— Докажи! — с яростью прошипела видия. — Докажи им. Всем!
— Я? На это есть жрец. Он, хоть и павший, но…
— Нет жреца, — видия усмехнулась. — Его путь пройден, дэйн. И, пусть это печально, но это наименьшее зло.
— Что значит "пройден"? — напускная невозмутимость слетела с дэйна. — Видия!
— Если ты не подчинишься мне, станешь предателем, — словно не слыша его вопроса, произнесла женщина и безмятежно улыбнулась. — Тогда тебя уничтожат собственные же собратья. Пойми, я не иду против богов. Просто Маркус ошибся, а я помогаю все исправить.
Взгляд дэйна потемнел и палач магов с расстановкой спросил:
— Что. Случится. С Шахналом?
— Одна очень одаренная колдунья, Мариоса, не хочет отпустить его с миром, — ядовито прошипела женщина. — Его выследят, как дикого зверя. Он для всех насильник, даже для себя. Поэтому отца поймают и накажут.
— Накажут? Так ты в своем мнимом всемогуществе называешь убийство? — дэйн сделал широкий шаг по направлению к собеседнице и та невольно отпрянула. — Куда отведут магов? Отвечай.
— Его не будут убивать!
— МАГИ!
Впервые в жизни дэйн повысил голос, позволив себе рявкнуть на провидицу. Непривычное чувство страха всколыхнулось в груди женщины, ослабило волю, и видия затараторила, позабыв о запрете:
— Их отведут в Жилище — это очень хорошее место, там они смогут жить, никому не чиня вреда… — красавица осеклась, когда Волоран резко отвернулся и подошел к камину.
— Когда ты отдала свой приказ?
— Четыре дня назад, они уже должны были дойти…
— Жилище с недавних пор стало вотчиной колдунов, приговоренная, — голосом, лишенным всякого чувства, произнес Палач. — Ты испортила все, что смогла, из–за тебя колдуны получат силу, о которой не смели и мечтать.
— Что ты несешь…
— Дэйны давали клятву. Они никогда не помогают колдунам. Они обязаны их уничтожать, потому что любой колдун — зло.
— Дэйн…
— А ты отправила всех дэйнов Аринтмы в подмогу этим тварям, которые только и умеют, что творить зло.
— Но…
— Но когда дэйны переступили порог Жилища, знаешь, что произошло? — он повернулся к собеседнице и сказал: — Они умерли. Все до единого. За нарушение клятвы. За предательство Маркуса.
Видия побледнела. Пронзительные синие глаза распахнулись и женщина стала оседать обратно на шкуру. Ноги не держали ее. Волоран понимал, что эта дуреха ничего не знала. Глен прав — они узколобы, не видят дальше собственного носа, только то, что прямо перед глазами, да и это не в силах понять и оценить. Но Палача это не трогало. Любой виновный ищет оправдания себе, но это не отменяет содеянного.
— Да–да. Столь любимые тобой маги теперь обречены. Ты, видящая, не умеешь наблюдать. И даже не потрудилась понять, что мы — дэйны, однажды ступаем на свою стезю лишь с одной целью — помочь магам выжить.
— Но… вы же хотели… — она уже не говорила — шептала. И в каждом слове звучала боль, только Волоран не сочувствовал.
— Я объясню, чтобы ты поняла всю глубину своего деяния, — мужчина устремил тяжелый взгляд на сжавшуюся на полу красавицу. — Это было решено не мной и не тобой — необходимость видиям подчиняться Палачам магов. На стене в твоей келье висел свиток со словами: "Да склонится видия перед дэйном". Морака. Она сеет смерть и хаос, и всякий раз, когда появляется, страдают маги. Ей нравится играть их даром, усугублять его, сводить с ума, доводить до смерти. Именно она создала первых колдунов. Мучения, агония — все это уже было прежде. И тогда, чтобы хоть немного ослабить безумную богиню, дэйны разрушили ее храмы. Она приходит — и маги перестают справляться. Они страдают, гибнут, сгорают в огне собственного Дара, который сводит их с ума. Посмотрел бы я на тебя после того, как тебе довелось увидеть агонию мага. Ему нельзя помочь, его муки не облегчить. То, что сотворила Морака — не исправить. И у дэйнов есть только одна возможность спасти мага — милосердная смерть, которая воспрепятствует рождению колдуна и даст облегчение.
Волоран прожигал женщину взглядом:
— На этот раз Маркус предупредил вовремя. Большую часть взрослых магов защитили кольца — любящая половина не дает проклятию Мораки завладеть жертвами.
— Но кольца всего лишь…
— Дар Маркуса. Люди подходят к Чаше, берут кольцо, если рядом с ними есть тот или та, кто предназначен. Кольца наделены силой. Нареченные охраняют друг друга, даже не подозревая о том, как важны их символы любви. Ими не защититься от магии, не уничтожить ее, но они помогают спастись от безумия Проклятого дара. Только ведь маги не брали прежде колец. Считалось, что им никто не предназначен. Так что богу пришлось принести им кольца. Чтобы защитить от Мораки.
— Разговор был иным…
— Ты не слышала того разговора! То, что донесли до тебя, было переврано, хотя… даже услышь ты его от начала и до конца, все равно бы не поняла. Шахнал прекрасно знал, в чем его долг. И дэйны знали. А видия… она решила, будто способна исправлять "ошибки" богов… — дэйн горько усмехнулся. — Не тебе судить, чем мы живем. Чем я живу. Ты никогда не интересовалась, чего хочет дэйн. Хочет ли быть спасенным маг. Но я тебе скажу. Мы не можем чего–то хотеть — мы слуги Маркуса. Те маги, обреченные Моракой на гибель, должны были умереть без боли, легко, а теперь… чем сильнее муки — тем злее появившийся колдун. В Жилище маги умрут страшной смертью, их агония будет долгой и мучительной, она сведет их с ума. И появятся новые колдуны, против которых одно спасение — дэйны. А теперь пойми, наконец. Маги мертвы. Дэйны мертвы. Что станет с людьми?
— Но… как…
— Я не могу поднять на тебя руку, не могу даже дотрагиваться до тебя, — безжалостно продолжил дэйн. — Но я покину тебя, оставив дар. Такой, какой ты преподнесла детям из Клетки магов.
Он прикрыл глаза и произнес рвущее горло заклинание. Угли в камине почернели и подернулись пеплом. Тишина… Слышно только судорожное дыхание видии.
— Они — твое наказание. Смотри на них. А они будут, не отрываясь, смотреть на тебя, ту, что их убила.
Палач сделал то, что был должен — наказал за преступление, и теперь ослушница повсюду видела тех, кого отправила на смерть.
— Запереть двери, — выйдя из гостиной, приказал Волоран дому.
Ему было все равно, сойдет ли она с ума, лишит ли себя жизни, погибнет ли от голода. Для дэйна провидица уже была мертва.
Он успел сделать всего один шаг к выходу, как дом едва ощутимо вздрогнул, а дверь словно стала дальше. По стенам побежали ледяные узоры, мерцающие и ломкие.
— Выпусти! — дэйн рванулся вперед по внезапно удлиннившемуся коридору, не обращая внимания на протестующий скрип снега под ногами.
