За ним последовал его приятель, бросившийся поднимать упавший факел.
– Вот он! – донесся до меня чей-то ликующий голос. – Я его убил!
Интересно, чьей смерти так радуется этот остолоп, подумалось мне, ведь я-то жив. Жив. А вот этот, кинувшийся на меня… Уход влево, выпад вперед, удар… Уже мертв. И этот тоже. Да сколько же их здесь, черт побери?
Почти одновременно вспыхнули два факела. Их свет выхватил из темноты столпившихся тиросцев, обводящих обезумевшими глазами усеянный трупами лагерь. Позади них на коленях стояли Хура и ее жалобно подвывающие разбойницы.
– Освободите нас, – дрожащими губами молила предводительница. – Пожалуйста!
– Развяжите их! – внезапно распорядился Сарус.
Вот когда они ему понадобились! Вместо того чтобы броситься выполнять его приказ, двое воинов кинулись к воротам и принялись отодвигать засов.
– Стойте! – закричал им Сарус.
Воины не обратили на своего командира никакого внимания. Все их усилия были направлены на то, чтобы отодвинуть тяжелый, очевидно, застрявший в скобе брус. На помощь им поспешили еще четверо тиросцев.
Внезапно один из стоящих рядом со мной воинов ни с того ни с сего решил ткнуть в меня копьем, которое он держал в руках. Может, он по какой-то причине считал меня своим личным врагом? Хм-м… Ну, если так…
Я резко отклонился в сторону, пропуская копье в дюйме от своего тела, и, ухватившись за древко, рванул его к себе, одновременно выставив вперед меч. Лезвие с хрустом прошло между ребер незадачливого воина, а ненужное ему больше копье осталось у меня в руках.
У ворот уже стоял один из тиросцев, поднимая высоко над головой чадящий факел.
– Да открывайте же! – торопил он возившихся с засовом товарищей. Мужчины налегли на засов. Тот начал подаваться.
– Скорее! – подгонял их человек с факелом.
– Остановитесь, трусы! – закричал им Сарус. – Стойте!
Воинам сейчас было не до указаний бывшего командира. К ним присоединился еще один тиросец и тоже принялся помогать.
Я бросил свой меч на землю, под ноги, и покрепче сжал в руке доставшееся мне копье. Горианское боевое копье имеет длинный, в восемнадцать дюймов, бронзовый наконечник, а древко его, в полтора дюйма толщиной, в длину достигает, как правило, не меньше шести футов. Именно такое копье, хорошенько размахнувшись, я и метнул в сторону ворот. После этого я снова подобрал свой меч и беспрепятственно удалился под прикрытие отбрасываемой частоколом тени.
Тиросцы отчаялись открыть ворота и медленно разошлись. Только один из них остался на месте: копье, вонзившись ему в спину, прошило несчастного насквозь и бронзовым наконечником глубоко вошло в запирающий брус. Выдвинуть его теперь из металлических скоб будет очень не просто.
– Сарус убил своего собственного воина! – закричал какой-то молодой тиросец с факелом в руке. Остальные воины немедленно обернулись на голос. Глаза их недобро сверкали. У многих в руках появились обнаженные мечи.
– Это не я! Идиот! – воскликнул Сарус. – Это наш враг его убил! Здесь темно, ты просто ошибся!
– Не верьте ему! – все больше распалялся молодой воин. – Посмотрите, это тиросское копье! Берегитесь!
Воины, отошедшие было от ворот, поспешили сплотиться. Тиросцы, стоявшие рядом с Сарусом, плотнее сгрудились вокруг него. Тогда воины, старавшиеся избежать бессмысленной бойни, ускользнув через ворота, очевидно, решили, что Сарус вознамерился наказать их за самовольное бегство с поля боя, и, стремясь продать свою жизнь подороже, бросились на тиросцев, охранявших своего командира. Между ними завязалось жестокое сражение.
Я заметил, как один из тиросцев перерезал веревки, связывавшие Хуру. Стараясь держаться в тени, я осторожно двинулся вдоль внутренней стороны частокола. Попавшийся мне на пути воин попытался обрушить на меня мощный удар. Но он слишком сильно замахнулся мечом и потому встретил свою смерть раньше, чем успел довести задуманное до конца. Я оставил его лежать у стены, а сам двинулся дальше.
